Встречи президента и премьера России впору называть саммитами. Словно встречаются не лидеры одной страны, а некие две "высокие договаривающиеся стороны". Словно от этих встреч кто-то все время ждет подвоха. Особенно когда в сухих официальных сообщениях упоминаются такие словосочетания, как "ситуация в Чечне, ход подготовки к парламентским выборам, кадровые вопросы, международное положение России и ее миротворческая деятельность" (это повестка дня их вчерашней встречи). В последнее время вокруг отношений Ельцина и Черномырдина уж слишком много разных предположений, слухов и домыслов. Их вчерашняя встреча состоялась после очередной волны слухов об отставке премьера. Вот и в официальном сообщении президентской пресс-службы чувствуется некоторая натянутость: "рабочие встречи Б. Ельцина и В. Черномырдина" названы ни больше ни меньше как "главным механизмом принятия важнейших социально-политических решений". Комментарий ГЕОРГИЯ Ъ-БОВТА и НАТАЛЬИ Ъ-КАЛАШНИКОВОЙ.
На Чечне сыграть не удалось и не удастся
По Чечне "высокие договаривающиеся стороны" немного подискутировали, но в результате договорились. Пресс-служба президента комментирует итоги этого обсуждения так: президент считает, что федеральные органы "еще не исчерпали всех имеющихся мер по стабилизации ситуации". Аргумент приводится совершенно безукоризненный — "любые шаги, предпринимаемые в Чеченской Республике, должны быть взвешенными и хорошо продуманными". В итоге Ельцин не пошел навстречу якобы имевшемуся предложению правительства ввести ЧП в ряде районов Чечни. Наверное, теперь это снова может, как и в период "буденновского кризиса", побудить некоторых обозревателей к намекам, что у президента и премьера не совсем одинаковая чеченская политика. Но мы будем исходить из того, что это не так, а речь идет о нормальном взвешивании всех "за" и "против". В конце концов, чтобы вводить ЧП, надо по крайней мере быть уверенным, что на это есть силы. У президента такой уверенности, видимо, нет. Премьер правила игры знает хорошо, а потому, прибыв вчера в Башкирию, он заявил, что "нам надо сдерживать эмоции и обходиться без чрезвычайных мер" и что ЧП в Чечне вводится не будет, ибо в этом "нет необходимости".
После Буденновска премьера и президента, как известно, многие противопоставляли друг другу. Премьер по Чечне, дескать, чуть мягче, а президент — чуть жестче. Противопоставления эти в какой-то момент привели к тому, что президент приревновал народ к премьеру, который стал вдруг набирать очки на чеченском миротворчестве. Или же Ельцин просто осознал, сколько сам потерял очков, начав войну в декабре? Впрочем, суть большой политики от этого не изменилась: Москва и сегодня по-прежнему не знает, что делать с Чечней, а потому метаний от одной риторической позиции ("ни в коем случае не позволим сорвать мирный процесс, война ничего не решит") к другой ("необходимо проявить силу по отношению к непримиримым в Чечне, пытающимся сорвать мир") будет еще много.
В Чечне сегодня — тупик, в связи с чем, конечно, можно попытаться наварить кое-какие политические (и не только) дивиденды. Хотя даже по части наваривания надо признать, что московские политики — не очень большие мастера работать с общественным мнением. Неужели кто-то (в Кремле или Белом доме) всерьез полагает, что трогательные рассказы о том, как в Чечне ремонтируют жилье, заседают вице-премьеры, выплачивают пенсии и вообще отпускают круглые суммы в "черную дыру", расположат к "спонсорам" российского обывателя? Особенно на фоне репортажей, демонстрирующих ненависть чеченцев к России и русским. Хотя обывателю и война не нравится. Потому что и она — за его счет. Опять тупик. И похоже, что ни одному из "вождей" на Чечне никаких очков набрать теперь вообще не удастся: там нужен некий нетрадиционный ход, на который, надо признать, ни Ельцин, ни Черномырдин не способны. В чеченском вопросе оба обречены шагать нога в ногу в состоянии здорового консенсуса. Тут линии противостояния быть уже не может.
Чисто мужской поступок
Много слухов вокруг отношений Ельцина и Черномырдина связано с выборами. Порожденный самим же президентом "Наш дом — Россия" пытался взять довольно резкий старт. Президентскому окружению это не очень понравилось. В этом окружении вообще не любят, когда чья-то "чужая" голова высовывается слишком заметно.
Еще летом в окружении самого премьера пошли слухи о том, что на их шефа готовится большой "накат". При этом в ответ на вопрос об инициаторах наката люди Черномырдина пугались и закатывали глаза куда-то наверх. В общем, уходили от ответа. А некоторые "аналитические центры", по достоверной информации Ъ, задавались, например, такими, казалось бы, чисто праздными вопросами: можно ли одной-двумя скандальными публикациями свалить, например, премьера? И в какое время было бы уместнее ударить — летом или поближе к выборам? Было ясно, что кто-то готовится вылить порцию компромата. И уже когда казалось, что летние страхи премьерского окружения напрасны, ящик Пандоры приоткрылся: ведь дело бывшего замминистра внешних экономических связей Догаева при желании можно "докрутить" до самого верха. Все зависит от интерпретации. Не говоря уже о "Балкар-Трейдинге", где имя Черномырдина прямо упоминалось.
В сентябре Борис Ельцин неожиданно дистанцировался от порожденного им же НДР, пренебрежительно отозвавшись о его перспективах на выборах. Картину дополнила солидная порция недавних инсинуаций по поводу замены Черномырдина на Скокова. Что, мягко говоря, просто нелогично: непонятно, зачем президенту делать из Черномырдина гонимого, да еще на фоне собственного низкого рейтинга, как и непонятно, зачем повышать статус Скокова, человека амбициозного, но практически неизвестного стране.
И вот после всей этой вереницы слухов премьер выступает с необычайно эмоциональным заявлением: "Я с президентом Ельциным работаю в одной команде. Я никогда не позволю, как мужчина, предать человека, воспользоваться чем-то, чтобы из-за спины выскочить и выдвинуть себя в президенты". Такие слова назад не берут — теперь Черномырдин просто не сможет "при живом Ельцине" стать "номером 1". "Мужская клятва" могла появиться по двум причинам: либо премьера "дожали", либо он, будучи по своему характеру человеком лояльным президенту, доподлинно знает, что Борис Ельцин твердо решил остаться на второй срок президентства. (О том, как — чуть ниже.) Так что и тут никакого противостояния тоже быть не может.
Запад о России: а на кого тут ставить?
В России после Горбачева было не принято зарабатывать очки на внешнеполитическом поприще. Однако сегодня проблема отношений России с внешним миром оказалась чрезвычайно важна именно с внутриполитической точки зрения. Отсутствие идентифицированной и четкой новой национальной доктрины, проще говоря, отсутствие внятной политики не позволяет заработать очки внутри страны. Дефицит пытаются компенсировать на внешнеполитической арене. Пока неуклюже: ничего, кроме обид за ущемление утраченного великодержавного статуса, не получается. Но очки набирать все же надо. И возникают некие спорадические акции — то Балканы, то препирательство с США по поводу иранского ядерного контракта или расширения НАТО. И похоже, что Запад в эту сложную российскую ситуацию начинает вникать. Да и стиль отношений с Москвой уже просматривается: ее пытаются не раздражать, придавая особое внимание формулировкам, внешним атрибутам, формальному присутствию России на том или ином форуме и так далее. И в этой ситуации право "постоять" за спиной Рабина и Арафата, подписывающих мирное соглашение в Вашингтоне, можно выдать за признак влиятельности Москвы на Ближнем Востоке. Сглаживание Брюсселем формулировок по части экспансии НАТО (при том что все понимают — по сути ничего не меняется) — за уступки НАТО давлению Москвы. Приглашение на обед с главами "большой семерки" — за приглашение России в "большую восьмерку". А присутствие на заседании министров финансов той же "семерки" и их дружеское похлопывание по плечу накануне сессии МВФ — за признание российских экономических успехов. С Россией обращаются по принципу "не навреди", как с больным и потому капризным ребенком.
Так на кого же ставит Запад сегодня в России? Накануне прошлых выборов Клинтону вполне серьезно советовали не зацикливаться на одном Ельцине и приглядеться к "молодым" демократам — Шахраю и Явлинскому. Сегодня ни о каких таких разработках не слышно. Хотя еще недавно было немало косвенных свидетельств того, что Черномырдина стали рассматривать как чуть ли не реальную замену Ельцину: он-де и с Альбертом Гором и вообще с американским бизнесом на дружеской ноге, и у МВФ вызывает высочайшее доверие. Одно время, когда Ельцин сначала "не сошел" с самолета в Шеноне, а затем занемог сердцем, западные СМИ стали так и вообще передавать по всем каналам биографию Виктора Черномырдина. Сегодня премьер закрыл ("как мужчина") тему претензий на лидерство. И Западу придется принять к сведению — он и Ельцин, мол, одна команда. А другой пока не сложилось.
Российский парадокс: раздел имущества "по справедливости" как гарантия стабильности
Ну если уж премьер и президент так хотят показать, что они — одна команда, то можно порассуждать, сколь велики шансы этой команды и далее возглавлять экономическую и политическую элиту России. Элита эта, как известно, крайне далека от единства. Прежде всего в силу колоссальных противоречий относительно бывшей государственной собственности, еще не до конца поделенной. Это и есть основа для острейшего конфликта, который может нынешнюю элиту вогнать в острейшую борьбу и просто отправить в политическое небытие. Элите сегодня как никогда важно договориться между собой: допустить к власти других — значит вызвать новый передел с непредсказуемыми политическими последствиями. И не только для России, но и для окружающего мира. От того, насколько удастся доделить неподеленное "по справедливости", увы, и зависит стабильность в стране. И если у генерала Коржакова, например, есть нефтяные интересы, то их нельзя игнорировать, ибо он все равно не успокоится. Будет какая-то политическая буза, и все будут гадать, откуда что берется. А если, например, Олег Сосковец питает слабость к цветным металлам, то надо и ему пойти навстречу и создать, например, "Росметаллургию". И еще не надо без надобности теребить "Газпром". Или предпринимать резкие шаги по отношению к крупнейшим банкам. Да и в Чечне, собственно, надо сегодня быть осмотрительнее: там ведь уже многие госзаказы размещены "на восстановление" и очень большие деньги крутятся. И вообще рядом с большой нефтью Каспия просто опасно играть с огнем.
Вся власть — нынешней власти!
Вот и получается, вся власть должна остаться у тех, кто ее уже имеет. Что касается думских выборов, то они вряд ли эту картину испортят (как не испортили ее в 1993 году). Да и Дума по Конституции бессильна. Да и имидж нынешних властей еще можно подправить, создав иллюзию бурной деятельности. Соединить госкомитеты в министерство промышленности, организационно порадеть за социальную сферу, напрячься и выплатить пенсии. И все. Никаких "больших голов" перед выборами не полетит. Потому что это может всколыхнуть шаткий баланс сил внутри правящей элиты. Что крайне опасно. И даже Ильюшенко нельзя отпускать в оппозицию. Он слишком много знает. Ему нужно придумать хорошую должность. Хотя бы учитывая то, что уволили его вовсе не за "развал" или коррупцию, а за нелояльную трактовку событий октября-93.
Главный вопрос — как нынешняя элита может остаться у власти? Еще точнее — как Ельцин может остаться у власти? А он, по всей видимости, не только уже сам на это решился — его и окружение "не отпустит". И тут нужно констатировать: в условиях корпоративной замкнутости власти (при внутренних распрях), растущего разрыва между ней и настроем основной массы населения, при шаткости баланса сил внутри элиты полагаться на "русскую рулетку" выборов — непростительный риск. Осознание этой опасности есть. Концепции того, что делать, пока нет. Ясно лишь, что именно демократические президентские выборы в нынешнюю российскую политическую картину пока никак не вписываются. Как ясно и то, что характер российской политики на ближайшие месяцы предопределен — хаотичный и непредсказуемый.