Блицинтервью

О том, насколько болезненным для «Технониколь» оказался уход из европейских стран и каковы перспективы развития на других рынках сбыта, “Ъ” рассказал совладелец холдинга Сергей Колесников.

— Зачем «Технониколь» решила продать свои производства в Италии и Прибалтике?

— Мы больше не смогли продолжать бизнес в Евросоюзе: сейчас, имея российские корни, это стало очень сложно. Мы не можем развиваться в условиях блокировки трансакций между Европой и Россией. Поэтому мы решили зафиксировать ту цену активов в ЕС, что сейчас есть, и в будущем сконцентрироваться на других рынках.

— У компании есть активы в Германии и Польше. Что с ними?

— По поводу нашего производства в Германии я пока комментировать не буду. Что же касается ситуации в Польше, то власти этой страны прошлой весной ввели санкции в отношении меня и моего партнера Игоря Рыбакова. И сразу же все наши счета были заблокированы. Власти также ввели на нашем производстве внешнее управление, отстранив нашего гендиректора. Де-факто мы больше не имеем доступа к своему бизнесу в Польше. Мы инициировали разбирательства в суде по правам человека в Брюсселе, но ожидаемо процесс будет долгим и непростым. Морально мы готовы, что польские активы у нас отнимут.

— В какую сумму оцениваете потери «Технониколь» в Польше?

— Примерно в €150 млн.

— Насколько отличается маржинальность бизнеса в странах Евросоюза и в России?

— Все зависит от времени, о котором мы говорим. Например, доходность нашего предприятия в Великобритании, которое мы уже продали, в 2019–2020 годах была схожа с российскими показателями. Итальянский рынок тоже не отличался по марже. Единственное различие — вовлеченность персонала в дела компании. Если в России она достигает 80–84%, то в Италии — около 54%. Мы больше ориентированы на коллективную работу, а европейцы — индивидуалисты.

— Год назад вы купили у литовской VMG Group деревообрабатывающее предприятие недалеко от Минска в Белоруссии. Как оцениваете эту инвестицию?

— Я доволен активом. Хотя это предприятие все еще несет убытки, как и практически все игроки отрасли. В России наблюдается перепроизводство пиломатериалов из-за потери европейских рынков, и эти объемы пока нельзя перенаправить на восточные и южные рынки из-за особенностей ценообразования и высокой стоимости логистики. Отрасль еще перестраивается и ищет новый баланс спроса и предложения, процесс займет несколько лет.

— Удалось ли вам загрузить все мощности этого предприятия?

— Мы сократили мощность вдвое: работа идет не в четыре, а в две смены. В рамках холдинга эти убытки не страшны.

— Белорусское предприятие было ориентировано на экспорт продукции в Евросоюз. Удалось ли найти новые рынки сбыта?

— Около 20% продукции поставляется в Россию. Остальной объем — в Казахстан, Узбекистан, Армению, Азербайджан, Китай и Индию. Мы сейчас ищем выход в страны Африки и Ближнего Востока. Но все упирается в высокую стоимость логистики.

— Ранее сообщалось, что «Технониколь» интересуется строительством мощностей в Турции и Индии. Не отказались от этих планов?

— Мы хотели купить актив в Турции, но в последний момент сделка сорвалась из-за продавца. Мы заняли выжидательную позицию и пока ничего не покупаем в Индии, Индонезии и Турции. Эти страны хотя не вводили эмбарго против России, но соблюдают западные санкции. Это означает, что в определенный момент местные банки могут заблокировать наши счета и вся деятельность будет парализована. Но мы активно экспортируем нашу продукцию в эти страны.

— Какие источники финансирования для новых сделок вы используете?

— Мы используем прибыль компании. Сейчас кредиты дорогие, из-за чего прибегать к ним невыгодно. Это сдерживает нашу активность, в том числе потому, что деньги на депозитах сейчас приносят более серьезную доходность, чем инвестирование в некоторые проекты.

Интервью взяла Дарья Андрианова