В Москве простились с композитором Вячеславом Добрыниным

Заядлый динамовец и битломан, любитель ночных разговоров, основатель поп-музыки в России, первый учитель — так в пятницу вспоминали Вячеслава Добрынина на траурной церемонии. Композитор, ушедший на 79-м году жизни, был автором более чем тысячи песен. Пришедшие на Троекуровское кладбище соавторы и исполнители благодарили его за творческое сотрудничество, за дружбу — и за умение оставаться скромным человеком, несмотря на всенародную любовь.

К 11 часам у зала прощаний Троекуровского кладбища было довольно многолюдно. Но массовку создавали прежде всего журналисты: по просьбе семьи Вячеслава Добрынина в зал их не пускали, даже несмотря на дождь. Поклонники же композитора переживали, что на прощание пришло не так много людей, как можно было ожидать:

— Я думала, очередь большая соберется, а ее и нет.

— В такую даль самые преданные добрались, это же не в центре…

Тем не менее, когда двери в зал открыли для желающих проститься, помещение моментально заполнилось. Люди стояли плечом к плечу — и даже поднимались на цыпочки, пытаясь рассмотреть гроб с телом певца. Столы для букетов за несколько минут скрылись под горами цветов. По периметру зала стояли венки с громкими именами на лентах: «От Андрея Малахова», «От Николая Расторгуева», «От Аллы Пугачевой» и даже «От болельщиков "Динамо"». Отдельно от всех возвышался венок от Владимира Путина.

Распорядитель похорон зачитал телеграмму от премьер-министра Михаила Мишустина, отметившего, что композиции Вячеслава Добрынина «находили отклик в сердцах», и передал слово ведущему церемонии артисту Михаилу Грушевскому. «Мы собрались не просто выразить соболезнования — сегодня мы будем объясняться в любви нашему другу Славке. Мне удалось дружить с ним 35 лет, но сегодня здесь собрались и те, кто дружил с ним почти в два раза больше»,— сказал он.

Первым «объяснялся в любви Славке» бывший премьер-министр РФ, член совета директоров футбольного клуба «Динамо» Сергей Степашин. Он рассказал, что Вячеслав Добрынин был страстным болельщиком клуба и часто «засиживался на стадионе после матча». «И сам стадионы собирал, а сегодня собрал самых близких,— вздохнул господин Степашин.— Никогда ты от нас не уйдешь, ведь останутся твои песни. А за "Динамо" мы еще поборемся (в нынешнем сезоне Российской премьер-лиги московское «Динамо» занимает пока лишь четвертое место в турнирной таблице.— “Ъ”)». О любви композитора к футболу вспоминал и футболист-динамовец Николай Толстых: «Вячеслав звонил мне ночью, после концертов, чтобы узнать, как прошел матч, и обсудить, что и как можно улучшить».

Но больше говорили все же не о футболе, а о музыке. Народный артист России Лев Лещенко почти десять минут убеждал собравшихся, что «Славик озвучил целую эпоху» и был «не просто гражданином, а душой Отечества».

«Я долго не мог определить, в каком жанре он работает. А потом понял, что он сам был целым жанром»,— заявил господин Лещенко.

Под конец своей долгой речи певец и вовсе пришел к выводу, что «Славик создал поп-музыку в России».

Эстрадный артист Владимир Винокур — еще один близкий друг композитора — вспоминал, что начал собственную карьеру, записывая в массовке ВИА «Самоцветы» песню «Прощай». «Но потом я ушел в другую сферу (господин Винокур известен своей работой в жанре, который сейчас принято называть стендапом.— “Ъ”), а Славик мне постоянно говорил: "Вовка, завязывай с юмором и давай петь"»,— самокритично признавался артист. Отдельно он отметил отсутствие у друга пресловутой «звездной болезни»: «У Славика была действительно всенародная любовь, а он все равно смог остаться скромным человеком».

О скромности композитора попытался рассказать и его соавтор поэт-песенник Симон Осиашвили, но от волнения запутался в математических правилах. «Человек — это дробь, в которой числитель — мнение других об этом человеке, а знаменатель — мнение самого себя,— рассуждал он.— Вот у Славы и числитель был огромный, и знаменатель, потому что он был личностью, но не выпячивал это». По-видимому, господин Осиашвили имел в виду, что знаменатель композитора, наоборот, не был огромным. «Плоховато у Симона с математикой»,— прошептал мужчина в толпе. «Ну это и нормально, он же поэт»,— ответил ему сосед.

Композитор Юрий Антонов не мог, конечно, не напомнить, что Вячеслав Добрынин при рождении был Вячеславом Антоновым, но в 1972 году сменил фамилию, чтобы его не путали с уже известным коллегой.

Теперь же, в 2024-м, господин Антонов признал над гробом товарища, что «Славик был первым» и по количеству песен, и по работоспособности в целом. «Он постоянно звонил мне по ночам. Ему все равно было — час ночи, три часа, он хотел обсудить песни и творчество. Как мы обсуждали их еще в начале 1970-х точно так же, ночью в его квартире. И я тогда предрекал ему славу,— вспоминал господин Антонов.— Мы вообще были такой тройкой: я, он, Лева (Лещенко.— “Ъ”). У нас даже была любимая фотография, где мы втроем запечатлены в интересном состоянии». Пожилой мужчина в толпе заулыбался: «Я фотографом был, делал такой кадр, где они втроем над чем-то смеются. Может, он про него и говорит».

Продюсер Игорь Матвиенко вспоминал, что композитор был для него «первым учителем популярной музыки». «Он всегда понимал, как важен припев. И что именно он определяет хит,— рассказывал господин Мативиенко.— Все, что он писал, он сам и пропевал». Певец Александр Маршал также рассказывал, как многому он научился у композитора: «Но сблизила нас любовь к Beatles. Он был настоящим битломаном, обещал мне написать песню в их стиле недавно, но не успел, получается…»

К концу церемонии распорядитель дал слово всем желающим. К микрофону начали выходить участники многочисленных ансамблей, исполнявших песни композитора, и, конечно, благодарные поклонники. Одна из женщин в толпе постеснялась взять слово, но махала в поддержку выступавших сложенной из газеты самодельной куклой с лицом Вячеслава Добрынина. «Я и на концерты такие делала»,— объясняла она несколько недоумевавшим скорбящим.

Через два с половиной часа церемония прощания закончилась и началось отпевание, после которого всех пригласили к выходу. Шел ливень, но люди все равно выстроились в длинный коридор, раскрыв разноцветные зонтики. Когда гроб с телом композитора вынесли из зала прощаний, раздались бурные аплодисменты — они не смолкали, пока похоронная процессия не скрылась из виду. Только тогда поклонники начали расходиться. «Дождь какой сильный пошел… А должен был туман быть»,— под нос ворчал мужчина, пытаясь обойти лужу. «Ну, у тебя зонтик синий,— заметила его спутница.— Считай, как тот самый туман!» Через несколько часов Вячеслава Добрынина похоронили на Троекуровском кладбище.

Полина Ячменникова