Прошедшая неделя вполне может претендовать на звание самой парадоксальной недели года — пока. Основным событием ее стало то, что основное-то событие, которое должно было занять внимание всей страны, прошло практически незамеченным.
Если показать свежему человеку российский быт минувшей недели, он ни за что бы не догадался, что в стране полным ходом идет кампания по выборам в парламент. Это и само по себе удивительно, но удивление возрастает, если вспомнить, что на места в Думу претендует рекордное число избирательных объединений — сорок три штуки. То, что должно было стать источником если не глубокой политической содержательности, то хотя бы шумной скандальности, в действительности оказалось способным породить лишь томительную свинцовую скуку и всевозрастающее безразличие избирателя.
Отказ Конституционного суда рассматривать запрос об избирательном законодательстве можно понять. Изменение даже самых скверных правил игры в разгаре этой самой игры может привести к еще более скверным последствиям. Но, с другой стороны, это решение означает, что скверный закон в обозримом будущем останется политической реальностью.
Тогда стоит разобраться в том, как этот закон и порожденная им ситуация согласуются и с целями представительной демократии, и с особенностями человеческой натуры как таковой. Согласование получается плохим. Достаточно совершенное общество способно ассимилировать даже очень дурные законы. Общество же, которое, подобно российскому, чрезмерно далеко от совершенства, вряд ли может безболезненно позволить себе роскошь усугублять свои дурные нравы еще более дурными законами.
Политики, домогающиеся мандата народного доверия, но поголовно отказывающиеся защищать свои взгляды в ходе открытой и свободной полемики, вряд ли вообще заслуживают звания политиков. Еще менее заслуживают они права на то, чтобы пользоваться дарованными им преимуществами избирательного кодекса, столь снисходительного к ним и столь безразличного к стране и ее населению.
-------------------------------------------------------
Почему не состоялись теледебаты кандидатов в депутаты?
На этот вопрос Ъ отвечает генеральный директор ОРТ СЕРГЕЙ БЛАГОВОЛИН
Без алгебры и без гармонии
Начало массовой агитационной кампании продемонстрировало, что ее участники скорее рассчитывают на слабость соперников, нежели на свою силу. Об особенностях агитации и пропаганды фаворитов предвыборной гонки рассказывает НАТАЛЬЯ АРХАНГЕЛЬСКАЯ
Без предварительной цензуры и предварительной примерки
Специфика избирательного закона и неспособность российских политиков к объединению привели к тому, что избиратель оказался перед ситуацией, практически исключающей возможность осмысленного выбора, считает обозреватель Ъ МАКСИМ СОКОЛОВ
-------------------------------------------------------
Контекст
Генеральный директор ОРТ Сергей Благоволин ответил на вопросы Ъ.
— Предлагая нашим политикам дебаты, вы всерьез надеялись на их согласие или же просто рассчитывали поставить их в неловкое положение?
— Такой тотальный отказ был для нас неожиданным. Мы не собирались кого-то разоблачать. Но, конечно, было бы гораздо интереснее видеть дебаты. Там проявляется не только способность политика произнести подготовленные для него слова (хотя не все могут и это), но и реакция, бойцовские качества, просто способность к самостоятельному мышлению.
— А чей отказ вас особенно удивил?
— Наиболее крупных или претендующих на крупность политических сил. Боюсь, подоплека столь массового отказа проста: политики опасаются продемонстрировать, что их программы и обещания — это орех, высохший изнутри. Стоит по нему стукнуть, и оказывается, что он пустой. Нет у них ничего.
— Вас удовлетворили объяснения причин отказа от дебатов?
— Не было никаких серьезных мотивировок, главная — что мало времени. Г-н Явлинский сказал, что 7,5 минут мало. Но ведь это же не 7,5 минут — суммарно получается порядка 20 минут. Если есть что сказать, наверное, это достаточно. Два года кряду практически одни и те же лица крутятся на нашем канале. Они же на втором канале, они же на НТВ. Они же на Московском канале, на С.-Петербургском канале — люди выступали десятками часов — и все мало. Сейчас нужно было только структурировать свою позицию и попытаться доказать, что это не просто некое искусственное сооружение, которое может быть обращено в прах одним вопросом. Вся эта стратегия избирательных блоков очень проста. Все сводится к тому, что государство все делает плохо. Поэтому им неинтересно дебатировать, им хочется ругать правительство.
— Один из отказников изменил свою позицию — Явлинский заявил о готовности дебатировать, правда, только с Черномырдиным и Зюгановым. Вы поможете ему в этом?
— Тут же возникнет вопрос: "А кому не хочется подебатировать с Черномырдиным?". А почему бы Явлинскому не подебатировать с Б. Федоровым, который не только политический теоретик, но и который значительно более опытный, нежели Явлинский, политический практик? Почему бы с Черномырдиным не подебатировать Гайдару, который был у Черномырдина и начальником, и подчиненным? Дебаты, предложенные Явлинским, происходят на президентских выборах, когда есть два-три кандидата, между которыми выбирают. А здесь выбирают между многими, и многие могут с полным основанием могут сказать: "А почему г-н Явлинский?". Я, конечно, понимаю, что надо набирать себе очки перед выборами, но ведь у других таких прав не меньше. Можно как угодно относиться к Жириновскому, но между прочим сегодня его фракция раза в два больше, чем фракция "ЯБЛоко" в Думе. Непонятно, на каком основании базируется это предложение. Разве что на очень простом принципе — я самый-самый. Но ведь и другие считают, что они самые-самые.
— А если бы дебаты все-таки состоялись, кто бы, по-вашему, от них выиграл бы, а кто проиграл?
— Все бы мы выиграли — ведь мы страна, которая учится политике. Сейчас приходится учиться говорить народу, что ты ему предлагаешь, учиться защищать то, что ты предлагаешь на глазах у миллионов людей. Это совершенно необходимый навык для каждого человека, для каждого политического движения, которое претендует на участие в национальной политической жизни. Конечно, этого еще не достаточно, но это абсолютно необходимо. Без этого нет политики, а есть только интриги.
--------------------------------------------------------
Без алгебры и без гармонии
Появившиеся на телеэкранах предвыборные ролики отнюдь не лишены достоинств. То же самое можно сказать и о кандидатах в Думу.
Интриги Конгресса
С 15 ноября кандидаты приступили к агитации электората с телевизионного экрана, которая проходит достаточно спокойно, чтобы не сказать скучно. Наибольшую телевизионную активность проявляет один из фаворитов гонки — Конгресс русских общин: его ролики появились на экране раньше других и крутятся там чаще других. Что свидетельствует, помимо общей напористости КРО, и о материальном благополучии блока — производство клипа, например, на НТВ обходится клиенту в $1000 за секунду продукции плюс оплата эфирного времени из расчета $15-20 тыс. за минуту. Ролики КРО выявляют любопытную деталь: Скоков продолжает раскручивать в первую очередь сам себя, отводя ген. Лебедю лишь второе место не только в партийном списке, но и в рекламной продукции, что косвенным образом подтверждает скоковские притязания на президентское кресло. Об этом же могут свидетельствовать с просчитанной регулярностью вбрасываемые в прессу слухи о расколе в руководстве КРО. В том, что КРО развалится сразу же после парламентских выборов, сомневаться не приходится — слишком амбициозны его лидеры. Причем это относится не только к Скокову и Лебедю, но и к молодому отцу-основателю КРО Дмитрию Рогозину. У каждого из них есть своя команда в конгрессе, и известны случаи, когда в одном и том же одномандатном округе они выставляют каждый своих людей. В то же время трудно себе представить, чтобы лидеры КРО не имели достаточно выдержки и допустили раскол конгресса до выборов. Последняя информация о разногласиях между Скоковым и Лебедем была озвучена в последней же программе "Итоги" и тут же опровергнута Лебедем. Именно регулярность появления подобных слухов наводит на мысль о том, что речь на самом деле идет о поддержании, пусть и таким скандальным способом, интереса в обществе к КРО вообще и его лидерам в частности. Имиджмейкеры конгресса тверды в проведении того принципа, что любой скандал накануне выборов идет на пользу, но монотонная повторяемость слухов и скандалов может и прискучить.
Осмотрительность коммунистов
Компартия Зюганова пока ограничивается обработкой провинциального электората в регионах, куда активно ездят коммунистические лидеры. Прочей агитацией, в том числе и на ТВ, зюгановцы пока не злоупотребляют, используя лишь (да и то очень скромно) бесплатный телеэфир. Быть может, не хватает средств — по некоторой информации, недостатка в деньгах не испытывают лишь НДР, КРО, ЛДПР и "Женщины России". С другой стороны, лидеры КПРФ, возможно, боятся переборщить. По всем соцопросам, КПРФ занимает первое место в рейтингах, но известно, что слишком навязчивая агитация может возыметь обратный эффект — своим хорошим перспективам можно и навредить. Анатолий Лукьянов уже высказывался в том смысле, что предсказания о неизбежной победе КПРФ на выборах партии невыгодны и что они, возможно, инспирированы властными структурами.
Кроме того, ходят упорные слухи о том, что лидеры НДР ведут переговоры с КПРФ о создании в новой Думе межфракционного блока. В подтверждение этих слухов можно привести загадочный случай с думским голосованием по бюджету — первые лица фракции КПРФ (Зюганов и Зоркальцев) проголосовали "за". Этот конфуз они сами объясняют технической ошибкой при подсчете голосов, однако опровергать явный компромат не сочли нужным. Если это все так, то не исключено, что в новом правительстве, которое будет сформировано после выборов, найдется место и для коммунистов, а Зюганов выступит последователем некогда пламенных социалистов Александра Мильерана и Аристида Бриана, после вхождения в буржуазные кабинеты министров отчасти утративших бойцовские качества — что впрочем не препятствовало высоким оценкам их деятельности типа "Бриан — это голова".
Возможности "Нашего дома"
Сам же "Наш дом" свою агитационную кампанию также не форсирует — слухи о том, что вся Москва будет сплошь уклеена листовками и плакатами, призывающими голосовать за НДР, пока не подтверждаются. Этому может быть два объяснения. Возможно, избирательный штаб НДР просто неэффективно работает, понадеявшись на мощный организационно-административный ресурс "партии власти" — но такие надежды, как показывает опыт гайдаровского "Выбора России" в 1993 году, не оправдываются. Известно, например, что агитационная печатная продукция ВР поступила в его избирательный штаб лишь 13 декабря 1993 года, т. е. на следующий день после выборов. Так же может получиться и с НДР, который пытается руководить своей избирательной кампанией теми же административно-командными методами, в данном случае в лице руководителя аппарата правительства Бабичева, фактически оттеснившего в сторону номинального руководителя избирательного штаба НДР Беляева. Однако может статься, что имиджмейкеры НДР ведут себя осмысленно, исповедуя концепцию "отложенного старта", согласно которой начавший агитацию раньше всех — проигрывает. Пока мы не видим специальных телевизионных клипов, посвященных премьер-министру и его команде. Но зато факт его нахождения на одном из высших постов во властных структурах эксплуатируется на полную катушку. На российском телевидении чуть ли не ежедневно стали появляться специальные передачи, посвященные работе правительства, обзоры поездок главы кабинета по регионам, беседы с ним о том о сем обозревателей РТВ. Но поскольку Черномырдин остается главой правительства, чья деятельность по определению должна освещаться в СМИ, то назвать все эти передачи рекламными продуктами невозможно. Прямая, навязчивая реклама премьера тоже может ему навредить, поэтому не исключено, что его команда решила использовать все косвенные возможности. В публичного политика Черномырдин начал превращаться сравнительно недавно, но психологи отмечают, что учеником он оказался весьма способным. Он не боится и умеет быть самим собой, а это, по их мнению, — главный залог успеха: рейтинг его растет.
Ревность "Яблока"
Последний из четырех основных фаворитов — объединение "Яблоко" — также не очень радует своих приверженцев телерекламой. В первый же свой выход в бесплатный телеэфир Явлинский призвал зрителей отслеживать на экране платную рекламу своих конкурентов, задаваясь при этом вопросом: а откуда у них на это деньги? Открытый Зигмундом Фрейдом закон "кому что, а вшивому баня" наводит на мысль, что причиной скудной телепропаганды "Яблока" является банальное безденежье. С деньгами у него, по многим свидетельствам, действительно туго — объединение сильно поиздержалось на сборе подписей: из-за собственной организационной слабости (особенно в регионах) это обошлось ему дорого. А телереклама и в самом деле требует денег. Обращает на себя внимание то, что практически никто из фаворитов (либо просто богатых блоков) не опускается до того, чтобы присылать своих лидеров в прямой эфир, они предпочитают крутить заранее снятые клипы. Это понятно: присутствовать живьем в прямом эфире — самый дешевый способ агитации, а семиминутный ролик стоит не меньше 5 тысяч долларов. Может быть, именно этим соображением и руководствуется объединение "Яблоко". Однако следует напомнить, что Явлинский относился к рекламе без особого рвения и в прошлые выборы. Знающие его люди утверждают, что это — позиция: лидер "Яблока" убежден, что он настолько популярен, что реклама ему просто не нужна.
Уныние Жириновского
Среди остальных блоков, считающихся проходными, выделяется своей пропагандистской активностью ЛДПР Жириновского. С деньгами у него, как указывалось выше, все в порядке, а с популярностью — несколько хуже. Многие политологи всерьез предсказывают, что ЛДПР на сей раз может не преодолеть заветный барьер. Скорее всего, в Думу он все же попадет, но своего успеха 1993 года явно не повторит. И это понимает сам Жириновский. Встречаясь с избирателями, он их к этому подспудно готовит, объясняя, однако, свою грядущую неудачу тем, что власти строят против него козни и намерены подтасовать результаты выборов. Рекламные клипы Жириновского исполнены не без юмора, хотя рассчитаны, как обычно, не на самый просвещенный электорат. На этот раз ему придется делить этот электорат со многими, и прежде всего с ген. Лебедем.
Опрометчивость "Демвыбора"
"Демократический выбор России" умудрился наступить на те же грабли, что и в прошлую избирательную кампанию. Рекламный ролик, изображающий Гайдара, бредущего по шпалам (как утверждают злые языки, вдогонку за последним вагоном на север), несомненно, войдет в скрижали профессиональной безграмотности. Как рассказывают посвященные, руководство блока пало жертвой стремления к экономии средств, которых у него не густо. Пресловутый ролик был предоставлен блоку бесплатно, с предложением заплатить лишь за эфирное время. Погнавшись за дешевизной, руководители избирательной кампании попали в ловушку: договор на прокрутку такой продукции составляется таким образом, что снять ее с эфира раньше времени невозможно. Она прокрутилась ровно столько, сколько предусмотрено, и никакие попытки гайдаровских штабистов положить конец скорбному маршу своего лидера успехом не увенчались. Прокат ролика, который в избирательном штабе всерьез склонны считать идеологической диверсией конкурентов, окончился, но повезет ли, наконец, Гайдару в следующем клипе — Бог весть.
Наталья Архангельская
------------------------------------------------------
Без предварительной цензуры и предварительной примерки
Отсутствие каких-либо форм предварительного отбора участников избирательной гонки перевалило на голову избирателя всю неподъемную работу по структурированию политического хаоса. Сами же претенденты в Думу тщательно избегают любой возможности продемонстрировать избирателям свои деловые качества.
Полная свобода выбора
"Свободно ли печать морочит олухов иль чуткая цензура в журнальных замыслах стесняет балагура" — эта дилемма пока что разрешена в пользу балагуров. Цензуры же, т. е. какого-либо предварительного отбора оказалась лишена не только печать, но и избирательная кампания. Политический механизм, лишенный всех фильтров хоть тонкой, хоть грубой очистки, начинает чихать, кашлять и может вообще не завестись.
В России не сработал ни общественный, ни государственный механизм предварительной цензуры. В идеальном варианте крупные партии оказываются центрами коагуляции политических сил, активно интегрируя в себя и достаточно широкие общественные настроения, и перспективных политических лидеров, — тем самым проблема предварительной цензуры решается сама собой. При очевидной неспособности к этому российских партий последней фильтрующей инстанцией могло бы быть государство в лице ЦИК. В принципе закон о выборах пытается предусмотреть такие функции — в этом изначальный смысл сбора подписей. Но цена предъявляемых ЦИКу подписных листов общеизвестна — как в смысле их соответствия действительности, так и в смысле стоимости одной подписи.
Тут показательны последние разыскания электорального математика Александра Собянина, показавшего, что из 43 объединений, допущенных к выборам — и, следовательно, собравших не менее 200 тыс. подписей, лишь 10 смогли выставить 40 и более кандидатов в одномандатных округах. Цифра 40 появляется в связи с тем, что необходимые для регистрации одномандатника 5 тыс. подписей идут в зачет подписей за объединение, следовательно, выдвинув 40 одномандатников, можно даже вообще не собирать подписей за блок как таковой. Парадокс объясняется просто: хоть в какой-то степени фальсификация подписей распознается лишь на окружном уровне — на уровне ЦИК это нереально. Именно поэтому 33 из 43 (т. е. 3/4) объединений предпочитали как можно меньше иметь дела с окружными комиссиями.
Отчаявшийся ЦИК пытался прибегнуть к последнему и самому плохому цензурному методу — бюрократическому. При социализме распределение дефицитных материальных благ сопровождается требованием представить несметное количество справок и бумажек, что является стихийной попыткой снизить спрос. Аналогичным образом Рябов пытался остановить партийное половодье эскалацией бюрократических требований.
Однако "ЯБЛоко" сломало худую рябовскую запруду, и ничем не сдерживаемое половодье стало бушевать с удвоенной силой. В результате полного отсутствия цензурных препон 43 блока получили полную возможность свободно морочить олухов. Однако избиратели, столь откровенно предназначаемые на роль олухов, испытывают естественные в такой ситуации чувства — впадают в безразличие, предоставляя политикам морочить не столько олухов, сколько друг друга.
Полное пренебрежение выборами
Один из главных аргументов критиков представительного способа правления — балаганная природа избирательной кампании. Он во многом справедлив, но не учитывает того, что избирательная кампания требует от претендента ценных для политика качеств, как-то: воли, трудолюбия, коммуникабельности, стойкости, расчета и интуиции. В этом смысле избирательная кампания является хорошим тестом, позволяющим достаточно точно предсказать, как проявит себя данный политик у кормила власти.
Сами политики этого, похоже, не понимают. Их речи и поступки свидетельствуют об ином отношении к избирательной кампании: как к досадной обязанности, своего рода политическому предбытию — настоящая политика будет потом. Вероятно, именно этим объясняется демонстрируемая политиками полная неспособность к объединению и блокированию.
Между тем суть блокового строительства совпадает с сутью политического творчества. Разница лишь в том, что задача первого все же легче — ответственность не та. Открыто бравируя своей страстью к расколам, политики уподобляются человеку, который, с гордостью демонстрируя свое неумение ездить на велосипеде, требует на этом основании, чтобы ему доверили штурвал самолета.
Политическое творчество совершается в режиме реального времени — здесь и сейчас. И предвыборные дебаты, так единодушно отвергнутые претендентами в Думу, наглядно моделируют будущее поведение политика в неизбежных при управлении страной условиях жесткого прессинга. Если политик, еще ни до чего не допущенный, органически не переносит наличия оппонента, можно себе представить, как он будет любить диалог с оппозицией, оказавшись у власти.
Если даже в период предвыборной кампании, когда политик всячески старается быть приятным избирателям, претенденты демонстрируют откровенное пренебрежение к электорату, то понятно, что будет, когда настанут суровые будни. Возможно, претенденты искренно считают электорат абсолютно безмозглой массой. Но столь открыто демонстрируемая уверенность может свидетельствовать о безмозглости не столько избирателей, сколько тех, кто таким странным способом домогается их благосклонности.
МАКСИМ СОКОЛОВ
--------------------------------------------------------
Бисмарк о борьбе политических партий
Я не знаю другой страны, в которой единое национальное чувство и любовь к общей родине создавали бы разгулу партийных страстей столь слабые препятствия, как у нас. Считающиеся апокрифическими слова, вложенные Плутархом в уста Цезаря о том, что лучше быть первым в жалкой горной деревушке, нежели вторым в Риме, всегда производили на меня впечатление чисто немецкой идеи. Слишком многие среди нас поступают в общественной жизни именно так и ищут деревушку, а если не могут найти ее географически, то фракцию или же подфракцию и клику, где они могли бы быть первыми...
Партии отличаются друг от друга не столько своими программами и принципами, сколько теми лицами, которые стоят, подобно кондотьерам, во главе каждой из них и стараются завербовать себе возможно большую свиту из депутатов и карьеристов-журналистов, рассчитывающих прийти к власти вместе со своим вождем или вождями. Принципиальные программные различия, которые вынуждали бы фракции ко взаимной борьбе и вражде, не настолько сильны, чтобы объяснить страстную борьбу, которую эти фракции считают нужным вести друг против друга, — борьбу, которая приводит к тому, что консерваторы и свободные консерваторы оказываются в различных лагерях...
В политической борьбе партий, поскольку она не разрешается гражданской войной, опрокидываются все барьеры, установленные во всех областях жизни, кроме политики, благопристойностью и чувством чести воспитанных людей. Какой образованный и благовоспитанный немец решился бы в частном обиходе применить хотя бы ничтожную часть тех грубостей и ругательств, которые он, в присутствии сотни свидетелей и в крикливом, ни в одном приличном обществе не принятом тоне, бросает в лицо своему противнику, такому же уважаемому по положению в обществе, как и он сам? Кто из претендующих на звание благородного человека из хорошего дома считал бы для себя возможным вне области политических происков стать в том обществе, где он вращается, профессиональным распространителем лжи и клеветы против людей своего общества и своего сословия?
Короче, кто в какой-либо иной области, кроме партийной борьбы, охотно взял бы на себя роль бессовестного клеветника? Но как только человек может оправдаться перед собственной совестью и своей фракцией тем, что выступает в партийных интересах, так любая подлость считается дозволенной или хотя бы простительной.
Из кн.: Мысли и воспоминания. Т. II. М., ОГИЗ, 1940.
-------------------------------------------------------
"Предвыборное бремя несем мы в третий раз", — мрачно писал русский сатирик в 1907 году, накануне выборов в Третью Государственную думу. Сегодня мы несем бремя парламентских выборов уже в четвертый раз: 1989 год — выборы народных депутатов СССР, 1990-й — народных депутатов РСФСР, 1993-й — Пятая Государственная дума, 1995-й — Шестая. Кажется, можно было бы чему-то научиться, кажется, чему-то даже и научились: нынешние выборы — первые с 1912 года, когда полномочное законодательное собрание мирно передает инвеституру новому созыву. Но все это только кажется, ибо избирательный закон доводит "режим партий" до окончательного и неприличного абсурда.
Предшествующие избирательные кампании обогащали политическую культуру общества какими-то новыми и нужными навыками. В 1989 году родились объединения избирателей, послужившие начатками политической самоорганизации общества. В 1990 году был опробован опыт крупных политических блокировок — за власть боролись "Коммунисты России", "Демократическая Россия" и блок национально-патриотических сил. В 1993 году политики впервые отрабатывали современные приемы телевизионной агитации. В 1995 году — ничего.
Бесспорно, нет такой скверной политической ситуации, которая не добавила бы политической мудрости тому, кто хочет таковую обрести. Однако нынешняя избирательная кампания уникальна полным пока что отсутствием какого бы то ни было положительного опыта, достойного подражания, — весь опыт только отрицательный. Быть может, творцы избирательного закона исходили из того, что Россия призвана явить остальному миру грозное предостережение — "вот во что можно превратить представительную демократию". Остальному миру оно, возможно, и полезно, но гражданам России — не слишком.
Впрочем, уже не единожды в ходе последнего бурного десятилетия общество каким-то чудом оказывалось неизмеримо лучше своей политической элиты — ибо если бы ход событий зависел только от нее, Россия давно бы уже вкушала все прелести гражданской войны. Рядовым гражданам остается одно — попытаться в недостойно сложившейся ситуации выборов сделать по возможности достойный выбор. В этом и может состоять главный положительный опыт выборов 1995 года.
--------------------------------------------------------