Показавшийся многим стремительным отъезд делегации Международного валютного фонда из Москвы породил массу слухов и практически повсеместное непонимание того, какая судьба уготована шести миллиардам долларов, на которые вроде бы рассчитывает российское правительство в целях покрытия дефицита бюджета 1995 года. Именно поэтому эксперты Ъ предприняли собственную попытку разобраться в ситуации, обратившись к мнению официальных представителей структур, непосредственно участвующих в переговорах.
Мнение МВФ
Глава Международного валютного фонда Мишель Камдесю. Цитируется по информации агентств Reuter и AFP.
По словам господина Камдесю, в ходе дискуссии российские чиновники дали "смелые и подходящие ответы" на вопросы об экономической политике. Однако их заверений недостаточно, чтобы утвердить соглашение. МВФ будет изучать полученную информацию "с целью очень быстро завершить работу в Москве и надеждой скоро достигнуть соглашения".
"Россия нуждается в этом соглашении, а мир нуждается в том, чтобы в российской экономике не было проблем".
"Результаты сбора налогов обманули ожидания", и рубль быстро упал, в то время как инфляция росла, и это было "очень опасно и особенно разочаровало".
Мишель Камдесю также сказал, что он хочет усилить структуры для наблюдения за экономикой стран, решающих серьезные проблемы, — с тем, чтобы избежать таких кризисов, какой разразился в декабре в Мексике (материал о мексиканском кризисе см. на стр. 30-31).
Мнение Минфина
8 февраля пресс-конференцию на тему "Итоги переговоров делегации правительства РФ с миссией МВФ" провел первый заместитель министра финансов Андрей Вавилов.
А. В.: В понедельник мы закончили очередной этап переговоров с МВФ по предоставлению кредита stand-by. К изложенному в совместном коммюнике я бы хотел добавить, что нам в принципе удалось найти подход по большинству проблем, связанных с денежной и финансовой политикой. Мы практически согласовали большую часть мер по структурной политике. Сейчас мы взяли перерыв на две недели для того, чтобы нам все окончательно обсудить в правительстве, определиться по всем этим мерам, а миссии МВФ — отработать все технические детали по выполнению этого соглашения. И надеемся завершить переговоры спустя непродолжительное время, в конце февраля — начале марта...
О заявлениях Мишеля Камдесю.
Я читал интервью г-на Камдесю. Если внимательно прочитать все интервью, то там объяснено, что перерыв взят для того, чтобы миссии МВФ проконсультироваться со своим руководством, а российской делегации — с правительством. Мы нашли приемлемые подходы, и нам нужно время для того, чтобы утвердить все эти решения. А никакой задержки, связанной с другими причинами, я не вижу...
О Чечне.
В ходе переговоров вопрос о войне в Чечне не обсуждался. Был лишь вопрос о том, как мы собираемся финансировать эти расходы. И мы ответили на него также, как ответили в Думе...
Об импортном тарифе и спецэкспортерах.
Требование о шестипроцентном импортном тарифе не выдвигалось. Речь шла о том, что нам надо твердо заявить о нашей политике в отношении таможенной пошлины. И мы в ходе выполнения этой программы как раз собираемся это сделать. Что касается института спецэкспортеров, то этот вопрос обсуждался. Окончательное решение еще не принято...
О фиксированном курсе.
Что касается фиксированного обменного курса, то вопрос этот в ходе программы тоже не обсуждался. Моя личная точка зрения, что вряд ли такую меру мы себе позволим — после того, что произошло в Мексике...
О вероятности невозврата внешних долгов.
Россия с 1992 года выполняет все обязательства по внешним займам, которые она подписала. Это первое. Второе, с 1993 года, когда было подписано первое соглашение с Парижским клубом о реструктуризации платежей, также все платежи выполняются. И никаких намерений правительства о просрочке этих платежей нет, не было и не будет.
О согласованных с МВФ мерах, которые могут оказаться наиболее сложными для обсуждения в правительстве.
Тяжело воспринимаются, естественно, фискальные меры, но здесь большая часть решений уже принята. Кроме того, есть определенный блок — это либерализация внешней торговли. И этот вопрос, в принципе, тоже несколько раз обсуждался в правительстве, и я думаю, что не будет больших проблем для его принятия. Переговоры с МВФ просто стимулируют нас принять эти решения в ближайшее время.
О поддержке со стороны правительства.
В ходе переговоров не обсуждались конкретные меры поддержки нашей программы. Вопрос о поддержке курса реформ президентом и правительством обсуждали члены правительства, первый вице-премьер Чубайс на встречах с руководством МВФ. В задачи миссии не входил вопрос о переговорах на эту тему.
Об инфляции в 1-2% в месяц.
В конце года? Да, я абсолютно уверен в том, что этого можно достичь. Я не говорю о том, какая инфляция будет реально, но я абсолютно убежден, что эти цели достижимы.
О сроках поступления денег от МВФ.
Здесь у нас в МВФ существуют различные мнения, поэтому я не хотел бы сейчас называть точную дату, когда мы ожидаем получить эти средства.
Мнение Минэкономики
Министр экономики Евгений Ясин дал интервью корреспонденту Ъ. Беседа с г-ном Ясиным быстро вышла за рамки конкретного повода — прерванных переговоров с МВФ, и в ней был затронут довольно широкий круг проблем, так или иначе связанных с освещаемой темой.
Ъ: Евгений Григорьевич, делегация МВФ покинула переговоры. Насколько это серьезно и каковы шансы на получение кредитов в этом году?
Е.Я.: Не следует драматизировать ситуацию. По большинству позиций хода реформ МВФ проявляет удовлетворение. Однако кое-что их беспокоит. В частности, постановление по нефти. На правительственном уровне решение по либерализации экспорта принято, но представители фонда подозревают, что на нижнем уровне это постановление выполнено не будет. Что фактически квоты будут сохранены. Кое-что их смущает по бюджету, по таможенным тарифам.
Но я уверен, в конце концов кредит нам дадут. Может быть, уже в течение месяца Советом директоров фонда будет принято положительное решение.
Ъ: Позиция МВФ важна не только в связи с кредитами по государственной линии, но также как сигнал для внешних частных инвесторов. Ясно, что не кредиты международных организаций, а именно частные деньги могут оказать сколь-нибудь значительное воздействие на экономику России.
Е.Я.: Я согласен с вами. Сегодня своих средств у государства практически нет. Мы сможем финансировать только высокодоходные и высокоэффективные инвестиционные проекты, добавляя по 20% государственных средств к 80% частных инвестиций. В условиях финансовой стабилизации мы должны стимулировать инвестиции в любое производство, не исключая торговлю, но срок окупаемости подобных проектов не должен превышать 2 года, как это оговорено президентским указом.
В этих условиях иностранные инвестиции становятся для России намного привлекательнее, поскольку западные инвесторы могут вкладывать средства на более длительные сроки — у них больше средств и меньше цена кредитов.
Россия крайне заинтересована во всех видах иностранных инвестиций — иностранных кредитах, портфельных инвестициях, прямых инвестициях. Сегодня, по оценкам Министерства экономики, в Россию вложено примерно $3,5 млрд — крайне мало. Прирост за 1994 г. составил около $1 млрд прямых инвестиций, но наши политические и экономические проблемы конца прошлого года и мексиканский кризис охладили интерес инвесторов к России.
Тем не менее, Россия могла бы привлечь уже в этом году $2-3 млрд частных западных инвестиций, если правительство увяжет финансовую стабилизацию с созданием благоприятного инвестиционного климата.
Три фактора должны стать определяющими для российского правительства в 1995 г. в области привлечения иностранных инвестиций. Правительство должно добиться снижения темпов инфляции, снизить риск для иностранных инвесторов в России и продемонстрировать свою готовность платить как по российским долгам, так и по обязательствам бывшего Советского Союза.
Ъ: Готовы ли западные инвесторы к масштабным вливаниям?
Е. Я.: Инвесторы готовы вкладывать. По моему глубокому убеждению, несмотря на все опасения относительно России, инвесторы, которые хотят вкладывать деньги и вкладывать много, стоят наготове. В ходе форума в Давосе целый ряд западных бизнесменов в открытую говорил, что если бы российское руководство демонстрировало свою заинтересованность в привлечении западных инвестиций, деньги, безусловно, пошли бы в экономику.
Ъ: Чем определяется привлекательность России для внешних инвесторов?
Е. Я.: В первую очередь — это неограниченные возможности хорошо заработать в России. В последние годы мир не предлагал инвесторам каких-либо новых революционных направлений, обеспечивающих высокие прибыли. Россия в этом отношении представляет собой страну уникальную.
Россия обладает глубоко деформированной экономикой, нуждающейся в полной структурной перестройке. Это наш минус, но одновременно и наш плюс. Деформированность российской экономики в ближайшие годы может сыграть для Запада такую же роль, как и появление крупных технических нововведений. При определенных условиях Россия может на какой-то период стать локомотивом для мировой экономики.
Ъ: Каковы основные факторы, по вашему мнению, препятствующие росту иностранных инвестиций?
Е.Я.: Два главных препятствия продолжают удерживать иностранных инвесторов от вложения в Россию — инфляция и различные виды рисков. Что касается инфляции, то финансовая стабилизация — это категорический императив. Ранее правительство предполагало, что общий уровень инфляции составит к концу 1995 года примерно 25-30% в годовом исчислении, но очевидно, что теперь о подобных цифрах можно говорить только без учета темпов инфляции за I квартал. По нашим осторожным прогнозам, в марте можно ожидать снижения темпов инфляции с двухзначной до однозначной цифры и постепенной финансовой стабилизации к концу года.
Ко второй категории препятствий относятся и Чечня, и проблема Полеванова, и неожиданные указы или постановления президента и правительства о неоправданных льготах различным структурам. Восприятие России зарубежными инвесторами продолжает идти на уровне подобных сигналов. Такие наши шаги убеждают их в том, что в России нельзя работать.
Проблема политического риска в целом намного более сложна, чем проблема инфляции — есть и мафия, и коррупция, с ними сложно бороться. Правительство намерено укреплять структуры власти и правопорядка с тем, чтобы снизить риск для инвесторов и создать более стабильную политическую и экономическую обстановку. Что получится — сейчас сказать трудно, но правительство будет делать все от него зависящее.
Ъ: Когда можно ожидать улучшения инвестиционного климата?
Е. Я.: Принципиальное улучшение инвестиционного климата началось с осени прошлого года, когда был создан Совет по иностранным инвестициям при премьер-министре РФ. Ряд шагов, которые сейчас предприняли президент, правительство и парламент, разрабатывались с участием западных инвесторов. В частности, на сегодняшний день правительство и парламент снизили налоги для предприятий с иностранным участием. Налогообложение компаний с долей иностранного капитала более 30% (не менее $10 млн) по существу приравнено к налогообложению малых предприятий. Инвесторы освобождены от таможенных пошлин, НДС и акцизов при поставках оборудования для действующих предприятий и при вкладе в уставный капитал. Недавно был подписан указ о льготных таможенных пошлинах для фирм, импортирующих продукцию и инвестирующих полученную прибыль в России, отменен налог на курсовую разницу. Сейчас рассматривается вопрос о снижении или отмене налога на сверхнормативный фонд потребления для предприятий с иностранным участием. Мы должны и будем предоставлять льготы инвесторам, если хотим привлечь в Россию капитал.
Андрей Галиев, Андрей Тугай, Валерий Фадеев
При подготовке материала использована информация агентства "Прайм"