Торговля оружием у большинства простых граждан ассоциируется с жестким государственным контролем и таинственными "оружейными баронами" вроде персонажа Николаса Кейджа в одноименном фильме. Так или иначе, оборот официальной части этого бизнеса превышает $40 млрд, и Россия на рынке вооружений — игрок не из последних. При этом употреблять слово "рынок" в сочетании с "оружием" не всегда уместно, недаром в большом ходу термин "военно-техническое сотрудничество". И экономический кризис прямого влияния на позиции российского оружия в мировом обороте во многих случаях не оказывает.
Рекогносцировка
Объем легального мирового военно-технического сотрудничества (ВТС) — около $40 млрд. Это, к слову, меньше российского нефтеэкспорта, который в прошлом году составил примерно $165 млрд. По данным исследовательской службы конгресса США, в том же году Россия подписала контрактов на сумму около $10,5 млрд (официальных российских данных по стоимости этих контрактов нет). Логично, что оружие попадает в сферу особого внимания реже нефти, но когда США вводят санкции в отношении российского экспортера-монополиста вооружений "Рособоронэкспорт" (РОЭ), а Муамар Каддафи разбивает свой шатер в Кремле, тема ВТС становится очень актуальной.
Впрочем, американские санкции наших производителей не страшат. "По чисто объективным причинам санкции не могут повлиять на объемы российского оружейного экспорта, поскольку касаются только отношений компаний США с РОЭ, а таких отношений почти нет,— говорит Валентин Руденко, гендиректор Агентства военных новостей.— Пока ни к каким изменениям по внешним контрактам России эти меры не привели". Уточним, главными импортерами нашего вооружения и военной техники являются Индия и Китай, отношения же с американскими компаниями практически ограничиваются поставками титана для Boeing, осуществляемыми "ВСМПО-Ависма".
Вернемся, однако, к статистике ВТС. По данным, приведенным в докладе исследовательской службы конгресса США, в период с 1999 по 2006 год мировой официальный оборот торговли военной техникой и вооружениями (ВВТ) составил $284,2 млрд, при этом доля США — $110,6 млрд.
С 1991 года существует также Регистр обычных вооружений ООН, в который ежегодно заносятся официальные отчеты государств о поставленной и купленной военной технике. Согласно регистру, в 2007 году США поставили 139 танков M1A1 (Abrams) Египту, туда же была продана 161 крупнокалиберная артиллерийская система M109A5 (Howitzer). 115 таких же систем получил Пакистан. Что касается авиационных поставок, то 18 истребителей F-16D купил у Америки Израиль, 17 F-16C были поставлены в Польшу. Кроме того, по данным регистра, в Израиль, Иорданию, Пакистан и другие страны было продано 808 различных ракет и пусковых установок. И этот список можно продолжить. У США солидная база клиентов, и, вероятно, в ближайшие годы эта страна сохранит статус главного поставщика вооружений.
России лишь один раз — в 2005 году — удалось обогнать США по общей сумме вновь подписанных военных контрактов ($6,9 млрд против $6,2 млрд), но в период с 1999 по 2006 год Россия по объему поставок занимает второе место — $48,9 млрд, опять же по данным конгресса США. Для Регистра обычных вооружений ООН за 2007 год Россия без раскладки по конкретным моделям заявила об экспорте 164 танков, из которых 62 отправились в Азербайджан, а 102 — в Алжир по контракту 2006 года. Кроме того, Россия сообщила о почти 1,5 тыс. управляемых ракет (из них 984 убыли в КНР), 74 боевых бронированных машинах, 16 артиллерийских системах, 15 боевых вертолетах, а также об отсутствии поставок боевых кораблей — впервые с 2003 года. Также в 2007 году Россия успешно экспортировала авиацию, если не брать случай с возвратом Алжиром МиГ-29СМТ; 40 Су-30МКИ были отгружены Индии. Если же говорить о стоимости, то, по оценкам информационного агентства "Телеинформационная сеть ВПК", структура экспорта в 2006 году выглядела так: 49,9% пришлось на авиацию, 27,3% — на флот, 11,4% — на ВВТ для сухопутных сил, 9,2% --на средства ПВО.
"Мы не пересекаемся с Америкой по направлениям крупных поставок. Например, не делим крупный китайский рынок, который остается за Россией,— говорит Валентин Юрченко, эксперт по ВТС Института Ближнего Востока.— Хотя в свете нынешней активности США на рынке Индии могу предположить, что в будущем на этом направлении конкуренция у нас будет".
Высокую конкурентность индийского рынка отмечают и производители. "Индия является крупнейшей страной-импортером авиатехники военного назначения, за этот рынок активно борются все крупные мировые производители авиации,— рассказывает Елена Федорова, руководитель пресс-службы корпорации "Иркут".— Сегодня в этой борьбе активно участвуют и США. У России есть ряд серьезных конкурентных преимуществ: история сотрудничества с Индией в этой области длится более 45 лет, Россия всегда передавала Индии новейшие технологии, также есть опыт совместного создания авиационной техники".
На третьем месте в списке экспортеров вслед за Россией идет Великобритания — $24,1 млрд с 1999 по 2006 год. Именно эта страна в 1985 году заключила крупнейший в истории ВТС контракт с Саудовской Аравией, получивший название "Аль-Ямама" ("Голубь"). 22 года длился обмен нефти на истребители, общая сумма контракта оценивалась в $160 млрд. Для заключения подобных сделок нужно использовать максимум обстоятельств, задействовать максимум ресурсов, включая личные связи первых лиц государств. Не последнюю роль сыграло здесь отсутствие в Великобритании процедуры парламентского утверждения поставок вооружений. Саудовская Аравия сначала искала авиацию в США, но американо-израильский комитет по связям с общественностью похоронил сделку в конгрессе, санкция которого была необходима на стартовом этапе.
Европейские поставщики часто объединяют усилия для успешной конкуренции с США. Здесь можно упомянуть появившийся в 2005 году кодекс поведения при закупках ВВТ, ограничивающий внутриевропейскую конкуренцию, и совместную работу над истребителем Eurofighter.
Заметим, что экспорт ВВТ жестко контролируют не только США. В России, к примеру, существует два официальных спецсписка. В первый включены разрешенные к экспорту образцы вооружений, что ограничивает поставку новейших разработок. Во втором списке страны, в которые эти вооружения могут поставляться. "Раз мы имеем общую границу с Китаем, то органы военного планирования, прежде всего Генеральный штаб, справедливо считают, что должно соблюдаться соотношение военных потенциалов с соседом",— говорит Игорь Коротченко, главный редактор "Военно-промышленного курьера".
Дело государственное
Признаки рыночного подхода к ВТС можно было найти еще в СССР — до 1991 года. Тем не менее принято считать, что поставки военной техники Советским Союзом всегда имели чисто геополитическую подоплеку.
"В большинстве случаев это так, но есть примеры обратного,— говорит Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий (АСТ).— Саддам Хусейн и Муамар Каддафи, у которых не было больших финансовых затруднений, какое-то время предпочитали честно оплачивать поставки, не притворяясь, что они идеологически ближе экспортеру, чем это было на самом деле".
Большинство импортеров советского оружия, у которых ситуация с финансами была хуже, чем у Ирака и Ливии, объявляли себя марксистки ориентированными и получали военную технику в кредит, и некоторые такие долги не покрыты до сих пор. (Особый случай — страны Варшавского договора, они расплачивались с СССР аккуратно, но по ценам ниже мировых.) "Ровно та же история с американскими поставками странам, заявляющим о приверженности демократическим ценностям",— отмечает Валентин Юрченко.
В 1990-х годах предприятия отечественного оборонно-промышленного комплекса (ОПК) получили право торговать своей финальной продукцией. Количество держателей соответствующих лицензий колебалось тогда от пяти до двадцати. Несколько компаний, в частности тульское Конструкторское бюро приборостроения (КБП), производящее высокоточное оружие (в том числе системы ПВО "Панцирь", противотанковые комплексы "Корнет" и "Метис", легкое стрелковое оружие), и МиГ, реализовывали свое право вполне успешно. Более половины "МиГов" в 1990-х и 2000-х годах были проданы производителем без участия госпосредника.
"В 1990-х ВПК выживал не за счет оборонного заказа для собственной армии, а только благодаря средствам, поступающим по контрактам от иностранных заказчиков,— говорит Алексей Шулунов, начальник отдела НТЦ "Модуль" (в прошлом президент Лиги содействия оборонным предприятиям).— Кроме того, выполняя индийские заказы, производители технологически развивались за счет реализации более высоких технических требований к продукции, для чего были нужны новейшие аппаратно-программные решения. В период до 2005 года система ВТС была практически выстроена, она предусматривает полный контроль государства и монопольное посредничество РОЭ".
"Корпорация "Иркут", например, всегда осуществляла поставки сначала через "Росвооружение", а теперь через его приемника "Рособоронэкспорт",— рассказывает Елена Федорова.— Совместная работа с госпосредником позволила нам выйти в лидеры, сейчас у нас самый крупный портфель заказов в отрасли".
"Власть понимала, что если она не будет достаточно либерально относиться к экспорту вооружений, то мы просто потеряем конструкторские школы,— говорит Руслан Пухов.— Продавали Эфиопии и Эритрее, даже США в ущерб своим геополитическим интересам".
С 1 марта 2007 года указом президента Владимира Путина производители вооружений лишились права экспорта финальной продукции. Единым госпосредником в ВТС стал "Рособоронэкспорт", а производителям теперь дозволено заключать лишь контракты на сопровождение: поставку запасных частей, обслуживание и т. п. Причин тому несколько. Например, не все обладающие правом экспорта финальной продукции компании могли это право реализовать. Кроме того, наши производители в тендерах конкурировали не только с экспортерами из других стран.
"Фактически конкурировали разные предприятия внутри страны. При этом стоимость контрактов, разумеется, снижалась,— говорит директор специальных проектов Центра политических исследований России Вадим Козюлин.— Поэтому было решено установить государственную монополию. Не думаю, что это идеальная система, но в создавшейся ситуации это было хорошее решение". Козюлин указывает на то, что "Рособоронэкспорт", к сожалению, неповоротлив: "Если заключение контракта должно произойти в течение месяца, то у России не получится в нем участвовать только потому, что госпосредник за этот срок не провернется в собственном документообороте".
Такое подчинение ВТС государству не является чем-то специфически российским. В любой стране экспорт вооружений осуществляется под контролем властей. Скажем, тысячи израильских производителей, торгующих вроде бы напрямую, делают это с ведома правительства. А в США для сделок на сумму более $5 млн требуется одобрение конгресса, то есть имеется парламентский контроль, которого нет, например, у нас.
Невидимая рука
Эксперты говорят о возможных изменениях в существующей сегодня в России практике экспорта ВВТ.
"Придет время, когда нужно будет менять схему отношений производителей с госпосредником при экспорте. Либо появится несколько таких организаций, либо предприятиям снова будет предоставлено право самостоятельного ведения деятельности на внешнем рынке,— предсказывает Вадим Козюлин.— Государственная монополия во многом тормозит развитие ВТС, оборонных предприятий, ограничивает их возможности".
"России нельзя возвращаться к идеологическим поставкам, в кредит под отсрочку платежей,— говорит Игорь Коротченко.— Мы видели, что возвращение старых советских оружейных долгов сопряжено с большими трудностями".
"Государственное кредитование стран-импортеров — это международная практика,— не соглашается Елена Федорова.— Поставка авиатехники обеспечивает присутствие компании на данном рынке как минимум в течение 20 лет. Значительная часть доходов формируется за счет послепродажного обслуживания и модернизации ранее поставленной техники".
"Официальное ВТС все-таки вполне можно рассматривать именно как рынок, а есть еще "серые" и "черные" схемы торговли вооружениями, объемы которых составляют, по моим оценкам, порядка 30% от "белых" продаж",— говорит Сергей Згурец, руководитель научных программ украинского Центра исследований армии, конверсии и разоружения.
К вопросу о рынке. Греция хотя и является членом НАТО, но покупает российское оружие. Совершенно неожиданно даже для наших продавцов после трагедии 11 сентября 2001 года к ним обратилась Саудовская Аравия, которая является верным клиентом США.
Когда говорят о "серых" схемах, речь обычно идет о реэкспорте — поставке оружия в третьи страны. Официально оружие поставляется одной стране, а потом по особым каналам оказывается в другой. Точных цифр неофициального рынка не даст никто, но его обороты не так уж велики, поскольку продаются там, как правило, стрелковое оружие, боеприпасы и бывшая в употреблении техника, которая списана или украдена со складов.
Другой вечный вопрос — развязывает ли кто-то из основных поставщиков оружия войны специально для того, чтобы нажиться? Двенадцатилетние наблюдения Центра анализа стратегий и технологий выявили две закономерности, имеющие некоторое отношение к этому вопросу. Во-первых, страны начинают перевооружаться после 10-12 лет устойчивого экономического развития. А во-вторых, богатые углеводородами государства с особым энтузиазмом покупают вооружения при цене барреля нефти выше $75-80. Именно при подходе барреля к этой отметке начали прицениваться к новым образцам оружия Ливия, Алжир и Венесуэла.
Куда идем?
Похоже, мировой экономический кризис, который у всех на устах, несильно волнует российских производителей вооружений.
"Сейчас специфика оборонного экспорта России состоит в том, что, как правило, кредитование или авансирование контракта осуществляется заказчиком,— говорит Валентин Руденко.— Не может быть такой ситуации, когда наши банки в результате финансового кризиса перестали бы выдавать кредиты и выполнение контракта стало бы невозможным".
"По ранее подписанным кредитным соглашениям предоставляется финансирование на прежних условиях,— отмечает старший вице-президент ВТБ Валерий Лукьяненко.— Когда низка ликвидность на рынке и высока стоимость пассивов, банк, безусловно, старается идти навстречу клиентам ОПК в вопросах рефинансирования и пролонгации кредитов".
"Теоретически мировой финансовый кризис может негативно повлиять на подписание новых контрактов, но и в этой области более существенны политические риски, а не финансовые ограничения, с которыми столкнутся наши потенциальные покупатели,— говорит гендиректор ГУП КБП Александр Рыбас.— Конечно, в условиях мирового кризиса появляются новые риски для экспорта. Например, падение мировых цен на нефть теоретически может привести к сжатию рынка вооружений, поскольку эмпирически доказано, что высокие цены на нефть способствуют увеличению закупок вооружений. Но мне кажется, что основным тормозом роста экспорта российских ВВТ останутся ограниченные производственные возможности ОПК".
К слову, структура экспорта КБП до 2011-2012 годов понятна и определяется существующим портфелем заказов. И никакого влияния на эту структуру кризис, скорее всего, не окажет. По словам Рыбаса, ключевую роль в поставках предприятия будет играть зенитный комплекс "Панцирь-С1".
Надо сказать, что нынешний портфель заказов у российского ОПК впечатляющий: на март 2007 года его объем, по словам Владимира Путина, достигал $30 млрд. У корпорации "Иркут", например, подписаны контракты до 2015 года с Индией и Алжиром. Причем, по словам специалистов "Иркута", для Индии финансирование этих контрактов высокоприоритетно, и сокращаться оно не будет.
Рассматривая оружейные перспективы России, можно предположить, что если Иран и Венесуэла пойдут по пути создания глубоко эшелонированной системы ПВО для защиты своей промышленной инфраструктуры (в случае Ирана объектов атомной промышленности), то возможны закупки этими странами комплексов С-300-ПМУ-2, а в перспективе и С-400. Кстати, если заказчик хочет получить С-300, то иногда он готов ждать исполнения заказа три-четыре года просто потому, что достойной замены этому комплексу нет. К тому же американский PAC-3 (Patriot) продадут не всем. В страны Юго-Восточной Азии возможны поставки новых модификаций зенитного комплекса "Бук-М2Э". Большим спросом пользуется и "Тор-М2Э". Открываются новые возможности для "Панциря", учитывая успешное исполнение контрактных обязательств по поставке этой системы в ОАЭ.
Также может быть расширена география заказов на оперативно-тактический ракетный комплекс "Искандер-Э", который не подпадает под действие режима нераспространения ракетных технологий, поскольку дальность поражения у этой экспортной версии менее 300 км. Вероятно, будут наращиваться поставки российской авиатехники — машин промежуточного класса, между четвертым и пятым поколением, Су-30МКИ. Китай намерен обзавестись собственным авианосным флотом, в связи с чем возможны дополнительные поставки туда авиации. Хорошие экспортные перспективы есть у подлодок проекта 636 ("Варшавянка"), оснащенных интегрированной системой ракетного оружия "Клаб-С". За 10 лет работы над многофункциональным российско-индийским ракетным комплексом "БраМос" (назван в честь Брахмапутры и Москвы) удалось выйти на его применение в индийских ВМФ, ВВС и сухопутных войсках. Объявлено об экспорте крупных партий БМП-3 в Грецию и Венесуэлу.
Таким образом, Россия готова увеличить свою долю на мировом рынке оружия, однако у самого этого рынка есть могучий ограничитель — технологический. И речь здесь не только о том, что по-настоящему новые виды оружия к продаже вообще не предлагаются. Есть мнение, что сейчас принципиальные новации в военной технике просто отсутствуют, развитие зашло в тупик. Так, разработки высокоточной автоматической винтовки, систем защиты танков, управляемых снарядов ведутся уже несколько десятилетий, но пока в условиях боевых действиях острой нужды в них нет. Реально используется только динамическая броня, разработанная еще в Советском Союзе.
Технологический застой в авиации иллюстрируется сравнением современного F-22 и Су-27, принятого на вооружение почти 20 лет назад. По мнению сторонников теории тупика, большой разницы в маневренности между ними нет. В пользу этой теории говорит и тот факт, что Stealth над Белградом был сбит устаревшей советской ракетой. Главная проблема с гиперзвуковыми скоростями, от которых ждут революции в авиации: настолько сильное трение о воздух, что обшивка плавится. С проблемой мучаются с 1960-х годов, решения пока нет.
Может быть, прорыв случится в сфере принципиально новых видов вооружений? В 2003 году в план преобразования американских ВВС был включен пункт о кинетическом оружии космического базирования. За год до того в докладе корпорации Rand были описаны "Стрелы бога" (Rods from God). По сути, это группа низкоорбитальных спутников, служащих системами наведения и пусковыми площадками для вольфрамовых стрел, входящих в атмосферу со скоростью 11 км/c. Заряда не требуется, такой "космический лом" пробьет, расплавит, разнесет в клочья любую цель. Та же Rand еще в 1950-х годах предлагала размещать подобные кинетические снаряды в головках межконтинентальных баллистических ракет. В любом случае — с корабельным ли базированием, космическим ли — раньше 2015 года ждать готовых образцов в данном случае не стоит.
Использование электромагнитного излучения в военных целях вполне реально, но наталкивается на ограничения по мощности генераторов и проблему выборочного нанесения ущерба — только противнику.
Разработка метеорологического оружия в мире действительно велась. Американская система HAARP на Аляске, введенный в эксплуатацию в 1981 году российский объект "Сура" и норвежский проект в Тромсе существуют. "Сура" находится недалеко от Нижнего Новгорода: 9 гектаров антенн и рупор для изучения акустических процессов в атмосфере. Финансирование проекта закончилось в начале 1990-х, и сейчас "Суру" корректнее называть исследовательской лабораторией, а не оружием. На сегодня даже мощности HAARP недостаточно для того, чтобы устраивать стихийные бедствия.
Идея увеличения эффективности ядерного оружия сопутствующими взрыву землетрясениями родилась в СССР в 1960-х годах. Существовал проект доставки к побережью США термоядерных зарядов, эффект от взрыва которых должен был быть сравним с последствиями серьезного извержения вулкана. Однако со временем Академия наук обратилась к партии и правительству с просьбой о прекращении этой бесперспективной работы. В конце 1980-х разработка геофизического оружия продолжилась, на этот раз уже без связи с ядерным. Был дан старт масштабной программе "Меркурий", включающей исследование возможностей переноса энергии взрыва с помощью слабых сейсмических полей, но все опять, как говорят, заглохло.
Таким образом, если перераспределение долей рынка оружия и произойдет, то вовсе не за счет каких-то новых разработок, а за счет того, что продается уже давным-давно, а значит, главная движущая сила этого процесса — геополитические резоны. Действительно, не рынок получается, а военно-техническое сотрудничество какое-то.