Когда секретарь СБ Олег Лобов сообщал французскому послу в Москве, что "российское руководство в высшей степени озабочено тем ожесточением, которое приобрели военные действия в Чечне", он явил себя не только гуманистом (что естественно), но еще и тонким дипломатом.
В истории русско-французских отношений рассуждения об ожесточении войны неразрывно связаны с имевшим место осенью 1812 года визитом генерала Лористона в тарутинский лагерь Кутузова. Посланник Бонапарта передал Кутузову послание императора к Александру I, где говорилось: "Я веду войну с Вашим Величеством без всякого ожесточения". Устные инструкции, полученные Лористоном от великого императора, были менее возвышенны и сводились к отчаянному "нам нужен мир, спасайте только честь". Вероятно, Морель, видя в секретаре СБ равноискусного в дипломатических намеках партнера, решил, что Лобов-Лористон таким образом приехал на тарутинские аванпосты с мольбой о мире — о чем посол и стал сочинять депешу на Quai d`Orsay.
Возможно, однако, что в истолковании исторических аллюзий посол ошибся и Лобов, ничего более тонкого не имея в виду, всего лишь дивился ожесточению генштабистов. Было чему — начальник Генштаба ген. Колесников сообщил, что когда "войскам станет известно точное местонахождение Джохара Дудаева, следует отдать приказ на его уничтожение без суда и следствия". Свою решимость генерал мотивировал тем, что "Дудаев — взбесившийся человек, его надо уничтожить".
За две недели до Колесникова известный правовед Владимир Шумейко также сообщал, что Дудаев будет объявлен вне закона, но не пояснял, каким образом можно это сделать, ибо действующее законодательство не допускает такого рода изъятий. Разумеется, est modus in rebus, и, если очень хочется, Дудаев может погибнуть при бомбежке, при попытке к бегству etc., но столь цинический подход порождает два столь же цинических вопроса. Primo, что при таком сильном желании, не считаясь ни с каким законом, наложить руки на Дудаева мешало сделать это до начала кампании, которой в таком случае, может быть, и вовсе бы не было? Secundo, в обществе усиленно муссируются слухи о том, что Дудаев — неудобный свидетель, который может заложить своих московских покровителей. Трудно лучше активизировать эти толки иначе чем это сделал начальник Генштаба — т. е. выразив желание ликвидировать генерала немедленно, даже не сняв с него предварительных показаний.
Есть и иные предложения касательно того, что делать с Дудаевым в случае поимки. Председатель Партии экономической свободы Константин Боровой после встречи с генералом выразил желание, "чтобы такой человек руководил вооруженными силами России — тогда бы мы спали спокойно".
Руководя вооруженными силами Чечни, Дудаев упразднил народное просвещение и социальное страхование, направив практически все госрасходы на военные нужды. Страдая тяжкой (отчасти — для ее носителя, но еще больше — для всех остальных) болезнью, именуемой "паранойя", Дудаев беспрестанно то грозил России чеченской атомной бомбой, то, напротив, обвинял Россию в подготовке ядерного удара по Чечне. В общем и целом — идеальный военный министр для ядерной сверхдержавы, которой Россия пока является, так что тут более интересна политическая формула Борового: "Скандал — лучшая форма рекламы", и можно говорить что угодно, лишь бы о тебе говорили. В случае с Мадонной или Аллой Пугачевой формула отчасти сходная, в случае с политиком есть опасность довольно скоро превратиться в надоедливого шута.
В частичное извинение Борового нужно заметить, что, покуда Дудаев еще не возглавил православное воинство, его нынешний предводитель Павел Грачев — тоже большой оригинал. Оценивая битву за Грозный, он указал, что "в учебниках мирового военного искусства нет подобных операций. Надо было уничтожить военную 15-тысячную группировку и разоружить ее в городе с 300-тысячным населением. Непросто разоружить, но и сохранить инфраструктуру города, не ущемить права человека".
Вообще говоря, случаев осады и последующей сдачи (в ходе которой разоружается или уничтожается крепостной гарнизон) больших городов в военной истории было довольно много. Правда, учебники скупо трактуют проблему неущемления прав человека в осажденном городе — по причине отсутствия достойных подражания примеров, но, вероятно, по итогам общения с омбудсманом Ковалевым Грачев заразился правозащитными идеями и намерен обогатить военную науку термином "гуманитарная осада". Но в одном министр совершенно прав — "в учебниках мирового военного искусства" в самом деле "нет подобных операций".
В столице же случился казус, достойный войти в учебники мирового полицейского искусства. В квартиру зампреда СФ Рамазана Абдулатипова явился участковый и, предъявив, по словам пресс-службы Абдулатипова, "документ, подтверждающий право на проверку всех лиц кавказской национальности, имеющих московскую прописку", стал изучать, есть ли в квартире оружие. История с полицейским искусством ГУВД г. Москвы получила огласку, и начальник криминальной милиции ГУВД ген. Куликов указал, что "такого документа нет и быть не может", ибо милиция "проверяет и русских, и всех остальных", а мнимый участковый был "мошенником, воспользовавшимся милицейской формой и документами".
В рассуждениях ген. Куликова слаб тезис о мошенничестве — предполагающем корыстный умысел. Если бы мнимый участковый, усыпив бдительность Абдулатипова документом, ложно уличающим ГУВД Москвы в расистских наклонностях, учинил бы посягательство на имущество вице-спикера, коварный смысл визита был бы понятен. Но в ходе визита пострадало лишь национальное и депутатское достоинство Абдулатипова, а имущество осталось в полной целости. Ген. Куликову следовало бы откорректировать гипотезу: злодей специально нарядился участковым, сфабриковал подложный документ и явился с ним к Абдулатипову, дабы таким образом оклеветать известного своим широким космополитизмом начальника ГУВД ген. Панкратова.
А в газетах появилась мода на открытые дружеские послания известных людей к т. Гусинскому. Президент концерна "ОЛБИ" Олег Бойко воззвал: "Александрович (известная среди поселян манера обращения к уважаемому человеку по отчеству. — Ъ), у тебя до черта сотрудников, целая громадная фабрика 'паблик рилейшнз', даже генерал армии у тебя в сценаристах, гони ты их в шею, этих неумех и бездельников! Впрочем, я этих ребят понимаю. Они чересчур зарвались, и скандал идет за скандалом. Финансовые дела их обстоят паршиво, а амбиции не уменьшаются. Без поддержки чиновников они себя чувствуют как рыба на берегу. А их 'высокий' покровитель от них сильно устал, они ему надоели, он не знает, как отделаться. Вот они и мечутся, бедные". Спустя три дня, видя, что гром небесный не грянул над головой Бойко, новой моде решил последовать издатель "Независимой газеты" Виталий Третьяков, который, впрочем, воззвал к адресату не по отчеству, а по имени: "Вот по дружбе и обращаюсь я к тебе, Володя. Уйми своих холопов".
Переход к стилистике письма запорожцев к турецкому султану, побуждающей представить Бойко в бурке и папахе, а Третьякова голым до пояса, вероятно, связан с тем, что открыто адресованный Гусинскому личный вызов в любом случае фактически выводит из игры созданную "Мостом" группу СМИ. Если адресат лично вступает в полемику — кто станет слушать "холопов", если после публичного оскорбления он утирается и отмалчивается, мнение говорящих работников СМИ — на фоне молчания патрона — еще менее интересно.
А пока идет столь живая полемика, можно готовиться к выборам, которые лидер РДДР Гавриил Попов предложил организовать новым (т. е. довольно старым) способом — "ввести санкции за неучастие в выборах и стимулы для тех, кто придет исполнить свой гражданский долг".
Сюжет с гражданским долгом сегодня хорошо известен публике по ролику "Император Нерон. Всемирная история. Банк 'Империал'". Поскольку играющий роль римского обывателя артист Фурман рекламирует также и антипохмельное средство Andrew`s answer, с пронзительным реализмом изображая облеченного в халат и страдающего от похмелья гражданина, видеоряд для нового империальского ролика практически готов — похмельный Фурман сидит в халате, раздается стук в дверь, является суровый центурион и ведет страдальца на выборы, закадровый голос сообщает: "И только смерть или тяжкий недуг могли избавить их от исполнения гражданского долга. Гавриил Попов. Всемирная история. Банк 'Империал'".
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ