Выходящая из режима ЧП республика так и не справилась с разгулом наркопреступности

Эквадор, в начале года ставший полем ожесточенной битвы властей и оргпреступности, выходит из режима чрезвычайного положения. Речь идет о вынужденной мере: еще раз продлить действие норм, существенно расширяющих права силовиков, президенту Даниэлю Нобоа не позволяет закон. При этом говорить хотя бы о частичной победе над наркокартелями не приходится. Учитывая ситуацию, власти возлагают все надежды на референдум 21 апреля: эквадорцы, как ожидается, дадут силовикам дополнительные полномочия по борьбе с преступными группировками. Впрочем, даже после этого возвращение Эквадору утраченного статуса одной из самых безопасных и благополучных стран Латинской Америки никто гарантировать не решится.

Хватит уже ЧП

В Эквадоре завершается действие режима ЧП, подразумевающего заметное расширение полномочий силовиков, привлечение армии к патрулированию улиц и операциям по восстановлению порядка, комендантский час и ограничение целого ряда прав населения (например, на массовые собрания, а также на неприкосновенность жилища и переписки). Такой режим был введен указом президента Даниэля Нобоа 8 января на 60 дней, после чего один раз продлевался на месяц. Но, согласно законодательству, больше 90 дней страна в таких условиях жить не может. Так что теперь властям придется искать другие пути сдерживания оргпреступности.

Основные надежды связаны с голосованием, которое пройдет 21 апреля. 13,6 млн избирателей выразят мнение по 11 вопросам.

В частности, у людей выяснят отношение к идее задействования армии в деле борьбы с организованной преступностью. Кроме того, предлагается ужесточить наказания за ряд преступлений (например, терроризм, производство и оборот наркотиков, заказные убийства, похищение людей с целью выкупа), дать государству право использовать оружие и ресурсы, конфискованные у преступных организаций, а также разрешить экстрадицию осужденных эквадорцев в другие страны. В списке из 11 пунктов — всего несколько вопросов, не касающихся сферы безопасности.

На несколько вопросов эквадорцы уже дали отрицательный ответ в ходе предыдущего подобного плебисцита, который был проведен предшественником Даниэля Нобоа Гильермо Лассо в феврале 2023 года. Например, граждане страны выступили против экстрадиции преступников за рубеж. Но перевес был минимальным, и сейчас итоги могут быть совсем иными: в республике в самом разгаре масштабный внутренний конфликт, что не могло не сказаться на общественных настроениях. Опросы показывают, что большинство эквадорцев поддерживают предложения о «крестовом походе» против преступности.

Январский бунт

Ситуация в Эквадоре резко обострилась в начале года. 7 января появилась первая информация о побеге главы крупнейшей банды Эквадора «Лос Чонерос» (название происходит от района Чоне) Адольфо Масиаса Вильямара по кличке Фито. Знаменитый на всю страну преступник отбывал в одной из тюрем провинции Гуаяс (административный центр — портовый Гуаякиль, крупнейший город страны) 34-летний срок за создание группировки, убийства и наркоторговлю. И сбежал накануне запланированного перевода в тюрьму особо строгого режима.

Дерзкий побег запустил цепную реакцию. Преступники как минимум в шести тюрьмах начали брать в заложники персонал (совокупно — не менее 178 человек) и издеваться над ним, записывая все это на видео. Любопытно, что еще в 2021 году в одном из интервью Фито говорил о подобном сценарии — массовом бунте в случае попытки его перевода в тюрьму строгого режима.

Одними лишь тюрьмами насилие не ограничилось. Члены банд брали в заложники силовиков, поджигали автомобили, грабили магазины. Вспышка гнева (в основном в Гуаякиле) была пусть и краткосрочной, но эффектной. А самым ярким эпизодом стал происшедший 9 января захват студии телекомпании TC Television, который происходил в прямом эфире. Люди в масках и капюшонах, вооруженные автоматами и гранатами, ворвались в студию и со словами «Нельзя играть в игры с мафией» взяли в заложники сотрудников телекомпании.

Трагедии удалось избежать благодаря грамотным действиям полиции: 13 бандитов арестовали, никто не пострадал.

Реагируя на происходящее, 8 января Даниэль Нобоа ввел в действие режим ЧП, а на следующий день заявил, что страна оказалась в условиях «внутреннего вооруженного конфликта» (речь скорее об образе, а не о четкой юридической формулировке). Президент объявил вне закона 22 преступные группировки, действующие в стране, а их бойцов назвал террористами. Силовикам было дано понять: можно не опасаться превышения полномочий, цель — покончить с бандами — оправдывает едва ли не любые средства.

После этого в стране начались массовые обыски и аресты. Всех мало-мальски подозрительных людей останавливали на улицах и раздевали в поисках оружия, наркотиков или татуировок, которые знающим людям говорят о многом. Короны, тигры, ящерицы, орлы — по таким татуировкам эквадорские полицейские моментально вычисляют, к какой из действующих на территории страны банд принадлежит человек.

В январе очевидцы рассказывали, что всегда бурлящий Гуаякиль стал «вымершим городом». Хотя острая фаза кризиса прошла быстро, многие бизнесмены еще несколько дней не открывали свои магазины и другие заведения. А люди старались не появляться на улице. На дорогах почти не было машин.

Кто сохранял спокойствие — так это россияне, живущие в Эквадоре (их, по данным посольства РФ, около 5 тыс.).

В самый разгар волнений в чатах эмигрантов обсуждали по большей части бытовые вопросы, например качество водопроводной воды в эквадорских городах.

Если же речь все-таки заходила о событиях в Гуаякиле и других горячих точках, то русскоязычные эмигранты в основном докладывали о том, что у них-то все спокойно, «нет ни гражданской войны, ни революции». Может, просто чуть больше полиции стало на улицах. Пользователи соцсетей отмечали, что введение комендантского часа ничего не изменило, так как после наступления темноты на улицы и так никогда не стоило выходить, и советовали новичкам придерживаться обычных для Латинской Америки мер предосторожности. Некоторые рассуждали на тему «Почему Эквадору нужен свой Лукашенко».

На пути к хаосу

Еще несколько лет назад у Эквадора был совсем другой имидж. Турагентства рекламировали это направление как райское место. И правда, там есть немало интересного: и пляжный отдых на Тихоокеанском побережье, и джунгли Амазонии, и величественные Анды, и Галапагосские острова с уникальной флорой и фауной, и руины инков. Знакомиться со всем этим было вполне безопасно. Например, в 2017 году, по данным ООН, в Эквадоре было зафиксировано 5,81 убийства на 100 тыс. жителей. Среди всех стран Латинской Америки лучше ситуация была только в Аргентине, Чили и на Кубе, а хуже всего — в Сальвадоре (63,2). В том году пост президента Эквадора покинул один из самых ярких лидеров латиноамериканских левых Рафаэль Корреа, возглавлявший страну десять лет.

В 2022 году же Эквадор отметился 26,99 убийства на 100 тыс. жителей. Назвав республику «одним из примеров, вызывающих наибольшие опасения», ООН констатировала: взрывной рост связан с «усилением жесткой конкуренции среди банд, занимающихся торговлей наркотиками». По итогам же 2023 года была взята планка в 44,5 убийства на 100 тыс. жителей.

Представление о динамике позволяет составить и статистика полиции Эквадора. В 2019 году было зарегистрировано 573 умышленных убийства, а в последующие годы — 608, 1039, 2128 и, наконец, 8008 в 2023-м.

В докладе влиятельного исследовательского центра Insight Crime, где анализируется ситуация за 2023 год, отмечается: в Эквадоре самый высокий уровень убийств на душу населения среди всех стран Центральной и Южной Америки. «Погружение страны в хаос произошло внезапно: всего за пять лет уровень убийств увеличился в восемь раз. Но взрыв насилия готовился десятилетиями, и теперь его движущей силой являются банды наркоторговцев, конкурирующие за стратегические маршруты. Жесткие подходы предыдущих администраций не смогли обуздать банды. Когда мегатюрьмы были заполнены до краев, банды начали организовываться за решеткой, используя насилие, чтобы продемонстрировать свою силу и уничтожить тех, кто стоял у них на пути»,— отмечали эксперты. Эскалацию, происшедшую в начале 2024 года, они назвали ответом оргпреступности на план президента Даниэля Нобоа по борьбе с нею.

Проблема, действительно, зародилась давно. Еще в 1970–1990-х годах колумбийские картели использовали Эквадор в качестве перевалочного пункта для наркотиков и в качестве центра контрабанды прекурсоров — химических веществ, необходимых для переработки листа коки в кокаин. Постепенно объемы проходившего через Эквадор наркотрафика росли. При этом местные группировки действовали при поддержке своих иностранных «коллег»: «Лос Чонерос», например, стали партнерами мексиканского картеля «Синалоа», а «Лос Лобос» — их конкурента «Новое поколение Халиско».

Как всегда в подобных случаях, почувствовавшие свою силу мафиози решили взять под контроль и политические процессы в стране. До уровня Колумбии 1980-х, когда всесильный Пабло Эскобар проник в Сенат и нацелился на пост президента, дело не дошло (во всяком случае пока). Но в тактике было немало общего.

Яркий пример — убийство в августе 2023 года кандидата в президенты (в прошлом — звезды расследовательской журналистики) Фернандо Вильявисенсио, обещавшего покончить с разгулом преступности.

Шесть непосредственных исполнителей убийства арестовали, но буквально через месяц все они были найдены в тюрьмах мертвыми. Незадолго до своей кончины Фернандо Вильявисенсио рассказывал, что членам его команды поступали угрозы: политик должен перестать упоминать Фито и «Лос Чонерос», а то иначе его заставят замолчать.

По примеру Сальвадора

Другие кандидаты, впрочем, тоже делали упор на проблемы с безопасностью. Не выбивался из этого ряда и наследник банановой бизнес-империи Даниэль Нобоа, который в итоге и выиграл выборы (во втором туре он набрал 52% голосов).

Однако, вступив в должность 23 ноября 2023 года, господин Нобоа ничего сделать не успел. В январе лидеры наркомафии решили сыграть на опережение, не желая расставаться с комфортными условиями, которые у них были даже за решеткой. Порядки в тюрьмах подчас устанавливали именно они, а не официальная администрация. Так, эквадорское издание Primicias называло камеру Фито «частным бункером», откуда он продолжал руководить своей «армией».

В камере было все необходимое для жизни, работы и учебы (за решеткой глава преступного мира получил юридическое образование и официальный статус адвоката).

Камера была оборудована телевизором, кондиционером и холодильником, где охлаждалось его любимое шампанское Dom Perignon.

Но этим пространством жизнь мафиози не ограничивалась. Сообщалось о проходивших в тюрьмах вечеринках и даже о том, что в двориках для прогулок были оборудованы бассейны,— все для комфорта «местной элиты» (тут опять же вспоминается Пабло Эскобар и построенная для него тюрьма «Ла Катедраль», которая больше напоминала личное поместье или неплохой отель). Оружие в тюрьму доставлялось беспилотниками. Периодически лидеры «Лос Чонерос» записывали видеоролики, при помощи которых создавали себе имидж эквадорских Робин Гудов и даже давали пресс-конференции.

Понятно, что план президента Нобоа по борьбе с оргпреступностью, получивший название «Феникс», им не понравился. Конкретики к январю было немного, но некоторые пункты уже были известны. Так, было анонсировано строительство мегатюрьмы, в которой с преступниками точно не будут церемониться. Пространство там будет поделено на три зоны, названия которых говорят сами за себя: с высоким, максимальным и «супермаксимальным» уровнем безопасности (первая — на 160 камер, вторая и третья — по 32). В ходе предвыборной кампании господин Нобоа вообще выступал с идеей плавучих тюрем с максимально строгим режимом содержания, которые бы дрейфовали в 120 км от берега.

У эквадорского лидера есть яркий пример — его сальвадорский коллега Найиб Букеле, который в феврале переизбрался на второй срок с феноменальным результатом — более 82% голосов. Причина популярности — эффективная борьба с уличными бандами. В 2015 году в Сальвадоре было зафиксировано 105,23 убийства на 100 тыс. населения. Летом 2019-го Найиб Букеле занял пост, и уже по итогам следующего года показатель уменьшился до 20 убийств. А в конце 2023 года речь шла уже о 2,3 убийства на 100 тыс. человек. Достичь этого удалось благодаря предельно жестким действиям на грани дозволенного. В стране начались массовые аресты всех, кто хоть минимально походил на членов банд. Была построена мегатюрьма на 40 тыс. мест.

Правозащитники бьют во все колокола, рассказывая о тотальном несоблюдении прав человека в Сальвадоре. Но на фоне того, что в стране стало действительно спокойно, к ним мало прислушиваются.

В Эквадоре к вопросам прав человека подходят чуть более деликатно. Так, в марте испанская газета El Pais со ссылкой на неназванные информированные источники сообщила, что эквадорское правительство создает секретную базу образцов ДНК заключенных тюрем. По закону речь должна была идти о добровольном деле, но все указывало на то, что заключенным не давали никакого выбора. Через несколько дней после выхода эксклюзивного материала та же El Pais сообщила о распоряжении властей остановить подобную практику.

Метастазы повсюду

В отличие от Сальвадора успехи эквадорских властей крайне ограничены. Хотя и нельзя сказать, что их нет совсем. Власти утверждают, что число убийств снизилось на 60%. С 9 января по 29 марта силы безопасности провели по всей стране 219,5 тыс. операций, арестовав 16,9 тыс. человек. При попытках задержания погибли 16 людей, которые обозначены в сводках как террористы. Власти конфисковали 75,3 тонны наркотиков, 29,6 тыс. взрывных устройств, 264,2 тыс. боеприпасов, 4,6 тыс. единиц огнестрельного оружия. Многие общающиеся с журналистами эквадорцы утверждают, что теперь, благодаря присутствию военных на улицах, не слышат так много стрельбы и не видят так много убийств, как раньше.

Свой вклад в борьбу за мирный Эквадор вносит и судебная власть: в стране начался ряд громких процессов (два наиболее резонансных получили в СМИ условные названия «Метастазы» и «Чистка») о связях между политиками, общественными деятелями и оргпреступностью.

Сам Даниэль Нобоа по максимуму педалирует тему борьбы со всем плохим за все хорошее. Например, 1 апреля он лично посетил одну из тюрем, проинспектировав обнаруженный там туннель, прорытый заключенными за пределы пенитенциарного учреждения. А в конце марта президент громко объявил о создании комитета по управлению кризисами, который будет отвечать за межведомственную координацию действий исполнительной власти во время битвы с преступностью. Себе в актив президент может занести и то, что он, вопреки сопротивлению многих депутатов и части общественности, все-таки добился повышения в стране с 1 апреля налога на добавленную стоимость с 12% до 15%: вырученные деньги пойдут именно на битву с оргпреступностью.

Впрочем, эксперты в один голос утверждают, что говорить о скорой победе над бандами и картелями не приходится. Максимум, чего, возможно, добились власти: оргпреступность несколько снизила обороты своей деятельности. Но она способна быстро адаптироваться и реорганизовываться. И к тому же за десятилетия уже стала неотъемлемой частью правительственной, финансовой, судебной, социальной системы. Так что битвы еще впереди.

Да и говорить о снижении уровня насилия можно лишь с натяжкой. Громкие убийства продолжаются, и такие новости появляются едва ли не каждый день. Например, 24 марта страну потрясло убийство мэра прибрежного города Сан-Висенте (провинция Манаби) Бриджит Гарсии. 27-летняя девушка была самым молодым мэром в Эквадоре и, как предполагается, стала жертвой наркопреступников.

29 марта в той же провинции, в курортном городке Айямпе, 11 туристов были похищены преступниками прямо из отеля. По данным полиции, их перепутали с членами конкурирующей банды. Пять человек были убиты, остальных удалось освободить.

30 марта в Гуаякиле произошла перестрелка, в результате которой девять человек погибли, десять пострадали. Автомобиль Chevrolet Spark подъехал к группе людей, игравших в волейбол, после чего по людям открыли стрельбу. Причины происшедшего не сообщались. А в ночь на 31 марта в том же Гуаякиле несколько человек на мотоциклах обстреляли, как сообщили в полиции, группу эквадорцев. По меньшей мере три человека погибли и еще трое получили ранения.

Не удалось навести порядок и в тюрьмах. В конце февраля El Pais выпустила репортаж под названием «Неудачная попытка букелизации (то есть использования тактики сальвадорского президента Букеле.— “Ъ”) тюрем Эквадора: побеги продолжаются, банды по-прежнему удерживают контроль». Корреспондент, надев по требованию организаторов «экскурсии» бронежилет и защитную каску, посетил одну из тюрем, перешедших под контроль полиции. «Накануне вечером из отделения строгого режима сбежали трое заключенных. Тотальное молчание. О произошедшем никто не хочет говорить… "Тюрьма под контролем",— ежеминутно повторяет офицер»,— описывал ситуацию журналист, не особо, кажется, веря сопровождающему.

К весне ситуация более стабильной не стала. Так, 27 марта заключенные устроили беспорядки в той самой тюрьме, откуда в январе сбежал глава «Лос Чонерос» Фито. «Были активизированы все протоколы безопасности для нейтрализации ситуации»,— отчитались позднее в службе исполнения наказаний. И добавили, что восстановлен контроль над 80% территории тюрьмы. Удалось ли затем довести этот показатель до 100%, в итоге не сообщалось.

«Наркотерроризм и его союзники ищут возможности запугать нас, но им это не удастся»,— уверенно заявил президент Нобоа, комментируя случай с похищенными туристами. Он не сомневается, что грядущий референдум, подготовка к которому сейчас в самом разгаре, кардинально изменит ситуацию. Впрочем, сами преступники с этим готовы поспорить — сил у них еще предостаточно.

Павел Тарасенко