Госдума всерьез взялась за преступность и безопасность. Закон "О борьбе с организованной преступностью" принят в первом чтении. А закон "Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации" направлен на утверждение в верхнюю палату парламента. Эти документы способны оказать серьезное воздействие не только на криминогенную, но, возможно, и политическую ситуацию в стране.
Больше организованности...
Начнем с закона о борьбе с оргпреступностью, поскольку он, коли окажется принят и подписан в неизменном виде, в значительной степени усилит полномочия практически всех правоохранительных органов: прокуратуры, МВД, ФСК, погранслужбы, налоговой полиции, таможенников.
Разумеется, усиление это, согласно законопроекту, предполагается лишь в той части деятельности вышеперечисленных ведомств, которая будет направлена на борьбу именно с организованной преступностью и обслуживаться соответствующими специализированными подразделениями. Только эти спецподразделения смогут проводить специальные же оперативно-розыскные мероприятия: "оперативное внедрение" или, например, "оперативный эксперимент по созданию или воспроизведению условий для проявления преступных намерений лиц, обоснованно подозреваемых в принадлежности к организованной группе...", в среде профессионалов кратко именуемый "провокацией".
И здесь место для нескольких замечаний.
Первое. Чисто теоретически объектом подобной "провокации" может стать каждый из нас, хотя бы потому, что никто не застрахован от появления "доброжелателей", способных настучать на тебя в органы по оргпреступному профилю. Безнаказанно — такая возможность в законопроект заложена. Но. На самом деле подобный риск вполне соответствует мировой практике и обычно (особенно, стоит признать, со стороны) рассматривается как некая плата каждого за безопасность всех, и свою безопасность — в том числе.
Второе. К сожалению, в отличие от серьезных зарубежных стран, правоохранительной практике которых в целом соответствует данный законопроект, в правоохранительных органах нашей страны зачастую отсутствует единственно возможный механизм применения подобного закона — до абсолютного предела детализированный и формализованный свод инструкций. (Одному из моих знакомых как-то довелось заглянуть в ту обширную часть инструкции американского полицейского, которая описывает его поведение в мексиканском квартале: что делать, если подходит один человек, два, больше...) Поэтому законопроект изобилует определениями типа "ненадлежащего применения спецмер", "достоверные, достаточные данные" и т. д. А такие формулировки, в свою очередь, позволяют опасаться, по словам одного из парламентариев, "произвола и коррупции в органах дознания."
Третье. "Координация взаимодействия специализированных подразделений, ведущих борьбу с организованной преступностью, осуществляется подразделениями по борьбе с организованной преступностью МВД РФ." А как показывает опыт, организация эффективного взаимодействия между силовыми ведомствами — дело тонкое, часто субъективное, а иногда даже политическое.
И теперь самое время перейти к закону о федеральной службе безопасности (ФСБ).
ФСК, да не очень
Именно так. ФСБ действительно объявляется правопреемницей ФСК. Однако между ними существуют некоторые различия, на которых и стоит остановиться.
Согласно законопроекту, контроль за деятельностью органов ФСБ осуществляют и президент, и правительство, и парламент (наконец-то!), и судебные органы. Но все — "в пределах полномочий, определяемых Конституцией РФ,.. федеральными законами." А в конституции о подконтрольности органов безопасности нет ни слова. В самом же тексте законопроекта механизм парламентского контроля отсутствует, зато много говорится о президенте.
"Структура и организация деятельности Федеральной службы безопасности... определяется положением,.. утверждаемым Президентом..." При этом правовую основу деятельности органов ФСБ составляют все та же конституция, описываемый закон, другие федеральные законы и иные нормативные правовые акты федеральных органов государственной власти (читай: указы и постановления).
Что же касается прокурорского контроля, то и он в рамках этого закона не всесилен: "Сведения о лицах, оказывающих или оказывавших органам федеральной службы безопасности содействие на конфиденциальной основе, а также о средствах, методах, об организации и тактике деятельности органов федеральной службы безопасности в предмет прокурорского надзора не входят." Ладно, не прокурорский надзор, тогда какой? Да никакой — парламентарии вправе получать сведения о деятельности ФСБ "в порядке, определяемом законодательством Российской Федерации", т. е. покуда неясно, как.
Смоделируем ситуацию. На ФСБ по контракту работал "специалист". Срок его контракта закончился, человек канул в Лету, ФСБ за него не отвечает. А через год происходит, прости, Господи, заказное убийство кого-нибудь видного и выдающегося! Да на территории РФ! И почерк (а почерк у специалистов всегда свой, трудно подделываемый) указывает именно на бывшего контрактника. Или, вернее, указал бы, да как же информацию об этом почерке (которая должна, по законопроекту, храниться в архивах ФСБ) взять? К тому же сведения об этих лицах составляют государственную тайну. (А государственной тайны у нас временно как бы и нет вовсе, поскольку правительство никак не опубликует список сведений, составляющих гостайну. Но это — отдельный разговор.)
Вместо эпилога
Когда-то, как теперь кажется, давно, был КГБ. Потом разом случились ФСК, СВР, служба правительственной связи, управление охраны президента — и повсеместная радость от того, что "убили дракона". Потом, не так давно, случился инцидент с группой "Мост". Затем кто-то всех сосчитал (здесь сходятся сведения из многих источников), и выяснилось, что КГБ стоил меньше, чем "драконьи головы" по отдельности. А эффективность (думается, никто возражать не будет) была больше. И вот в рамках нового законопроекта ФСК меняет "К" на "Б" и приобретает функцию разведки.
Да, разведка и контрразведка — это "инь" и "янь": их функции всегда пересекались и будут пересекаться. Но элементарный здравый смысл подсказывает, что два события, одновременно происходящие на достаточно узком сегменте широкого поля, именуемого большой политикой (госбезопасность все-таки), совпадают не случайно. И второе событие (первое — закон об ФСБ) в интересующей нас паре — слух об отъезде Андрея Козырева представителем России в ООН и назначении на его место Евгения Примакова.
И МИД, и СВР этот слух дезавуировали. В общем-то, иначе и быть не могло. Тем не менее, скорее в пользу подобной версии говорят сведения (слухи, конечно!) о некоем неудовольствии президента деятельностью СВР, его неверии в предоставляемую этой службой информацию. Стоит добавить сюда прошедшее по многим СМИ предположение о слиянии ФСБ и Главного управления охраны президента, и возникает любопытнейшая и что-то — кому-то до боли, кому-то ностальгически — напоминающая структура.
Андрей Галиев