"Не спрашивайте, что случилось с рублем. Что-то случилось с Центральным банком", — считает руководитель группы экономических проблем Аналитического управления президента России МИХАИЛ ДЕЛЯГИН, признавая, что беспрецедентный рост курса рубля является важнейшим фактором экономического развития страны в 1995 году.
Наиболее распространенное объяснение этого феномена связано с ужесточением финансовой политики. В первом квартале финансирование дефицита госбюджета за счет кредитов ЦБ в меньших по сравнению с прошлым размерах, но продолжалось и составило около 3,3 трлн руб. — 1,2% ВВП. В апреле же и мае государству удалось выполнить свои обещания и прекратить кредитование дефицита, в результате чего рублевая денежная масса перестала давить на валютный рынок.
Это объяснение основано на верных фактах, но не учитывает темпов роста денежной массы, резко увеличившихся в апреле-мае. В самом деле: в январе денежная масса уменьшилась на 4%, в феврале-марте выросла на 9 и 4, а в апреле и мае — уже на 15 и 12% соответственно.
Наиболее претендующей на всеохватность является гипотеза, согласно которой рост реального курса рубля — всего лишь результат закономерного сближения мировых и внутренних цен. Таковое сближение — неизбежная закономерность для любой экономики, выходящей на мировой рынок. Данное утверждение бесспорно, но чересчур общо: неясно, почему, например, в 1994 году и в первые месяцы 1995 года эта закономерность едва проявляла себя, а затем вдруг начала "наверстывать упущенное".
Наиболее яркой является гипотеза, по которой курс доллара полностью зависит от торгового баланса страны. Действительно, начиная с апреля, экспорт стал в значительной части конвертироваться в рубли, а приобретение долларов для импорта приостановилось. Однако очевидно, что данное явление — не причина, а, скорее, следствие завышенного относительно баланса спроса-предложения курса доллара.
Таким образом, ни одна из основных так называемых объективных причин сегодняшней ситуации не является достаточной для объяснения. Не является она достаточной и еще по одной причине — начиная с середины января 1995 года, валютный рынок России полностью контролируется Центральным банком, и никакое объяснение, не учитывающее его позиции, не может быть признано достаточным.
Позиция ЦБ в начале года была предельно проста. После "черного вторника" и чуть не окрасившегося в черный цвет 6 января основной задачей стало установление длительного и полного контроля за валютным рынком. Ключевым элементом этого контроля стало увеличение курса доллара до уровня, превышающего баланс спроса-предложения, когда основным курсообразующим фактором становятся рублевые интервенции ЦБ. Эта политика не только обеспечила полную подчиненность валютного рынка ЦБ и стабильное увеличение его валютных резервов. Устойчивый рост курса доллара обеспечил экономике необходимую для вывода из кризиса стабильность, подстегнул экспорт, сдержал разрушающий внутренние рынки импорт, успокоил население. Результатом стал выход экономики из кризиса, завершающим аккордом которого оказался "черный вторник". Впервые за все обозримое прошлое в мае наблюдался рост производства — на 1%. Девальвация национальной валюты — стандартный механизм выхода из кризиса и начала экономического роста.
Однако за эти достижения пришлось заплатить незапланированным ростом денежной массы. Никого не волнует, что вводимые в оборот вместо долларов рубли полностью обеспечены СКВ и потому не оказывают инфляционного воздействия. Никто не хочет замечать, что рублевая денежная масса, отслеживаемая статистически, — лишь часть реальной денежной массы, и замена долларовой (статистически не отслеживаемой) ее части на рубли ведет лишь к ее статистическому, но не действительному увеличению.
Как результат — попытки ограничить рублевую денежную массу скандальным Дополнением #2 и ограничение скупки долларов Центральным банком. В результате — снижение курса доллара, к которому экономика уже адаптировалась. И нынешнее снижение курса грозит ей крайне неприятными последствиями. В долгосрочном плане это длительная депрессия вместо экономического подъема. В краткосрочном плане достаточно указать на динамику промышленного производства (к аналогичному периоду прошлого года): первые три недели мая — рост на 4%, май в целом — на 1%, две недели июня — на 0,7%, три недели июня — нулевой рост!
Эта версия наиболее правдоподобна. Но есть и еще одна, по которой ЦБ просто осуществляет перевод курса доллара на новый коридор. Геращенко — трижды! — делал это хирургически: за несколько дней резко увеличивал курс, а потом опускал его на нужный уровень, обескровив и выведя из игры валютных спекулянтов. Это было эффективно, но дорого стоило экономике и требовало железобетонной политической поддержки. Когда ее вдруг не оказалось, Геращенко ушел. Есть вероятность, что Парамонова переработала "ноу-хау" Геращенко, растянув подъем и спад курса с трех-четырех дней до шести месяцев. Это обеспечило ей политическую страховку — но привело к адаптации экономики к высокому курсу доллара, в результате чего его снижение наносит стране значительно более серьезный ущерб, чем при "хирургическом" варианте.