В Астане стало одним больше

4 июля президент России Владимир Путин в Астане вместе с коллегами приняли Белоруссию в лице ее президента Александра Лукашенко в стройные ряды членов ШОС. А специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников намерен понять, чем это чревато.

Рано утром в Астане произошло историческое событие: Белоруссию приняли в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Теперь их уже с утра было десять. Теперь то есть совсем уже не так страшно.

Между тем, когда съезжались, чего-то не хватало, конечно. Хотя все формальности были вроде соблюдены. Вот зашел президент Киргизии Садыр Жапаров. Он оказался единственным, кто здоровался с двумя солдатами из роты почетного караула, стоявшими у входной двери, причем с каждым персонально. На их лицах было такое потрясение, что я боялся, они выронят из рук свои винтовки.

По-хозяйски шел президент Таджикистана Эмомали Рахмон. Тяжелая поступь, взгляд исподлобья. Такому заранее не хотелось перечить. Хотелось просто пропустить его.

Смешанные чувства вызывал и. о. президента Ирана Мохаммад Мохбер. Был он без галстука, небрит и вообще слегка словно помят (может быть, это и в самом деле было так), и шел по ковровой дорожке навстречу президенту Казахстана Касым-Жомарту Токаеву словно бы с единственным выражением на лице: когда же все это закончится, когда уже можно вернуться к себе домой и привычно затвориться от всех, потому что все затворились от тебя?

А еще странно было слышать, как диктор представлял всех входящих. Перед фамилией каждого он добавлял отчетливое, мне казалось, «сын». «Сын президента Белоруссии» (я ждал, например, что в дверь войдет Николай Лукашенко или даже Виктор). Можно было представить себе, что это саммит детей. Между тем на казахском то, что слышалось, означало, как мне сказали, «господин».

При этом с «сын Александр Лукашенко» была связана некоторая интрига. Обычно новых членов такие организации принимают по окончании саммита, а полноправное участие в мероприятиях они принимают уже на следующих саммитах.

Не то Александр Лукашенко. Ради того, чтобы он высказался уже на этом заседании ШОС, его приняли в первую очередь, еще до начала работы. Правда, услышать его не удалось: выступления лидеров стран ШОС неожиданно закрыли от прессы, трансляция прекратилась. Но теперь бесполезно бороться с неизбежным. Ведь у белорусского президента есть культовый Telegram-канал «Пул Первого».

Президент Белоруссии первым, по информации “Ъ”, и выступил.

— Это прекрасный подарок белорусскому народу! — констатировал Александр Лукашенко, имея в виду прием его страны в семью ШОС.— В ХХI веке необходимо устраивать подлинную и неделимую безопасность! Это должны взять на себя страны глобального большинства, так как самовлюбленный, эгоистичный Запад на такое оказался не способен. Там сегодня нет лидеров, способных принимать ответственные решения самостоятельно!

Все такие лидеры теперь по очевидным причинам в ШОС.

Президент России тоже не молчал. Он призвал членов ШОС к особой инициативности в международных делах, чего раньше не делал в такой непосредственной форме. Но, очевидно, время решающих действий пришло.

— Убеждены,— объяснял господин Путин,— что ШОС наряду с БРИКС являются опорами нового миропорядка… Предложена Россией… новая архитектура сотрудничества, призванная прийти на смену отжившим евроцентричным и евроатлантическим моделям… Напомню, нами в середине июня представлен еще один вариант урегулирования (ситуации на Украине.— А. К.), который в случае готовности украинской стороны, а главное ее западных спонсоров, принять его позволил бы буквально одномоментно, немедленно прекратить боевые действия, сохранить человеческие жизни и начать переговоры.

Этот же самый вариант позволил бы Украине, впрочем, по сути капитулировать на условиях российской стороны, так что вряд ли стоит ожидать, что кто-то где-то там на что-то такое согласится.

На пресс-конференции в отеле Ritz-Carlton я спросил президента, возможно ли, на его взгляд, прекратить огонь по всей линии боевого соприкосновения до мирных переговоров без предварительных условий.

— Вы знаете, я напомню некоторые вещи,— предупредил он.— Когда наши войска стояли под Киевом, мы получили предложение и даже просьбу настойчивую со стороны западных партнеров прекратить огонь, прекратить боевые действия, для того чтобы были предприняты определенные вещи с украинской стороны. И мы это сделали. Там был такой эпизод, мы это сделали. Украинская сторона не прекратила боевых действий.

Да, по этому поводу существует много версий. Эта, по всей видимости должна стать канонической.

— А потом нам было сказано, что украинские официальные власти не могут контролировать все свои вооруженные формирования, потому что там якобы есть такие, которые не подчиняются центральным властям,— продолжил Владимир Путин, и это была новая подробность.— Вот так нам было сказано, здесь я ничего не прибавил не убавил. Это первое. Второе. Нас просили отвести с целью создания условий для окончательного заключения мирного соглашения войска от Киева, мы сделали это и опять столкнулись с обманом. Все договоренности, достигнутые в Стамбуле, были выброшены в помойку. И так было неоднократно. Поэтому просто сейчас взять и объявить о прекращении огня в надежде на то, что обратная сторона предпримет какие-то позитивные шаги, мы просто не можем. Это первое. Второе.

То есть уже третье.

— Нам нельзя допустить,— говорил президент,— чтобы после прекращения огня этим прекращением противник воспользовался, для того чтобы улучшить свое положение, довооружиться, доукомплектовать с помощью насильственной мобилизации свою армию и быть готовым к продолжению вооруженного конфликта. Нам нужно добиться того, чтобы противная сторона согласилась предпринять такие шаги, которые являлись бы необратимыми. И были бы приемлемы для Российской Федерации.

Ему уже начали кричать другие вопросы, но он решил договорить после паузы:

— Поэтому прекращение огня без достижений этих договоренностей невозможно.

И разве не было это ясно?

Но спросить-то надо было.

Андрей Колесников, Астана