245 лет назад в Петербурге открылась первая психиатрическая лечебница

17 мая 1779 года в Петербурге начала работать первая психиатрическая больница. Теперь умалишенных стали лечить вместо того, чтобы просто отправлять в монастыри.

Единственный врач, помощники из сумасшедших

Об открытии лечебницы для умалишенных при Обуховской больнице объявил обер-полицеймейстер Санкт-Петербурга Дмитрий Волков. Название свое больница получила от Обуховского моста и проспекта, находящихся неподалеку. Здание же было казенным, поступило оно в казну от казненного в 1740 году министра Артемия Волынского. Дело над чиновником было политическим, он позволял себе критиковать не только фаворита Бирона, богатейшего человека в России, получавшего в год из казны по миллиону и рублей, которые оседали в Курляндских его владениях, но и саму императрицу. Сделавший хорошую карьеру при Петре Первом и не раз замеченный на взятках Волынский, отличался несдержанностью. Он, например, говорил: «Государыня у нас дура, и как ни докладываешь, резолюции от нее не добьешься». После смерти экс-министра на этом месте была псарня, а потом волынский двор отдали под больницу для бедных.

В шести деревянных домиках имелось 60 коек для больных. Работал здесь всего один врач, у которого было четверо помощников. Для помощи привлекали и некоторых больных из числа умалишенных. В 1782–1787 годах по проекту Джакомо Кваренги был возведен каменный корпус Мужской обуховской больницы. Это здание, рассчитанное на 300 коек, после многочисленных перестроек дошло до наших дней.

Впервые о необходимости устроить для «сумасбродных» специальные госпитали в российском государстве речь зашла еще при Петре I. В 1723 году он воспретил посылать их в монастыри, но за неимением специальных учреждений еще долгие годы это повеление не выполнялось. После смерти Петра Синоду было вменено в обязанность ссылаться на его указ и не чинить никаких препятствий к приему душевнобольных в монастыри.

Исторический период русской психиатрии начинается с 1762 года. На предложение Сената отдать в монастырь душевнобольных князей Козловских Петр III положил резолюцию: «Безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом, как то обыкновенно и в иностранных государствах учреждены доллгаузы,— а впрочем быть по сему». От резолюции до дела прошло еще почти двадцать лет.

Любовь, гордость, печаль и исступление

В 1794 году, спустя пятнадцать лет после открытия лечебницы для душевнобольных, немецкий ученый Иоганн Готлиб Георги напишет об этом заведении в своем описании Петербурга: «Лишенные действия рассудка своего больные привязаны к кроватям кожаными ремнями, которые они охотнее оков носят... Со всеми же ими обходятся кротким и приязненным образом, через что... многие вылечены бывают». Он же отметит, что «причины помешательства в уме... по большей части суть любовь и гордость, у немногих же печаль и исступление; наиболее же происходит оное от пьянства».

По свидетельству современников пациентов держали в больнице в чистоте и порядке. Впрочем, были и другие свидетельства — о том, что условия в Обуховской ниже всякой критики. Непреложный факт: стены корпуса для душевнобольных были выкрашены в желтый цвет. Поэтому он стал называться «Желтым домом», и это наименование стало общим для психиатрических клиник и дошло до наших дней.

Всех скорбящих радость

Лечебница для душевнобольных приобрела в городе широкую известность и упоминалась в литературных произведениях. В этих стенах бормотал свое заклинание Германн из «Пиковой дамы» Пушкина. «Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: "Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!"». Больницу эту с закрашенными зеленой краской окнами в Петербурге того времени называли «обителью скорби».

В первые годы своего существования лечебница имела дурную славу. О бедняках откровенно не желали заботиться, не разделяли пациентов по роду заболеваний и обращали мало внимания на санитарию помещений.

Николай Лесков так упоминал эту больницу в повести «Левша»: «Тогда один подлекарь сказал городовому везти левшу в простонародную Обухвинскую больницу, где неведомого сословия всех умирать принимают».

Невзирая на то, что лечение здесь оставляло желать много лучшего, а больница предназначалась для бедных слоев населения, за пребывание здесь сначала пациенты платили четыре рубля, а после плата возросла до 18 рублей в месяц.

Для Обуховской больницы ситуация меняется в лучшую сторону, когда в 1828 году дом умалишенных от нее отделяют. В 1832 году «желтый дом» переводят в перестроенное здание дачи Сиверса на Петергофской дороге. Это было сделано в соответствии с пожеланием вдовствующей императрицы Марии Федоровны, второй супруги императора Павла и матери императоров Александра I и Николая I. С 1797 года она была главной начальницей над воспитательными домами. Сама императрица, скончавшаяся в 1828 году, не дожила до открытия своего детища. День ее смерти пришелся на празднование иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость», поэтому в честь иконы была названа и лечебница.

В это же время, в 1829 году, в Обуховской благодаря лейб-хирургу Майеру открывают первую в России фельдшерскую школу. Курс обучения рассчитан на четыре года. На территории больницы устраивают живописный сад и бассейн для купания, палаты становятся светлыми и просторными. Над каждой кроватью висит аспидная доска, на которой указаны имя пациента и дата поступления. В 1845–1856 годах в больнице работал великий русский хирург Николай Пирогов, который в 1847 году впервые применил эфирный наркоз.

Больница имени Фореля

Что касается больницы для умалишенных, то в 60-е годы XIX века ее финансирование со стороны ведомства императрицы Марии Федоровны очень сократилось. К началу 1880-х годов долги больницы составляли около половины годового бюджета. Была образована специальная комиссия под председательством ставшего к тому времени управляющим больницей Владимира Пфеля.

От опекунства над больницей Пфель вскоре отказался, «не находя возможным управлять вверенным ему заведением в том запущенном состоянии, в каком оно находилось». Ведомство императрицы Марии Федоровны приступило к преобразованию больницы, и 15 декабря 1883 года высочайше было утверждено постановление опекунского совета «Об изменении управления больницей "Всех скорбящих" с 1 января 1884 года», вводившее должность директора (он же — главный врач). Первым директором, которому пришлось восстанавливать больницу, стал врач-психиатр Александр Черемшанский. Он известен тем, что перевел на русский язык два руководства Крафт-Эбинга — учебник психиатрии (три издания, 1882–1897) и судебную психопатологию (1895).

После революции 1917 года больнице было присвоено имя Огюста Фореля. Во время битвы за Ленинград в годы Великой Отечественной войны больница находилось в нескольких километрах от линии фронта. Корпуса сильно пострадали от обстрелов, и во второй половине 1940-х годов было принято решение психиатрическую больницу не восстанавливать.

Анна Кашурина