В соответствии с тем местом из малого апокалипсиса, где описывается, как в день Страшного Суда агнцы пойдут направо, а козлищи налево, президент РФ накануне поездки в США произвел аналогичную селекцию своей свиты: агнцы поехали за океан, козлищи были демонстративно оставлены в Москве. Неуклюжие и взаимопротиворечащие опровержения слухов об открытом расколе в президентской команде лишь подливают масла в огонь, укрепляя публику в мнении, что борьба придворных партий вышла из "подковерной стадии".
В окончательный список козлищ попали помощники Дмитрий Рюриков и Георгий Сатаров, спичрайтер Людмила Пихоя, пресс-секретарь Вячеслав Костиков, однако в первоначальном сумбуре проскрипционный список казался шире — к нему причисляли также Юрия Батурина и Александра Лифшица, так что, когда Лифшиц появился в Нью-Йорке, он был встречен с трепетом — прямо как выходец с того света. Вдоволь потрепетав, наблюдатели стали строить гипотезы о критериях селекции.
Официальная версия, согласно которой жертвы селекции были оставлены в Москве по причине занятости иными делами, мало кого удовлетворила из-за своей несообразности. Пресс-секретарь и спичрайтер работают в должности президентского слуха и голоса, и если следовать официальной версии, то получается, что президенту РФ естественно и нормально совершать государственный визит в США в состоянии глухонемоты. Рюриков и Сатаров, согласно той же версии, страшно заняты: один — Киевом, другой — Думой. На то можно заметить, что визит Ельцина в Киев и открытие Думы не являются стихийными бедствиями, которые невозможно предвидеть. Дата открытия Думы была известна в июле, необходимость подготовки визита на Украину стала очевидна тогда же — как только Кучму избрали президентом. Не вполне понятно, почему это стало известно президенту только накануне, так что ответственных за Киев и Думу лиц пришлось снимать буквально с трапа самолета.
Следующая версия сводит все к чисто придворной интриге. Якобы в начале сентября, когда президент отдыхал в Сочи после поволжско-берлинских деяний, ряд его сотрудников обратился к нему с вежливым письмом на тему "учитесь властвовать собою, не всякий Вас, как я, поймет, к беде неопытность ведет". Неопытность, согласно версии, привела к беде не адресата петиции, а подписантов, которые в отместку за призыв соблюдать общественные приличия были проскрибированы. Проблема с этой версией в том, что имена называемых подписантов не во всем совпадают с именами козлищ. Батурин и Лифшиц (а по некоторым данным, даже Коржаков с Илюшиным) к подписантам вроде бы причисляются, а к козлищам — нет. На то, правда, можно возразить, что списки и не обязаны полностью совпадать: ведь если число подписантов было велико, то, разогнав их всех разом, можно было бы остаться совсем без свиты — а это умалило бы достоинство державы. Поэтому, возможно, проскрибированы были первые попавшиеся под руку.
Третья версия объясняет все имманентной борьбой ветвей власти в президентском окружении, т. е. вечным конфликтом между аппаратом президентских помощников и администрацией, причем в данном случае проигравшими оказались помощники. Один из проскрибированных, Дмитрий Рюриков, косвенным образом подтвердил такую версию, заметив, что "не видит ничего трагичного в существовании разных мнений в администрации и у помощников главы государства". Трагедии, возможно, тут и в самом деле нет, так ведь и наблюдатели интересуются конкретными мотивами селекции, а вовсе не происхождением трагедии из духа музыки.
Наконец, четвертая версия, изложенная в газете "Известия" 27 сентября, исходит из того, что конфликт в администрации "может иметь идеологическую окраску". Согласно версии, борьба между "партией реформы", представители которой полагают власть инструментом либеральных преобразований, и "партией власти", для которой Wille zur Macht является самодостаточной ценностью, привела к тому, что "партия власти", она же "илюшинская партия" одержала серьезную победу, и в скором времени можно ожидать серьезных кадровых перемен. Ожидается окончательное падение проскрибированных, замена Сергея Филатова его предшественником, другом цезаря Юрием Петровым, возвращение из опалы Михаила Полторанина, переформирование правительства на основе союза с коммунистами, назначение Юрия Скокова премьером и т. д. Двое из проскрибированных — Сатаров и Рюриков — усиленно опровергают эту версию. Рюриков, по его словам, "читал ее с улыбкой и немного посмеивался", а Сатаров дивился "отсутствию логики": "В число 'крыла демократов' внесены как люди, которые не поехали вместе с президентом в США, так и те, кто сопровождает его, например, Батурин и Лившиц". На то, правда, можно возразить, что речь идет не об окончательной смене фигур, но о тенденции. Достаточно допустить, что нельзя упразднить "партию реформы" одномоментным движением, но можно запустить процесс — и отсутствующая логика появится.
Наконец, нужно учесть, что и Сатаров, и Костиков (по крайней мере ex officio) состоят в одной команде, и категорическое заявление Сатарова о том, что "никакого раскола в президентской команде нет", находится в известном противоречии с заявлением Костикова о том, "что вокруг имени и положения президента разворачивается явная и скрытая полемика, нередко борьба", причем ставки таковы, что либо Ельцин останется "президентом-демократом, каким мы знаем его по 1991 и 1993 году", либо "под давлением ряда факторов, лиц и обстоятельств в его политическом поведении зазвучат оппортунистические мотивы". Далее Костиков указывает, что перед Ельциным стоит "известная властная дилемма — власть любой ценой или власть во имя продвижения реформ и демократии". Эта фраза буквально совпадает с положениями обруганной Сатаровым известинской статьи, а если учесть, что за два дня до ее выхода Костиков проводил приватную беседу с доверенными журналистами, причастность пресс-секретаря к алармистской версии вполне вероятна.
При том, что и "партию реформ" вряд ли можно так идеализировать, как то делает заинтересованный Костиков, определенный водораздел между либеральной бюрократией (Лифшиц, Батурин, Ясин, Урнов, Сатаров, сам Костиков) и президентскими наперсниками (Илюшин, Коржаков, Барсуков, Полторанин, Петров) — налицо, а наметившееся весной--летом явное доминирование либеральных бюрократов, сделавшихся звездами mass-media, не могло не вызвать ревнивой реакции наперсников. Ситуация осложняется тем обстоятельством, что либеральные бюрократы и сами довольно успешно рыли себе могилу. Установив на основе политологических разысканий, что в природе действует закон маятника и, как показывает опыт Литвы, Польши, Венгрии etc., правый уклон сменяется левым, "партия реформы" решила активно отстраивать "левый центр", бредить то ли социал-демократической, то ли даже социалистической партией, зондировать почву на предмет формирования коалиции с коммунистами (опыты Сатарова). Что разумели под "левым центром" сами либеральные бюрократы, понять трудно, но, похоже, их усилия дали неожиданный для них результат: укрепив мнение о необходимости сдвига влево, они тем самым укрепили противоборствующую придворную партию, ибо старые партийные товарищи Ельцина — это и есть не сконструированные в политологических лабораториях, но реально существующие в России левые.
В итоге придворная партия либеральных бюрократов, вероятно, будет расколота. Наиболее гибкие и придворно одаренные левоцентристы-реформисты типа Сатарова плавно перетекут в "илюшинскую партию", т. е., недолго побыв козлищами, вновь станут агнцами, а менее гибкие и политически ослабленные царедворцы типа Костикова пойдут в геенну огненную, т. e. в отставку. Костиков говорил о мускулистом характере осенней политики президента, но, похоже, силу ельцинских мускулов первому придется испытать ему самому.
Максим Ъ-Соколов