Возможно, мы стоим сегодня на пороге большой войны на Балканах. Она может начаться уже завтра. Похоже, хорватская армия решила, что может всерьез сразиться с армией сербской.
Может или не может — это, конечно, большой вопрос. Но за хорватами стоят те, кто все время поставлял им вопреки эмбарго оружие или пропускал это оружие в Хорватию и Боснию, делая при этом вид, что по мандату ООН наблюдает за воздушным пространством и водами Адриатики, за наземными коммуникациями бывшей СФРЮ. Американский конгресс голосует за отмену блокады Боснии. Войска быстрого реагирования стран НАТО входят на бывшую югославскую территорию и разворачиваются на стороне хорватов и босняков. Самолеты ФРГ и США собираются бомбить не только точечные цели боснийских и краинских сербов. На Западе побеждают те, кто считает, что военный разгром Сербии является единственным способом решения вопроса о том, кто займет впредь доминирующие позиции на Балканах.
На Балканах у всех свой интерес. Единство же только в том, что этот свой интерес надо выдавать за коллективный интерес НАТО или ЕС или за трудное, но почетное поручение ООН. Дальше интересы расходятся. Германия вместе с Австрией и Венгрией претендует на восстановление своих прежних позиций на Балканах. Она, впрочем, добивается этого во всей Восточной и Юго-Восточной Европе. Для этого и жмет на скорейший прием в НАТО Польши, Чехии, Венгрии и Словакии. На Балканах она опирается на Хорватию и Словению. Германии нужно максимальное ослабление Сербии. Наверное, это не совсем нужно Англии и Франции, традиционно делавшим в своей балканской политике другие ставки, чем немцы. Но приходится выбирать между балканским интересом и более весомыми интересами, завязанными на Германию как сильнейшее государство в системе западных союзов.
Момент сейчас наступает ответственный. В балканских делах создается далеко идущий прецедент. Впервые в нарушение своего учредительного договора НАТО, на которую никто не нападает, посылает свои войска в другие страны, осуществляет не самооборону, а вмешивается в военный конфликт вне зоны НАТО на стороне одного из участников конфликта, т. е. пробует сделать войну вновь средством осуществления политики в Европе. Если это получится, то войска стран — членов НАТО вскоре могут появиться и в других регионах Европы.
За что собрались воевать страны — члены наспех сколоченной экспедиции на Балканы? Говорят, они защищают суверенитет Боснии — Герцеговины. Но этот суверенитет — химера. Боснийские мусульмане, претендующие на руководство Боснией — Герцеговиной, в момент провозглашения этого по сути фиктивного государства были в состоянии контролировать не более 20-22% его территории. Все остальное — сербские и хорватские районы, которые с самого начала ушли из-под контроля Сараево, создали свою систему государственных органов, налогов, законов, воинских, полицейских формирований и т. д. Они не собирались и не собираются жить в какой-то боснийской мусульманской республике. Тем не менее ЕС принял решение о дипломатическом признании этого нежизнеспособного в его искусственных границах государства. Более того, после некоторых колебаний на этот шаг пошла и Россия, подключившаяся к усилиям Запада заставить Белград признать эту республику.
Но даже если изнасиловать Белград и разбомбить Сербию, из этой затеи все равно ничего путного не может выйти. Неслучайно все комиссии, посредники и контактные группы по Боснии в конце концов приходят к неизбежному выводу о том, что это государство придется разделить. Спорят лишь о том, кому сколько процентов территории отдать при разделе, стараясь изо всех сил, чтобы получили поменьше сербы. Чьи уши высоко торчат за такой постановкой вопроса, догадаться нетрудно. Но дело даже не в этом, а в упорном нежелании признать за сербской частью нынешней Боснии право определить свое будущее. Интересно, почему хорватская часть Боснии может войти в конфедеративную связь с Хорватией, а сербская часть не может стать ни самостоятельной, ни присоединиться к Сербии? И вообще, если Югославия распалась потому, что хорваты или босняки не хотели жить в одном государстве с сербами, то почему боснийские сербы должны жить в одном государстве с боснийскими мусульманами или сербы Краины и Славонии в одном государстве с хорватами? Да, тогда г-н Изетбегович окажется президентом Сараево и окружающих город мусульманских деревень, а г-н Туджман лишится сербских земель, прирезанных хорватам маршалом Тито. Но учинять европейскую войну из-за ущемленного самолюбия тех или иных руководителей миниатюрных государств — это весьма странная политика для Европы конца ХХ столетия. Использовать же амбиции этих господ для устройства своих великодержавных дел на Балканах — это уже рецидив Средневековья, тем более что, как оказалось, война в Боснии никаких "приличествующих" объяснений, кроме разве религиозных, не имеет. Но ведь и религиозные-то за уши притянуты.
Так за что же хотят воевать Туджман, Изетбегович и стоящие за ними государства НАТО? За то, чтобы военной силой утвердить на Балканах несправедливые пограничные решения и нежизнеспособные государственно-политические структуры? Но ведь это путь к новым войнам. Или, может быть, война требуется для того, чтобы ни у кого не возникало больше охоты возражать против решений и представлений НАТО и ЕС, пусть даже и нелепых? Но это тоже путь к нестабильности и конфликтам.
Толчком для начала югославской трагедии послужило признание Хорватии и Словении Германией в условиях, когда не были исчерпаны все средства понуждения югославских республиканских лидеров к нахождению политических решений об условиях дальнейшего сожительства или развода. Тот, кто форсировал это признание, взял на себя вольно или невольно тяжелую вину.
Миротворческие акции могут иметь эффект только в том случае, если они подкрепляют взаимоприемлемые политические решения. Сейчас мы наблюдаем очередную попытку подменить в Югославии политические решения силой. На сей раз выход ищут в масштабности применения силы. Результат будет трагичен. Еще есть время понять это.