На примере Южного Бутова "Власть" уже рассказывала о методах, с помощью которых московские власти расчищают площади под новую застройку*. Пообщавшийся с жителями Западного административного округа, корреспондент "Власти", Борис Волхонский убедился, что примерно те же методы небезуспешно практикуются и в других местах.
В районе Мичуринского проспекта я не бывал со времен университетской юности, с начала 1980-х годов. Помню, если посмотреть на проспект от общежития МГУ или от кинотеатра "Литва", слева была огромная промзона, тянувшаяся до самой станции метро "Университет", справа — пятиэтажки, практически не видные за густо разросшимися деревьями.
За почти 30 лет район изменился до неузнаваемости. По левой стороне — элитный микрорайон Шуваловский, архитектурой немного напоминающий сталинскую застройку где-нибудь в районе Кутузовского проспекта, а за ним — дома более современных и массовых, но тоже вполне престижных серий. По правой стороне проспекта — сплошная стройка. И тоже дома на вид вполне элитные.
"Сосед написал "Тут живут", но его все равно обокрали"
— Ну как вам вид? — спрашивает Наталья Попкова, жительница одной из немногих еще сохранившихся в глубине дворов хрущевских пятиэтажек — дома N22, корпус 3, по Мичуринскому проспекту.
— По-моему, очень красиво,— отвечаю я.
— Ну идемте, я покажу вам задворки.
По узкому проходу между современным торговым центром и сохранившейся девятиэтажкой постройки 1960-х годов мы проходим в глубь двора. Стоит отойти от проспекта, как пейзаж меняется до неузнаваемости: горы строительного и бытового мусора, канализационные люки без крышек, дорожек нет вовсе. У двух пятиэтажек (корпуса 2 и 3 дома N22) окна в большинстве своем разбиты, балконные решетки спилены, в подъезды не войти из-за наваленного мусора.
— При свете дня еще ничего,— говорит Наталья.— А ночью тут просто не пройти: либо сама в люк провалишься, либо кто-нибудь по голове стукнет. Фонарные столбы отключили от электричества, так что ночью весь двор освещают две лампочки Ильича — на моем подъезде и на подъезде Ольги Критской. А то еще наступишь на какую-нибудь доску, так из-под нее веером штук пять крыс разбегаются.
В глубине двора под кустами замечаю огромные кости.
— Наверное, строители пировали,— поясняет Наталья.
Забор стройки вплотную примыкает к одной из пятиэтажек.
— Сами видите, какой у нас вид из окон открывается. Да еще строители нас не слишком стесняются: писают прямо тут, у забора. А то еще и какают.
Мы подходим к корпусу номер 3. Газовая труба, идущая по стене дома, в нескольких местах распилена.
— От газа нас отключили уже давно,— говорит Наталья.
— И как же вы еду готовите?
— Взамен газовых плит нам выдали двухконфорочные электрические плитки. Сами понимаете, сколько электроэнергии они жрут. А плату за электричество с нас взимают не как в домах с электроплитами, а как в домах с газовыми. Телевизионную антенну сняли, но за телевидение мы продолжаем платить. Дворников и уборщиц нет, но и эти услуги мы оплачиваем.
Возле подъезда Натальи стоит Chevrolet Blazer, укутанный брезентом.
— Вот буквально вчера его взломали, причем уже во второй раз. В первый раз просто разбили окно, а на этот раз полностью раскурочили все рулевое управление. И невдомек им было, что мы заранее вынули свечи и сняли аккумулятор.
К нам присоединяется Ольга Критская — тоже жительница этого дома. Женщины ведут меня на экскурсию.
Чтобы попасть в подъезд, надо через маленькое окошко открыть навешенный изнутри замок. В подъездах все двери квартир стянуты между собой веревками.
— Это что такое? — удивляюсь я.
— Это наше ноу-хау,— объясняет Ольга.— Если кто-то проберется в пустующую квартиру через окно, то выбраться в подъезд не сможет — двери открываются внутрь, и двери соседних квартир держат друг друга.
— И сколько квартир пустует? — спрашиваю я.
— Да почти все. Во втором корпусе жильцы остались в четырех квартирах, в нашем — не более чем в 15. Но пустуют — это не значит, что в них никто не живет. Живут бомжи, живут "металлисты".
— Кто такие?
— Это люди, которые спиливают металлические детали — балконные решетки, трубы, ванны. Якобы они получили на это разрешение в управе. И живут здесь, чтобы не упустить момент, когда какая-нибудь из квартир освободится. Впрочем, даже если жильцы еще не съехали, их это не останавливает. Вот, например, один из соседей специально написал на двери и на окнах "Тут живут", но его все равно обокрали. Или недавно одной из жительниц второго корпуса, Надежде Юдиной, предоставили квартиру в новостройке, но право собственности на свою квартиру она не утратила. Так пока ее не было, к ней в квартиру влезли, спилили решетку, сняли ванну, украли стиральную машину, пишущую машинку, пылесос, еще что-то.
В одной из пустующих квартир слышен звук льющейся воды.
— Вот вам пример: "металлисты" спилили краны. Воду перекрыть невозможно. Во всяком случае, ДЭЗ ничего сделать не может или не хочет. И теперь вода теперь льется безостановочно, а на кого распишут цену за воду? Наверное, на нас.
Мы заходим в квартиру еще одного местного жителя по имени Владимир. Бросается в глаза почти полное отсутствие мебели.
— Я все вывез,— поясняет он.— Все равно залезут и все украдут.
— Да ведь мы были бы рады отсюда переехать,— чуть не в один голос говорят Наталья и Ольга.— Жить-то здесь в таких условиях невозможно. Но приходится держать оборону.
"Все съедает медицинский корпус МГУ"
— Так почему вы не съезжаете? — спрашиваю я.
— Это очень долгая история,— рассказывают мои собеседницы.— Началось все в 1994 году, когда нам объявили, что мы попадаем под программу расселения пятиэтажек, и даже показали на плане место, где будет стоять дом, в который нас переселят.
Они показывают на дом популярной серии П44Т на левой стороне Мичуринского проспекта.
— Представляете, как мы все радовались! Бабушки начали собирать коробки, чтобы упаковать вещи, когда подойдет время переезда. С конца 90-х началось переселение. Первыми переселили жильцов тех домов, которые выходили торцами на проспект — наверное, они слишком мозолили глаза городским властям. А потом — дефолт со всеми последствиями. О муниципальном жилье забыли и начали гнать коммерческое. Представляете, какие чувства мы испытали, когда увидели, что в дом, который уже считали своим, начали вселяться жильцы. "Кто? Откуда?" — спрашиваем. Оказывается, они просто купили эти квартиры, а мы остались ни с чем.
— Наконец в августе прошлого года нам сказали, что дома для нас построены, и выдали смотровые ордера в доме N13 по Мичуринскому,— говорит Наталья.— Я не раздумывая согласилась, хотя жилая площадь в квартирах, которые нам предлагали, поменьше, чем у нас сейчас. Мы оплатили все квитанции и уже готовы были въехать в новый дом. Но тут выяснилось, что дом на самом деле как бы и не существует. То есть он есть, стены построены, внутренняя отделка. Но к электроподстанции он не подключен, а следовательно, лифты в эксплуатацию не сданы, пожарные системы — тоже. И вообще, дом числится на балансе строительной организации как строящийся объект. А нам предлагают заключить с департаментом жилищной политики договор краткосрочного найма! Так вот, прошел год, а дом до сих пор не сдан и официально не существует. При этом коммерческое жилье, вы сами видели, строится активно, и никаких проблем со сдачей его в эксплуатацию не возникает. Представляете себе состояние моих родителей. Они на старости лет хотели пожить в человеческих условиях!
Мы подходим к дому. От генераторов, стоящих во дворе, к дому тянутся воздушные кабели. В доме — это 23-этажная башня — четыре лифта, но работает только один. На лифтовых площадках духота — системы вентиляции не работают.
— Почему так? — спрашиваю я Наталью.
— Не хватает мощностей существующей подстанции,— объясняет она.— Все съедает медицинский корпус МГУ — он тут рядом, сами понимаете, сколько там всякого оборудования. А новую подстанцию строить не собираются — говорят, к нам тянут кабели откуда-то из другого района, но пока дом не подключат к постоянному источнику энергии, его на баланс департамента не передадут, и он так и останется строящимися объектом. По какому закону разрешается селить людей в стоящийся объект — я не знаю. При этом, естественно, с нами договор мены на имеющуюся у нас собственность не заключают, потому что не на что менять. Просто требуют, чтобы мы свои квартиры передали департаменту.
"Она бегает за департаментом с судебными приставами"
У Ольги Критской похожая история. Ей предложили квартиру в другом доме — N8 по улице Столетова.
— Дом мне сразу не понравился,— говорит она.— Проект старый, квартиры неудобные. Да вы сами посмотрите!
Мы входим в дом. За входной дверью — широкий холл. Но чтобы из холла попасть к лифтам, надо пройти через высоченную — почти до самого пятиметрового потолка, но очень узкую (не больше 80 см) щель.
— Двухместная коляска для близнецов не пройдет,— говорит Ольга.— Да и как мой дедушка на инвалидном кресле будет протискиваться, тоже не знаю.
— Я отказалась и думала, что мне предложат другой вариант в другом доме,— продолжает она свой рассказ.— Мне долго что-то невнятно обещали, потом без моего ведома на комиссии решили предложить мне другую квартиру в этом же доме. Причем я об этом даже не подозревала. А потом, в декабре прошлого года, я вдруг узнаю, что департамент подал на меня в суд иск о принудительном выселении. С тех пор все и тянется: сначала районный суд удовлетворил иск, потом городской это решение отменил, теперь дело пошло по второму кругу.
— А у меня все только начинается,— говорит Наталья.— Первое судебное заседание было назначено на 21 июля на 15.00. А повестку нам вручили в 18.00 — представляете, какой цинизм.
— И еще у нас перед глазами пример Надежды Юдиной. Суд принял решение выселить ее в дом по улице Столетова, но при этом постановил передать квартиру ей в собственность. А этот дом, хотя и имеет разрешение на ввод в эксплуатацию, пока не передан в собственность департамента. Поэтому она теперь бегает за департаментом с судебными приставами, а добиться ничего не может.
— А почему вас — таких стойких — осталось так мало?
— Именно этот вопрос нам задают и городские чиновники: мол, другие согласились, значит, все в порядке. У нас было три дома — наши два и еще дом N26, который уже снесли, всего около 400 квартир. Остались нерасселенными около 20. Вы представьте себе состояние людей, которые 14 лет ждали новоселья! Естественно, они с радостью согласились, не зная, на что соглашаются. Теперь многие кусают локти — жить в недоделанном доме не слишком приятно, но поделать уже ничего нельзя.
Как намерены чиновники разрешать этот конфликт, "Власти" узнать не удалось. Сотрудники управления департамента жилищной политики и жилищного фонда Москвы по ЗАО, непосредственно занимающиеся переселением, всю прошлую неделю были недоступны для комментариев. В префектуре Западного административного округа обсуждать ситуацию отказались.
*См. "Власть" N26 за 2006год, N24 за 2007 год, N23 за 2008 год.