Поскольку государство играет все более заметную роль в экономике, возрос спрос на посредников между бизнесом и властью. Эту функцию выполняют различные союзы и ассоциации, которые сегодня созданы уже практически во всех сферах бизнеса. Самыми эффективными из них с точки зрения принятия решений оказываются те, кто близок к лоббистам внутри самих властных структур.
Лобби-бар
Одна из черт времени — изменение характера лоббизма. Если раньше определенная коммерческая структура могла воздействовать на конкретного депутата, чтобы провести выгодные для себя решения, то по мере укрепления единства властных рядов такая адресная работа потеряла смысл.
"Процесс взаимодействия бизнеса с властью за последние годы существенно изменился,— считает Павел Толстых, руководитель центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти Lobbying.ru, доцент ГУ-ВШЭ.— Этот процесс стал более цивилизованным. Выросла роль государства в экономике, соответственно, возрос спрос на посредников, которые могут выстраивать отношения с властью. Кроме того, новую бизнес-культуру в Россию принесли западные компании, у которых такая практика насчитывает десятки лет".
Лоббизм, как известно, бывает плохой, когда чиновника либо подкупают, либо оказывают на него давление, и относительно хороший — для такого придуман модный термин GR (government relations). Его суть заключается в том, чтобы убедить власть принять то или иное решение. Для этого можно нанять профессионального лоббиста — персону, хорошо ориентирующуюся в коридорах власти. Есть другие способы. Например, обратиться в уважаемую исследовательскую или консалтинговую организацию, которая проведет исследование, подтверждающее ту или иную точку зрения. Или развернуть кампанию в СМИ, выведя вопрос из кулуаров на публичное обсуждение. Все это удобнее делать не от юридического лица отдельной бизнес-структуры, а от имени некоммерческой организации — ассоциации, которая будет выражать консолидированное мнение отрасли или хотя бы нескольких игроков. "Чиновнику под прессингом общественного мнения и мнения бизнес-сообщества будет сложнее принять нелегитимное решение",— объясняет логику специалист по лоббизму.
"Во многих ассоциациях появились эксперты по GR. В Ассоциации менеджеров, в Российской ассоциации по связям с общественностью созданы специальные комитеты, которые объединяют таких специалистов. В GR пришли политконсультанты, которые лишились своих бюджетов после отмены выборов глав регионов. У них остались связи с политиками",— отмечает господин Толстых. По его мнению, влияние Госдумы на процесс принятия решений значительно снизилось, а фракции, кроме "Единой России", фактически отстранены от законодательного лоббизма: по их инициативе создается лишь 5% общего числа законопроектов.
"Конечно, есть отдельные влиятельные парламентарии, которые могут обеспечить процесс согласования интересов. Но для того чтобы воспользоваться их влиянием, нужно тоже принадлежать к элите,— считает Павел Толстых.— Например, депутат от "Справедливой России" Сергей Петров — владелец компании "Рольф", крупнейшего дистрибутора авто. Он был очень заинтересован в отмене НДС с продажи подержанных автомобилей. По некоторым данным, согласование этого законопроекта в администрации президента и в правительстве обеспечил Олег Морозов, член президиума "Единой России", влиятельнейший депутат".
Современный процесс лоббизма требует точного знания реальных центров принятия решений. Первый из них, как утверждает Павел Толстых,— это государственно-правовое управление президента (ГПУ). Его возглавляет Лариса Брычева. Оно имеет чрезвычайно высокое влияние на процесс принятия законов. В ГПУ пишут отзывы и заключения по тем или иным законопроектам, а до Госдумы позицию президента доносит его официальный представитель. Второй центр — правительство, комиссия по законотворческой деятельности Сергея Собянина, которая собирается на заседания по понедельникам в 15.00. Комиссия обсуждает каждый законопроект и формирует свою позицию. "Если заключения отрицательные, шанс законопроекта быть принятым незначителен,— продолжает господин Толстых.— Третий центр — президиум фракции "Единая Россия", он заседает в понедельник с 10.00 в Госдуме. На заседаниях присутствуют только руководство фракции, представитель президента и представитель правительства. На нем определяют, какие законопроекты будут поддерживаться в среду и пятницу. Законопроект пройдет лишь в том случае, если все три группы поддерживают его. Если у групп влияния есть разногласия, то законопроект будет отложен. По сути, то, что происходит по понедельникам в Госдуме,— это закрытое фракционное собрание. Они существуют не в рамках парламентских институтов".
Отдельно взятый крупный предприниматель, равноудаленный от власти, вряд ли сможет добиться принятия нужных ему решений. "Власти гораздо удобнее иметь дело с консолидированным мнением, вести работу с одной структурой, которая представляет мнение всех участников рынка, чем общаться с каждым игроком по отдельности",— отмечает Артур Маркарян, руководитель Национальной ассоциации девелопмента.
Кто с кем ассоциируется
"Ассоциации чаще всего возникают для решения какой-то проблемы,— рассказывает Павел Толстых.— Например, Ассоциация строителей России появилась, когда был принят невыгодный отрасли закон о долевом участии. В результате этого компании начали нести убытки. Возникла потребность создать ассоциацию, которая лоббировала бы их интересы в органах госвласти".
По данным Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), в России существует 62 общефедеральные отраслевые ассоциации. Если брать в расчет региональные союзы и ассоциации, то получится несколько сотен. Ассоциации и союзы — это разновидности некоммерческих организаций. При этом, по словам вице-президента "Опоры России" Владислава Корочкина, союз от ассоциации ничем, кроме названия, не отличается: "Многие бизнес-объединения существуют в виде некоммерческого партнерства. Как, например, "Опора"".
"Огромное значение имеют личность руководителя ассоциации, его связи, политические ресурсы",— объясняет Павел Толстых. Немудрено, что глава РСПП — Александр Шохин, бывший вице-премьер.
Особенностью ассоциации в отличие от иных некоммерческих организаций является то, что ее членами могут быть только юридические лица, отмечает Александр Орлов, доцент Высшей школы корпоративного управления Академии народного хозяйства при правительстве РФ. Однако некоммерческий формат деятельности не означает, что организация не может оказывать услуги. Например, у Ассоциации российских банков (АРБ) таких услуг множество — от обучения банковских служащих, в том числе за рубежом, до оказания помощи банкам по лицензированию и сертификации. Помимо платных услуг ассоциации подпитывают членские взносы. В Ассоциации региональных банков размер ежеквартальных взносов для кредитных организаций — от 6 тыс. до 90 тыс. руб. в зависимости от объема средств на балансе. Гарегин Тосунян, возглавляющий АРБ, отмечает, что членство в его ассоциации обходится банкам намного дороже, потому что сама организация куда крупнее: объединяет более 80% банковских учреждений России, которым принадлежит свыше 93% всех активов российской банковской системы. "У АРБ на балансе свое здание, нам приходится проводить масштабные мероприятия — это все недешево",— говорит Гарегин Тосунян.
При создании ассоциации, объясняет технологию Евгений Минченко, генеральный директор Международного института политической экспертизы, возникает инициативная группа, к которой затем подключаются другие представители бизнеса. "Бывает так, что создается две и более конкурирующие ассоциации,— отмечает эксперт.— Они начинают бороться друг с другом за членов, за лоббистский потенциал".
Иногда это вызвано не личными амбициями организаторов союза, а реальной разницей в интересах, конкуренцией игроков рынка. Например, в алкогольном секторе существует больше десятка ассоциаций и союзов, и в этом нет ничего удивительного, считает Дмитрий Добров, заместитель председателя правления Союза производителей алкогольной продукции (СПАП).
"Бытует мнение, что в России есть некое мощное алкогольное лобби, а его не было и нет — рынок очень разнороден,— утверждает эксперт.— Кто-то производит алкоголь в России, кто-то импортирует, кто-то является дистрибутором. У всех разные интересы. Множество попыток объединить всех провалилось: невозможно в рамках одной организации сформировать консолидированную позицию, устраивающую всех участников рынка". Как правило, не по пути производителям пива и спирта, импортерам и местным промышленникам. Каждый сегмент создает свою организацию. И даже в ее рамках могут возникнуть противоречия. "Иногда на собраниях союза, несмотря на идентичность взглядов участников по ключевым позициям, бывает жарко,— откровенничает господин Добров.— Скажем, если одна водочная компания работает в низком ценовом сегменте, другая — в премиальном, им все же удается договариваться в рамках союза. Но представьте, если бы в его составе была компания, занимающаяся импортом вина из Франции".
Алкогольные хроники Павел Толстых дополняет табачными. "Отрасль в свое время была разделена на два лагеря: Philip Morris и GTI, контролирующие 40% российского рынка,— с одной стороны, с другой — компания British American Tobacco и другие производители сигарет экономсегмента,— вспоминает он.— Две группы имели разные взгляды на акцизную систему. Первая группа основала ассоциацию "Совет по вопросам развития табачной промышленности". Создав этот совет, они фактически сделали вид, что выражают мнение всей отрасли". Часто ассоциации возникают и под конкретные компании. "Несколько лет назад был принят закон, который лишил льгот компании, изготавливающие лом черных металлов. Самый крупный игрок на этом рынке — компания МАИР — создал ассоциацию "Вторичные ресурсы"",— рассказывает Павел Толстых.
Рутинная работа
Эффективный бизнес-союз, хотя подчас и выступает с декларациями политического характера, в ежедневном режиме занят согласованием конкретных моментов, важных для отрасли. "У нас постоянно идет работа по различным нормативным актам, регулирующим рынок алкогольной продукции,— таких очень много",— говорит Дмитрий Добров из СПАП. Государство, замечает он, как и сами легальные производители алкоголя, заинтересовано, чтобы у последних все было хорошо: в прошлом году было произведено 120 млн дал водки и ЛВИ, а реализовано в розничной сети более 190 млн дал. Эта разница сформирована за счет "левака". "Мы постоянно пишем в разные инстанции предложения, как сократить нелегальный рынок. Это выгодно государству: будет решена проблема массовых отравлений, повысится собираемость налогов с участников рынка,— говорит Дмитрий Добров.— Когда планируется некое нововведение, проще на этапе разработки посоветоваться с отраслевой ассоциацией, заручиться ее поддержкой, исправить недочеты. В конце концов, если что-то не получится, ответственность за решение будет нести и бизнес". В 2006 году была введена Единая государственная автоматизированная информационная система (ЕГАИС), которая контролирует отгрузки алкогольной продукции на всех стадиях. В середине года в магазинах возник дефицит алкоголя, упали продажи. Проблемы, объясняет Дмитрий Добров, возникли из-за того, что чиновники не провели консультаций с участниками рынка. В итоге система засбоила без опытной эксплуатации и тестовых запусков. Зато когда в систему вводились изменения в 2008 году, власть пошла другим путем: провела консультации с производителями алкоголя, которые предоставили для отладки системы свои мощности.
Помимо регулярной переписки с ключевыми с точки зрения алкогольного регулирования ведомствами задача господина Доброва и его коллег — не пропускать открытые совещания в ФНС, Минфине, Минсельхозе. Постоянные дискуссии по законопроектам проводятся на заседаниях экспертного совета при комитете Госдумы по экономической политике и предпринимательству. "Мы стараемся их посещать и отражать нашу позицию. Стараемся поддерживать хорошие отношения со всеми",— улыбается Дмитрий Добров. Впрочем, мощные альянсы порой не боятся и конфликтов: скажем, РСПП периодически активно полемизирует с Минфином.
Лоббизм — важная составляющая работы ассоциации, считает Гарегин Тосунян, но он остается все-таки инструментом, а ее цели — выработка корпоративной культуры и системного подхода к развитию отрасли, создание условий для цивилизованной конкуренции. Из последних успехов АРБ — участие в подготовке принятого правительством пакета антикризисных мер. Первое антикризисное совещание с министром финансов Алексеем Кудриным, на котором присутствовали представители более 20 крупнейших банков, было организовано при участии АРБ уже 20 сентября. Часть предложенных банковским сообществом срочных мер была реализована. В октябре 2008 года был запущен механизм, благодаря которому удалось не допустить паники на рынке вкладов.
В России существуют и бизнес-ассоциации, созданные властью. Например, Московская международная бизнес-ассоциация, президентом которой является Юрий Лужков. "Цель таких ассоциаций — объединение лояльного бизнеса,— объясняет Евгений Минченко из Международного института политической экспертизы.— Власти могут давать бизнесу рекомендации вкладывать деньги в те или иные социальные проекты. Некоторые исследователи считают это скрытым видом коррупции". Впрочем, сам господин Минченко такое мнение не разделяет.
"Количество реально работающих организаций бизнеса в последние годы непрерывно возрастает,— отмечает вице-президент "Опоры России" Владислав Корочкин.— Особенно на региональном и местном уровнях. Союзы предпринимателей имеются не только в региональных центрах, но и все больше в муниципальных образованиях". При этом, по словам господина Корочкина, постепенно уходят в историю созданные административным путем в середине 1990-х ассоциации-"зомби", имитирующие жизнедеятельность, а на самом деле мертвые. Тем не менее, отмечает эксперт, стремление создавать такие "ручные" союзы все еще достаточно сильно у некоторых глав муниципалитетов и руководителей отраслевых министерств.
В сложившейся политической ситуации, резюмирует Павел Толстых, невелик лоббистский потенциал у ассоциаций, не связанных с властью. Зато эффективные посредники наверняка будут все больше востребованы бизнес-сообществом.