Бельгиец Ремко Эвенепул первым в истории выиграл обе олимпийские велогонки

Бельгиец Ремко Эвенепул обеспечил себе звание одного из главных героев парижской Олимпиады, сделав то, что еще не удавалось ни одному велогонщику. Он выиграл оба значившихся в ее программе шоссейных состязания, вслед за разделкой победив в гонке групповой. Золото в ней двужильному Эвенепулу принесло терпение, хладнокровие и чудовищный по мощи рывок, которым он оставил позади на Монмартре напрасно пытавшегося тягаться с ним француза Валентена Мадуа. За демонстрацией бельгийской велосипедной мощи наблюдал корреспондент «Ъ» Алексей Доспехов.

В списке всех достижений с четкой претензией на статус особенный, исторический, которые уже увидел олимпийский Париж, достижение Ремке Эвенепула обязано занять очень достойное место. Шоссейный велоспорт — классика Олимпиад, никуда не исчезавшая из их программы с самой-самой первой, афинской 1896 года. Отдельно взятая личная гонка с раздельным стартом, правда, из нее в отличие гонки групповой все-таки исчезала. Но с 1996 года оба жанра идут в пакете. За это время олимпийскими чемпионами у шоссейников стало множество выдающихся спортсменов: испанец Мигель Индурайн, россиянин Вячеслав Екимов, швейцарец Фабиан Качеллара, итальянец Паоло Беттини. Но никому из них не удалось выиграть оба стоявших на кону на Олимпиаде золота: слишком разные с точки зрения подхода к ним дисциплины. А еще — слишком изнурительные, чтобы в каждой, имея паузу между соревнованиями всего в несколько дней, быть на пике.

Сломал шаблон чрезвычайно молодой по меркам приветствующего опыт велоспорта гонщик. Ремко Эвенпулу 24 года, и его стремительный взлет — одна из наиболее интересных тем последних лет в этом виде. Из специалиста по разделкам, который неплох и в однодневных гонках, если рельеф дистанции довольно плоский, он быстро превратился в настоящего универсала, умеющего все. Эвенепул подтвердил это прямо перед Олимпиадой, когда, справившись и с Альпами, и с Пиренеями, занял третье место в общем зачете Tour de France, «королевской» многодневки. Впереди оказались лишь два титана, делящие между собой триумфы в Tour с 2000 года: словенец Тадей Погачар и датчанин Йонас Вингегор. Но и Понгачар, и Вингегор от Олимпиады отказались: многим представлялось, что рваться за ее медалями через неделю после завершения изнурительного трехнедельного марафона — и в самом деле пытка, обреченная на провал.

Ремко Эвенепул на нее с удовольствием решился и не прогадал. Энергии, сил у него и после Tour de France, как выяснилось, осталось выше крыши, чтобы сначала, неделю назад, классно проехать разделку, сложности которой добавил дождь, а за ней — групповую гонку, сложности которой добавила протяженность ее маршрута. Она составила 273 км — невиданное для Олимпиад расстояние, запредельное.

В седле надо было держаться шесть часов с лишним. И хорошо, что хотя бы жуткая парижская жара отступила.

В этой гонке Ремко Эвенпулу помогли несколько бесценных для героя-шоссейника качеств. Первое — это терпение, хладнокровие и расчетливость. Он долго-долго не включался на полную, и это наблюдателю-дилетанту могло показаться безрассудством: как можно сидеть в пелотоне, любуясь пасторалью парижских предместий, в которые он, стартовав у Йенского моста, забрался, если уже есть отрывы, а в них уходят не только ноунеймы, но и достаточно известные гонщики вроде ирландца Бена Хили? И их фора уже за минуту зашкаливает… Так же можно все шансы проворонить.

Ничего Ремко Эвенепул, конечно, не проворонил, включился ровно тогда, когда было нужно. Даже с запасом — примерно за полсотни километров до финиша, когда пелотон вернулся в Париж. При этом какое-то время за Эвенепула старались цепляться остальные фавориты — француз Жюлиан Алафилипп, бельгиец Ваут ван Арт. Но он постепенно скидывал их, поднимая и поднимая темп, пока не оказался тет-а-тет с французом Валентеном Мадуа.

Парижская публика, свешиваясь через ограждения, защищающие трассу, бесновалась в предвкушении крутой концовки.

Она, видимо, полагала, что прилипчивый, словно кавалер навеселе, Мадуа уже не отпустит бельгийца — все-таки страдать-то всего ничего, полтора десятка километров.

Ожидания были напрасными, потому что вскоре на уже проверенном на предыдущей петле по Монмартру непростом участке Ремко Эвенепул во всей красе продемонстрировал еще одно свое качество, которое выручало его на Tour. Речь о рывке в подъем. Этот был чудовищным по мощи, реакция Мадуа на него — жалкой: вообще не среагировал, лишь смотрел — видимо, не без грусти — в спину удаляющемуся и удаляющемуся от него Эвенепулу.

И из-за расстояния уже не увидел, как обстоятельства подарили ему крохотный шансик на продолжение борьбы, когда меньше чем за четыре километра до завершения гонки бельгиец проколол колесо и отчаянно замахал руками на обочине, требуя поскорее запасное. Колесо, поменяли, конечно, быстро, за секунды. Большой триумф такая мелочь испортить не могла.