На показах мужских коллекций «осень-зима 2025/26»

Молодые и опытные звезды в Милане и Париже и не слишком удачные выходы классики — с опорой на общие места и избитые варианты кроя.

Система главных недель моды устроена так, что время от времени в них появляются новые звезды, вокруг которых образуется завихрение прессы, байеров и блогеров. И это важный структурный и даже скрепляющий элемент в сложной системе между большими брендами, с одной стороны, и брендами не особо известными и не особенно интересными — каких довольно много что в Милане, что в Париже — с другой.

На январских мужских показах в Милане в этом году таким брендом стал Magliano, сделанный Лукой Мальяно. Год назад, в январе 2024-го, его показ устроили на Pitti. (Про важность такого события в карьере молодых дизайнеров читайте тут. И с тех пор он неизменно принимает участие в миланской неделе мужской моды в январе.

«Впервые я искал минимизации — не минимализма, но минимума,— говорил в этом году Лука на бэкстейдже после показа.— Ridotto, убрать лишнее, сконцентрироваться только на крое. Я не делал так никогда прежде». И это чистая правда — по сравнению с тем, что я видела год назад на Pitti Uomo во Флоренции, во всех выходах, и мужских и женских — принципиально неотличающихся, стало меньше несущих элементов. Но именно поэтому, как Лука и сказал, стала лучше видна работа с силуэтом. А оставшиеся детали выглядели куда выпуклее и заметнее. Это по-прежнему скорее оверсайз, но очень разумный, без перехлеста, гораздо меньше стритвира, довольно уже надоевшего, но больше брюк и пиджаков. Брюки — широкие со складками у пояса, пиджаки — свободные со слегка свисающими плечами, рубашки — или слишком большие, или слегка маловатые, или довольно потрепанные. 

Вообще на всем у Мальяно лежит печать некоей жизни — и прежде всего на кастинге, который у него просто великолепный и по сути, а не формально воплощающий то самое diversity. И, что самое замечательное, выбор моделей для него есть сущностный элемент: каждый, кто выходил, был характером, персонажем со своей историей, и одежда работала в тесной с ним связи. Синий свитер с красной машиной на груди был надет на невысокого, плотного, лысеющего мужчину, а на высокого худого длинноволосого и бородатого — кардиган и свитер в нежных пастельных тонах с проступающими цветами. Зрителей такое трогает и вовлекает — Мальяно умеет работать с эмоциями не хуже, чем с дизайном, и хорошо понимает, как одно сейчас связано с другим. 

В Париже некоторый гул заранее поднялся вокруг бренда Willy Chavarria, впервые участвовавшего в мужской неделе моды во французской столице. Хотя американо-мексиканский дизайнер Вилли Чаваррия — и не молодой, и вовсе не начинающий. Ему 57 лет, он поработал чуть ли не во всех больших американских брендах, от Ralph Lauren до Calvin Klein — где остается и сейчас. А свою собственную марку основал в 2015-м. В 2023-м Чаваррия получил приз CDFA как лучший американский мужской дизайнер, продавался и продается в Barneys, Dover Street Market — в том числе парижском, Browns и прочих важных местах. 

Про его одежду принято говорить «американа», но это скорее «мексикана»: его модели напоминают героев фильмов Роберта Родригеса, увиденных глазами фэшн-дизайнера. Даже само название коллекции — Tarantula — звучит как имя одного из них. И в этом, безусловно, достоинство Willy Chavarria, потому что на европейских подиумах такая эстетика оказывается не часто. Четки в руках, огромные искусственные розы на лацканах, широкополые шляпы на голове (тоже с розами), черно-бело-красная гамма. Но, как и в случае с Мальяно, убедительность всего этого усиливает кастинг с его разнообразием тел, и мужских и женских,— если бы они выглядели более стандартно-модельными, было бы не так интересно.

У Dries Van Noten, как писал «Ъ-Weekend», теперь новый художественный директор, Джулиан Клаузнер, и это большое дело для бренда, который основал и которым руководил один и тот же человек больше 30 лет. Нынешняя коллекция, впрочем, была сделана еще студией, но стилизована для презентации и для лукбука, снятого Вилли Вандерперре, уже под руководством Клаузнера.

Как будет выглядеть новый Dries Van Noten, увидим примерно через месяц. Но нынешний был куда более, чем прежний, сосредоточен на игре с маскулинным и феминным, а также с объемами, которые местами напоминали о баленсиаговских, как, например, пышные рукава сложной формы. Во всем был тот самый декадентский шик в хорошем смысле этого слова: в плотных темных пальто с роскошным ярким подкладом из панбархата, в длинных брюках с двойным верхом, будто бы одни надеты на другие, в живых цветах на лацканах и даже в скейтерских шнурах, которыми подвязаны эти рафинированной красоты вещи. 

В Lanvin пришел новый художественный директор, Питер Копинг, и коллекция FW 25 была сделана уже им. Дом Lanvin — многострадальный, что только не происходило с ним за десятилетие после увольнения Альбера Эльбаза — и все только к худшему. Питер Копинг — опытный дизайнер, работавший в Christian Lacroix, а потом в Sonia Rykiel, Louis Vuitton, Oscar de la Renta, Nina Ricci. И везде аккуратно и профессионально, но не совершая ничего выдающегося или даже запоминающегося. Скажем сразу — не отличился он и в Lanvin. Грамотная работа с архивами, внимательно собранная палитра в темных тонах со вспышками золота, серебра и даже леопарда, силуэты не слишком радикальные, но с учетом всех актуальных трендов — в нужных клеточках поставлены галочки.

Но эта умеренность и аккуратность как раз и делает новую коллекцию Lanvin скучной. Все это было, причем много раз,— и эти тщательно задрапированные струящиеся шелковые платья, и эти бушлаты, и эти узкие прямые юбки с перчатками и двубортными пиджаками, и эти умеренной длины и ширины твидовые брюки и пальто. Если сравнивать Копинга, например, с Оливье Лапидусом, одним из чреды ланвеновсих экс-дизайнеров, то это победа. Но если сопоставлять с Лукасом Оссендрайвером, делавшим мужской Lanvin при Альбере Эльбазе, а уж тем более с самим Эльбазом, то картина получается невеселой. 

Есть дизайнеры с абсолютно четким видением и есть бренды с кристально ясной эстетикой — таковы Кристоф Лемер с Сарой-Лин Тран и таков их Lemaire. Juun. J. Бренд, ставший практически синонимом современного парижского минимализма, со своими идеальными витринам магазина в Марэ: широкие затянутые на талии плащи, куртки на резинке или поясе внизу, пальто-халаты, прямые мужские пиджаки, шелковые платья с асимметричными юбками, вариации брюк-бананов и сумок-мешков. За всем этим сюда и приходят преданные клиенты, которых у Lemaire немало. Но такая выверенная эстетика может стать герметичной, знаковые вещи грозят превратиться в самоповторы, а коллекции — начать сливаться в одну. И первые признаки этого уже заметны: и даже яро-алый цвет, разбавляющий черный, серый и хаки, не особенно помогает.

Что-то подобное грозит и Juun. J. Спасает пока то, что южнокорейский дизайнер Джуун Джи далек от минимализма и любит контрасты — объемов и стилей. В этот раз, например, был контраст между огромной, размером с целое кресло, шубой из искусственного меха и тонкими ногами модели в сапогах-чулках или между сидящим как влитой двубортным пиджаком, переходящим как бы в комбинезон, и огромными спадающими с бедер джинсах, в которых он утопал. Эти контрасты не сильно меняются, но их вариативные возможности еще позволяют с ними работать.

А вот где была настоящая «американа», вернее, американская уличная мода, так это в Louis Vuitton. Школьные куртки, бейсболки, длинные шорты, широкие и еще более длинные, собранные гармошкой внизу джинсы перемежались иногда веселыми цветочками и иероглифами. Потому что эту коллекцию Фаррелл Уильямс делал вместе с Ниго, культовой фигурой 1990-х, богом стритвира, создателем бренда A Bathing Ape (или BAPE) и нынешним художественным директором Kenzo. Они дружат много лет, создали вместе много всего, в том числе одежду Billionaire Boys Club и Icecream. И еще при Марке Джейкобсе успели для LV придумать солнечные очки. И вот теперь оба работают на LVMH.

То, что они делают, довольно предсказуемо. Ну и ничего страшного, только если бы уличная одежды не была так переэксплуатирована — даже больше, чем деконструкция,— современной модой. Но даже это можно было бы преодолеть с помощью сильной дизайнерской идеи и отстранения, то есть какой-то правильно выстроенной дистанции, нового контекста. Но дизайнеров отделяют от улицы только виттоновская монограмма и шашечки, иногда распадающиеся на пиксели. Все то новое, что они смогли нам предложить в этот раз,— это сумка-омар, но за последние годы на равных подиумах мы уже видели сумку-слона, сумку-голубя, сумку-сардину, так что эту фигуративность вряд ли можно назвать новой. К торжественному выкатыванию тележек с сундуками LV за несколько сезонов с Фарреллом Уильямсом мы тоже уже успели привыкнуть.

Понятно, что у этой затеи были свои задачи — и прежде всего подсвечивание одного бренда с помощью другого, но каждый раз выезжать на тележках с сундуками, увы, тяжело.

Текст: Елена Стафьева