Завершается кинофестиваль «Маяк»

В Геленджике завершает свою работу фестиваль актуального российского кино «Маяк». Итоги смотра, второй год проходящего под эгидой фонда «Кинопрайм», будут подведены вечером 10 октября. О фильмах конкурсной программы, которые оценивает равноправное жюри без председателя, рассказывает Юлия Шагельман.

Если у нынешнего «Маяка» есть основополагающая идея, то это поиск новых голосов, способных ответить на запросы стремительно меняющегося времени, чем сейчас занято и массовое, и авторское кино. И эту историю продолжает очередная порция дебютов.

Наметившуюся в начале конкурсных показов «женскую» линию продолжила картина выпускницы ВГИКа Ренаты Джало «На этой земле». Организаторы фестиваля назвали фильм «самым радикальным» в конкурсе — возможно, такую характеристику он заслужил благодаря черно-белому изображению, демонстративной бессюжетности и условной историчности: не так часто режиссеры-дебютанты замахиваются на костюмное кино, требующее серьезных финансовых вложений и внимания к деталям.

Историчность, впрочем, здесь символическая. Действие ленты разворачивается как бы в XVIII веке, но высказаться создатели явно хотят одновременно о вечном и современном. Поэтому крестьянки перемежают заплачки из сборников фольклора репликами вроде «Разбился бы он, и у нас бы проблем не было», а дворянки щеголяют короткими стрижками. Все это зрителю полагается принимать как должное, ведь перед нами не конкретная история конкретных персонажей, а идеи: идея России, идея народа, идея страшно далекой от него власти, которая представлена парой брюзгливых бар в камзолах, идея стремления к свободе, воплощаемая беглым крепостным, соорудившим себе крылья из каких-то палок и веревок,— это как раз он все падает и никак не разбивается.

Идеи блуждают в черно-белом пространстве (кругом, конечно, голод, неурожай и нищета), где безраздельно царствуют духи Андрея Тарковского и Алексея Германа-старшего. Рената Джало, правда, утверждает, что лекции по Тарковскому в институте прогуливала — но он, очевидно, проникает в сознание молодых российских кинематографистов с помощью каких-то загадочных химических процессов, и никак его оттуда не вытравить.

Еще один женский режиссерский дебют в конкурсе — «Пепел и доломит» Томы Селивановой, снятый в жанре, который можно назвать докуфикшеном. Лента посвящена тяжелой и невероятно актуальной теме: исторической памяти и национальной травме, говорить о которых сложно не только по общественно-политическим причинам, но и по личным и чисто художественным. Как снять кино о покаянии без ложного пафоса и провала в сентиментальную пошлость?

Кинорежиссер Дина (ее сыграла сама Селиванова) вместе с другом, бельгийским музыкантом Йоханом (Антон Риваль), едет по местам заброшенных лагерей. Она вроде как собирает материал для фильма, но в основном пытается понять что-то о себе, своей семье (ее бабушка и дедушка были репрессированы) и своей стране. Он помогает ей в ее проекте, а на самом деле ищет следы дедушки-немца, военнопленного, сгинувшего где-то в этих русских лесах и доломитовых карьерах.

В дороге сталкиваются языки — русский, английский, французский — и подходы к осмыслению прошлого, творчеству и жизни вообще: условно «западный», рациональный, и условно «русский», надрывно эмоциональный. Йохан недоумевает, почему у Дины нет четкого плана съемок и ей непременно надо бродить по развалинам без цели и карты, она же мучительно пропускает через себя каждую безымянную могилу, найденную на месте расстрела пуговицу, построенное на костях водохранилище. Фильм, как и его героиня, иногда спотыкается, местами вызывает неловкость. Но попытка хотя бы начать этот нелегкий разговор уже многого стоит.

Еще один фильм о проживании потери и ответственности за нее, но не коллективной, а глубоко личной — «Вечная зима» Николая Ларионова — открыл на «Маяке» череду показов «мужского» кино. Это на первый взгляд очень простая история, рассказанная максимально лаконично (даже хронометраж здесь всего 70 минут), без мудреных метафор и символов, но правдиво и честно.

Начало 2000-х, промышленный уральский город, разделенный замерзшей рекой на дымную заводскую «Азию» и манящую огнями торговых центров «Европу». В «Азии» живет 16-летний Денис (Сергей Грузинов), влюбленный в одноклассницу Машу (Мария Евсеева). Для нее он сочиняет песни и пишет о ней в дневник, о котором не знают родители. Папа-сталевар (Александр Робак) учит сына быть мужиком: драться, водить машину, пить водку, всегда давать сдачи. Одна такая «сдача» каким-то зависающим в подъезде гопникам приводит к трагедии, неизбежность которой ощущается с первых кадров фильма.

Потеряв Дениса, его отец и мать (Юлия Марченко) замыкаются каждый в своем горе. Он реагирует «по-мужски»: бросается на поиски виновников, жаждет мести. Она разбирает вещи сына, чувствуя, что совсем его не знала, пытается заполнить пробелы, нащупать с ним связь хотя бы после смерти. Она с самого начала понимает то, к чему ее муж приходит мучительно, через боль и преодоление затверженных с детства паттернов поведения: новое насилие ничего не изменит, а сделает только хуже. «Сильным быть легко, любить сложно» — эта, казалось бы, такая простая мысль звучит как откровение не только для этого героя, но и вообще для современного российского кино.