Как и с чем Михаил Дегтярев возглавил Олимпийский комитет России

В пятницу Михаил Дегтярев официально объединил оба ключевых управленческих поста в отечественной спортивной отрасли. А избрание отвечающего за нее министра на должность президента Олимпийского комитета России (ОКР) окончательно оформило самый, может быть, радикальный смысловой кульбит, который он когда-либо совершал. Теперь вместо полного неприятия спорта мирового и всех его ценностей, включая Олимпиады,— приказ господина Дегтярева «прекратить агрессивную риторику в адрес международных коллег» и стратегия на «полноценное участие наших спортсменов во всех международных соревнованиях». За тем, как она рождается на свет, наблюдал во время Олимпийского собрания на Лужнецкой набережной корреспондент “Ъ” Алексей Доспехов.

К своей кульминации Олимпийское собрание двигалось постепенно, никуда не торопясь, даже как бы усыпляя, что ли, бдительность. Сама обстановка этим утром в здании Олимпийского комитета России скорее напоминала о том празднике, до которого терпеть еще две недели с небольшим, чем о важном событии, готовящемся произойти вот-вот. В светлом фойе — лаконичная елка, редкие посетители и скромные таблички, указывающие, что ты все-таки не промахнулся и Олимпийское собрание с выборами нового президента структуры, руководящей Олимпийским движением в стране, состоится.

В Инновационном центре, предназначенном вообще-то в первую очередь для тестирования спортсменов и наполненном всяким хитрым оборудованием, где транслируют заседание, тоже тихо и почти безлюдно. Можно рассмотреть все, что там находится, включая фотографии, рассказывающие о его деятельности. Среди них попадаются, конечно, и фото с президентом прежним — Станиславом Поздняковым. И ты думаешь: интересно, останутся они на этой стене через несколько дней, месяцев или нет? А еще думаешь, что, наверное, ощущение рутинности связано с тем, что все слова на самом деле уже сказаны: и в октябре, когда вслед за новостью об отставке господина Позднякова Виталий Смирнов, открывающий сейчас Олимпийское собрание так уверенно, так четко, словно в свои 89 он не почетный, а самый настоящий глава ОКР, и Шамиль Тарпищев на международном форуме «Россия — спортивная держава» в Уфе первыми публично предложили доверить министру спорта Михаилу Дегтяреву еще и второй ключевой спортивный пост, а президент РФ Владимир Путин предложение поддержал, и позже. Многократно, с подробными разъяснениями, почему совмещение нужно, почему, по сути, неизбежно. Разве еще что-то можно добавить к тому, что произнесено? Оказывается, можно. Но не сразу.

Голос из зала, где собрались делегаты, между тем убаюкивал еще сильнее. «2024 год получился ожидаемо непростым…» «Удалось показать достойный результат…» «Заложили фундамент…» «Содействие формированию конкурентоспособной олимпийской команды для последующих олимпийских циклов…» Незнакомому вдруг с драматичным и эпичным контекстом человеку, вслушивавшемуся в отчет вице-президента ОКР Василия Титова, должно было показаться, что в этой смело смотрящей в лицо вызовам организации, щелкающей трудности как орешки, просто нечего и некого менять. Только хуже будет.

А приняв эстафету у господина Титова, президенты Федерации фигурного катания, скалолазания и бобслея Антон Сихарулидзе, Дмитрий Бычков и Анатолий Пегов рассказывали, как им помогал ОКР в 2024 году, то есть еще при Станиславе Позднякове, в юридических тяжбах, «отстаивании традиционных ценностей», что бы это ни значило,— деньгами, в конце концов. «Всегда своевременно и в полном объеме»,— уточнял господин Пегов, казалось, даже вздыхая. Так прощаются с чем-то и вправду очень близким, может, не идеальным, но милым сердцу прошлым, которое уже не вернуть. Это не тот случай, когда либо хорошо, либо ничего, а от сердца. Иначе не выступали бы.

Настоящее взошло на трибуну совсем скоро. И началось самое интересное.

Михаил Дегтярев был краток и увесист (а благодаря краткости не тяжеловесен, как с ним случается). И он, мне кажется, чувствовал, что эта его речь удалась, что в ней каждая фраза — к месту, для цитирования, для слогана.

Он, пока еще просто министр, благодарил за выдвижение президента России и «титанов спорта» — так он называл Виталия Смирнова и Шамиля Тарпищева. Он перечислил всех без исключения президентов ОКР, от господина Смирнова до господина Позднякова, тонко встроив, таким образом, себя в этот ряд, не выделив из него в особую, учитывая специфику момента, фигуру. А люди в Олимпийском движении, хоть российском, хоть каком угодно, к таким нюансам ведь чувствительны.

А затем Михаил Дегтярев перешел к главному. «Сегодня российский спорт сталкивается с беспрецедентным внешним давлением. Тысячи наших спортсменов подвергаются дискриминации. Цель этих санкций очевидна: не только дискриминировать наш спорт, но и спровоцировать нас на ответные действия, заставить хлопнуть дверью. Результат этого предсказуем: возвращение России на мировую спортивную арену после самоизоляции было бы фактически невозможным — просто некому будет выступать на том высоком уровне, к которому наш национальный спорт шел более ста лет. Чтобы избежать этого фатального сценария, сейчас особенно важно не поддаваться лишним эмоциям и сохранить для наших атлетов любую возможность завоевывать медали на международных соревнованиях и привозить их домой — в Россию».

«Они от российского гражданства не отказываются, во всем мире знают, какую страну они представляют. И мы не должны создавать для них дополнительные препятствия изнутри»,— говорил Михаил Дегтярев, укрепляя уже в общем-то сформировавшийся образ лидера лагеря спортивных «миротворцев».

Но дальше было хлеще: «Нам пора прекратить агрессивную риторику в адрес наших международных коллег. Многие из них, в том числе и члены МОК, давно поняли, что глобальный спорт без России "не летит". Во время многочисленных неофициальных контактов они прямо говорят, что хотят возвращения России в международное Олимпийское движение».

Я пытался представить себе, что чувствуют люди, собравшиеся в зале. «Прекратить агрессивную риторику…» Да половина из них без нее — «без дискриминационной политики МОК», без «прогнивших устоев мирового Олимпийского движения», без «Олимпиады, на которой нам делать нечего»,— еще недавно, месяца три назад, как и Станислав Поздняков, жить не могла! А половина от второй половины, сдерживаясь, ей по крайней мере сочувствовала. И тут — отказаться, прекратить…

А Михаил Дегтярев продолжал крушить былые представления о добре и зле: «По тем же причинам все новые межгосударственные форматы, как Игры БРИКС, Игры ШОС, Игры будущего, Союзные игры и другие соревнования, организованные Россией, проводятся не вместо, а вместе с традиционными международными состязаниями и в соответствии с международным спортивным календарем». «Не вместо, а вместе…» Летом того, кто позволил бы себе высказаться в таком духе, наверняка нарекли бы коллаборационистом и «иноагентом».

«Для эффективной реализации этих и других задач необходимо оптимизировать процессы управления в нашем национальном спорте и создать единый канал связи с международным спортивным сообществом. По сути, речь идет о формировании "одного окна" и единого юридического, медийного штаба по всем спортивным вопросам. Это позволит вести многосторонние переговоры и постепенно расширять равноправное международное спортивное сотрудничество. Это ключевая составляющая процесса возвращения России в мировой спорт. При этом автономность Олимпийского комитета России будет сохранена. Никакого объединения Минспорта и ОКР не будет. Речь идет о единых и согласованных действиях в интересах возвращения России в международное Олимпийское движение»,— между тем чеканил господин Дегтярев и формулировал положения находящейся в стадии разработки Стратегии развития Олимпийского комитета России. Ими оказались «снятие всех ограничений и полноценное участие наших спортсменов во всех международных состязаниях под национальным флагом», «интеграция российского представительства в органы управления международных спортивных организаций: советы, исполкомы, комитеты, комиссии», «восстановление статуса РУСАДА (Российское антидопинговое агентство.— “Ъ”) и статуса Олимпийского комитета России в МОК». О том, что статуса-то он лишен, нарвавшись на временное отстранение, многие, очутившись в пылающем котле революционных смысловых перемен, наверное, и забыли.

Выбрали Михаила Дегтярева, естественно, почти единогласно — 197 голосов «за» при двух воздержавшихся. И с обновленным составом руководящих органов вопросов не возникло.

И кто бы, например, сомневался в том, что в список вице-президентов войдут Олег Белозеров, Дмитрий Мазепин и Петр Фрадков? Зря разве им осенью с подачи министра спорта отдавали крупнейшие федерации — гимнастики, водных видов и легкой атлетики? Еще тогда господин Дегтярев показал, что «титанов бизнеса» как соратников ценит не меньше «титанов спорта». Хотя председатель совета директоров Континентальной хоккейной лиги (КХЛ) Геннадий Тимченко и председатель правления Федерации хоккея России (ФХР) Аркадий Ротенберг, тоже попавшие в вице-президентскую бригаду, в этом смысле конкурируют с господами Белозеровым, Мазепиным и Фрадковым на равных. Руководства с такими ресурсами у ОКР точно никогда не было. А ресурсы, после того как в изоляции просела финансовая база, для него тема, что уж там, больная.

Для рядовых сотрудников ОКР, впрочем, ее перевесила другая, совсем локальная. Пресс-подхода Михаила Дегтярева ждали множество камер, микрофонов и диктофонов, зарубежных в том числе. Но он так и не состоялся. «Просто сказал, что срочно уезжает в аэропорт. Может, важные дела по министерской линии…» — объяснял мне один из тех, кто должен был обеспечить злосчастный пресс-подход, с таким потухшим лицом, что сразу становилось ясно, какой это для него удар. Что ж, в первые минуты в роли единственного руководителя российского спорта государственник в Михаиле Дегтяреве, похоже, взял верх над общественником.

Алексей Доспехов