"Лучезарною звездою друг наш Берия сияет"

55 лет назад, 23 декабря 1953 года, был казнен Лаврентий Берия. Еще раньше, вскоре после его ареста, прошла кампания по изъятию из библиотек и уничтожению всех прославлявших его произведений. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов нашел чудом сохранившиеся стихи и песни видных советских авторов о лубянском маршале.

"Зависть я буду рождать между всеми"

Поэт в России больше, чем поэт, еще с позапрошлого века, когда любой издающийся автор вполне обоснованно мог считать себя властителем дум. Но после революции стремление поэтов к повышению собственной значимости нередко принимало гипертрофированные и комические формы. Ведь слишком многие стихотворцы пытались занять при новой власти положение придворных поэтов и славили коммунистических вождей без зазрения совести и без всякой меры.

Некоторыми, правда, двигал куда более простой и прозаический расчет. По мере того как укреплялась большевистская диктатура, среди руководителей печатных изданий и издательств находилось все меньше смельчаков, отказывающих в публикации произведений, в которых говорилось о партийных вождях. Так что более или менее искусное включение в стихи или прозу славословий руководителям партии и правительства обеспечивало их творцу более или менее сносные заработки.

Со временем в этом жанре литературы появились свои правила и своеобразная классификация авторов. Маститые литераторы с дореволюционным стажем предпочитали славословить Ленина, уже почившего к моменту повсеместного распространения жанра. Ведь говорить хорошо об умершем всегда считалось хорошим тоном.

Литераторы, достигшие творческой зрелости уже в советские времена, без оглядки на старорежимную интеллигенцию славили Сталина, так что количество книг, где главным и единственным героем выступал отец советских народов, исчислялось сотнями и тысячами. Пожалуй, найдется очень мало звучных имен литераторов сталинской эпохи, не поучаствовавших в восхвалении вождя. При этом они не забывали и соратников Сталина. Бессчетное количество стихотворений посвящалось Калинину, Орджоникидзе, Дзержинскому и прочим вождям второго плана. Но со временем обязательным элементом стало упоминание совместной работы героя со Сталиным. А еще позднее в какой-либо форме непременно говорилось о том, что имярек — верный последователь учителя всех учителей. Уже в 1930-х годах рынок прославления первых лиц был застолблен и поделен. В стихах для детей, например, Сталина славили Агния Барто, Самуил Маршак, Сергей Михалков и некоторые другие забытые ныне поэты. И, судя по газетам и журналам того времени, оттеснить мэтров с занятых творческих высот удавалось далеко не всем и не всегда.

Так что молодым литераторам не оставалось ничего другого, кроме как развивать гладкость поэтического языка, славя руководителей городского, областного и республиканского масштаба. Что, в общем, не вызывало у последних особого неприятия, поскольку надо было быть не хуже других региональных вождей. К примеру, юный поэт Ираклий Абашидзе начал продвижение к званиям классика грузинской литературы, председателя Союза писателей Грузии, академика и вице-президента АН Грузинской ССР, как утверждали знатоки его творчества, со стихотворения, посвященного приезду в Поти главного грузинского чекиста Лаврентия Берии. Вскоре после этого 22-летний Ираклий Абашидзе отправился на первый съезд советских писателей. А в 1937 году он написал стихотворение к 20-летию революции с простым заголовком "Л. П. Берия":

Я на стихи не надеюсь свои,

Славит народ тебя громче и лучше.

Пусть они будут лишь знаком любви,

Сталинской партии ратник могучий!

К славным годам прибавляется год,

Двадцать годов — как гранитные стены.

Будь долголетен! Ты любишь народ,

Мы же душою к тебе неизменны.

Что мои сверстники знали в былом?

Пройденный путь наш был пяди не шире.

Только семнадцатый год целиком

Смыслом наполнил судьбу нашу в мире.

Нас, как другие народы, вели

К воле великие Ленин и Коба.

Создали счастье родимой земли

И угнетенье низвергнули оба.

Знаю: спустя даже тысячи лет

Зависть я буду рождать между всеми.

Скажут: счастливым родился поэт,

Если творил в это славное время.

Славные ты совершаешь дела,

К Родине нас преисполнив любовью.

Картли — гнездовье большого орла,

Ты нам поведал об этом гнездовье.

Здесь прозвучала чудесная быль —

Первое слово великого мужа...

Книгу рассвета открыл нам не ты ль,

Как драгоценность, ее обнаружа?

Будь долголетен! В грядущем, когда

Мы годовщину тридцатую справим,

С тем же огнем, как в былые года,

Древним напевом тебя мы восславим!

Стихотворение было строго выдержано в канонах жанра, но говорили, что либо оно, либо какое-то другое чрезмерно медоточивое произведение Абашидзе о Лаврентии Павловиче не понравилось адресату и поэт даже провел некоторое время в тюрьме. В воспоминаниях самого Абашидзе об этом времени говорится лишь о том, что его ранние стихи отличались излишней наивностью и схематичностью. Но то, что подобные стихи могли оказаться опасными для восхваляемого Берии, не вызывает никаких сомнений.

"Вперед, за Сталиным ведет нас Берия"

Главная проблема заключалась в том, что Сталин много читал, и никто не знал, какую оценку он мог дать тому или иному произведению. Мало того, он мог использовать прославляющие соратника стихи как повод для наказания или устранения. Особенно если с автором произведения в политическом плане не все обстояло благополучно. К примеру, приведенное стихотворение Ираклия Абашидзе перевел на русский язык поэт Борис Брик, который не раз арестовывался за антисоветские высказывания и стихи, среди которых были и такие строфы:

В столице хитрая клика

Наркомов портфели взяла,

Вопила, краснея от крика

И белые дея дела.

Или:

Я звезд коммунизма не смог разглядеть

За тучами злой непогоды.

У века в руке различал я лишь плеть

И сердцем замкнулся на годы.

В сентябре 1941 года Брика арестовали и приговорили к расстрелу, однако в суете первых месяцев войны Сталин не обратил внимания на этот компрометирующий наркома внутренних дел факт.

Другой автор множества стихов о Берии Александр Лугин в 1920-х годах издавал произведения, в которых явственно проступала нелюбовь к советской власти. Так, в романе "Джиадэ" один из героев Невменяемов написал следующие стихи с названием "Пейзаж во всероссийском масштабе":

Подъяв росистые глаза,

Она не видит ни аза.

Плечами, бедная, поводит,

Срамясь при всем честном народе.

Но полно: он соборно спит,

Так бледен цвет ее ланит.

Да, этот цвет чрезмерно матов.

Не он — эмблема наркоматов.

Он усыпил бы даже рысь,

А может быть, уводит ввысь...

"Бесстыдница, к чему уловка!" —

Кричит осипшая золовка.

И, желчно бровь перекосив,

С упругих плеч сдирает лиф.

Уже грозит знакомство с плеткой

Нагому телу дамы кроткой,

Но комендант как раз поспел:

"Позвольте, плод еще не спел.

Плоды ничьи, а все ничейки —

Мои с согласия ячейки".

И, молвив, в рощу поволок

Красотку, словно узелок.

Изнемогая, без протеста

Попала вдруг она в невесты.

Так в изоляционный пункт

Попали все, кто поднял бунт.

Однако эротический оттенок, должно быть, понравился известному любителю слабого пола Берии, и Лугину позволялось писать стихи о Берии, на которые многие известные композиторы писали песни. Так, Анатолий Новиков на стихи Лугина написал "Песню чекистов":

Отчизна властною рукою

Дала чекистам грозный меч.

Мы знамя Родины святое

Клянемся доблестно беречь.

Припев:

Чекисты мы, нам Родина доверила

Всегда беречь родной советский дом.

Вперед, за Сталиным ведет нас Берия,

Мы к зорям будущим уверенно идем.

Родной семье народов нужен

Чекистов острый, зоркий взгляд.

Они отточенным оружьем

Свободу Родины хранят.

Припев.

Мы с Красной Армией геройской

Плечом к плечу чеканим шаг.

Народы славят наше войско,

Пред ним везде трепещет враг.

Припев.

Чекисты славною страною

Для дел суровых рождены.

И стали гвардией стальною

Народа верные сыны.

Припев.

Величье сталинского слова

Глубоко в сердце мы храним.

В боях за Сталина родного

Всю кровь по капле отдадим.

Припев.

Эту песню стал исполнять не только ансамбль песни и пляски НКВД СССР — она стала строевой во всех частях внутренних и пограничных войск. А в очередь к популярному поэту в надежде получить новые стихи о маршале Берии после войны выстроились известные композиторы, что стало причиной происшествия, над которым потешалась вся окололитературная и околомузыкальная Москва. Приятель Вано Мурадели Лазарь Бронтман записал в дневнике 11 сентября 1945 года: "Композитор Вано Мурадели сообщил, что написал новую песню о Берия, хотя тот и очень не любит, когда о нем пишут". Его песню для баритона и фортепьяно предлагалось исполнять медленно и значительно. Одновременно песню с теми же словами, но для хора и запевалы написал Анатолий Новиков (сравните сами на стр.68).

"Открылся ГУМ, накрылся Берия"

Не отставали от Лугина с его соавторами и другие творцы. В репертуаре ансамбля НКВД, например, числилась "Песня о Берии" Арама Хачатуряна на стихи Сергея Острового. Но, как вспоминал служивший в этом коллективе Юрий Любимов, сам Берия перед отправкой ансамбля на выступления в Кремль приказывал сначала исполнять песню о вожде, а затем одну и ту же песню о себе на грузинском языке. По всей видимости, речь шла о песне Константина Поцхверашвили (иногда его фамилию пишут Потсхверашвили) на якобы народные слова. В переводе А. Канчели она выглядит так:

Как прекрасно наше небо,

Край счастливый расцветает,

Лучезарною звездою

Друг наш Берия сияет.

От каспийских волн до Понта

Дал он знания свет горящий.

Он трудящихся любимец,

Для врагов же — меч разящий.

Всех народов закавказских

Он — учитель, друг любимый,

Дал им счастье, дал им радость

Дружбы братской, нерушимой.

Ереван, Баку, Тбилиси

Он связал любовью чистой.

Ярко светит над страною

Гений Сталина лучистый.

Однако, по всей видимости, Берия во второй половине 1940-х действительно гасил активность пытавшихся прославлять его поэтов. Вполне возможно, это было связано с тем, что Сталин старел, становился все более подозрительным. И создавать дополнительные раздражители для великого вождя и учителя вряд ли было бы благоразумным. Поэтому стихи о Берии мелькали в печати лишь изредка и, возможно, по недосмотру. Так, в печати появилось стихотворение абхазского поэта Киазима Агумаа, где Берия прославлялся как главный защитник Кавказа от немецкого нашествия:

О Берия поют сады и нивы,

Он защитил от смерти край родной,

Чтоб голос песни, звонкий и счастливый,

Всегда звучал над солнечной страной.

Рассказывали, что кто-то из известных детских поэтов написал стихотворение о встрече маршала Берии с детьми:

Сегодня праздник у ребят,

Ликует пионерия!

Сегодня в гости к нам пришел

Лаврентий Павлыч Берия!

Подобно быстрой молнии

Он входит в светлый зал,

Не зря Мингрельцем Пламенным

Сам Вождь его назвал!

Это произведение якобы было опубликовано в пионерском журнале, но в указанных номерах его нет. Скорее всего, это стихотворение появилось уже потом, в числе прочих вполне серьезных и совершенно ернических стихов, написанных после ареста Берии:

Не день сегодня, а феерия,

Ликует публика московская:

Открылся ГУМ, накрылся Берия,

И напечатали Чуковскую.

Цветет в Тбилиси алыча

Не для Лаврентья Палыча!

А для Климент Ефремыча

И Вячеслав Михалыча!

Лаврентий Палыч Берия

Вышел из доверия,

А товарищ Маленков

Надавал ему пинков.

Четверостишия эти ходили во множестве вариантов вплоть до использующих не вполне литературную лексику:

Как Лаврентий Берия

Был лишен доверия,

Порешили на суде

Оторвать ему муде.

А в библиотеках тем временем шла большая чистка. Все славословия Берии вырезались из книг, так же как его портреты и статьи о нем из энциклопедий. Частным подписчикам присылались новые листы словарей с инструкцией, какую страницу вырезать и как правильно вклеить новую. Лишь очень немногие экземпляры книг со стихами о Берии попали во взлелеянные им же спецхраны и, пережив проходившие в 1990-х массовые отправки на помойки книжного хлама, теперь являются памятниками вечно живого и чрезвычайно гибкого отечественного поэтического языка.

ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС ВЛАСТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ