Прошедший месяц был отмечен небывалым для военного ведомства событием — пресс-конференцией начальника Генерального штаба. Генерал армии Николай Макаров без бумажки (зато иллюстрируя свои слова десятками слайдов) говорил перед журналистами более двух часов. Столь откровенных оценок состояния армии из уст российского военного номер один не звучало никогда. "Власть" уверена, что ознакомиться с этой речью, запись которой сначала разместили на сайте Минобороны, а спустя пару дней убрали без объяснений, было бы полезно многим, и решила посвятить ей этот выпуск рубрики целиком.
Бумажная армия бумажных тигров
"Что мы имеем на сегодняшний день? <...> Мы имеем бумажную армию <...> У нас бумажные были тигры <...> Офицерский состав <...> не имел ни опыта, он не провел ни занятий, потому что не было солдат — не с кем просто было их производить. Он не рос в мастерстве, он только лишь повышал свои теоретические знания в академии и опять приходил в те части, где нет людей. Через два-три года <все> забывал, и таким образом шла прямая деградация офицерского состава, что на сегодняшний день, к сожалению, у нас и отмечается <...> И боеспособность этих войск была под вопросом! <...> Вот тот полк, который был до прошлого года <...>: 58 человек должны ежедневно идти в наряд, то есть обеспечивать жизнедеятельность, а всего солдат, если взять,— 117 человек в полку! Поэтому половина солдат стояла в наряде, половина их меняла. А офицерский состав и прапорщики жили своей жизнью! Ничем не занимаясь практически".
Перед тем как описать существование типичного бумажного полка, начальник Генерального штаба рискнул открыть и настоящую военную тайну: полки, которые можно было бы считать не бумажными (хотя бы относительно), к осени 2008 года в российской армии составляли только 17% от общего их количества. В остальных 83% офицеры успешно "жили своей жизнью", а солдаты, которых офицерам не хватает,— своей. Жаль, генерал Макаров не сообщил, сколько людей призывалось ежегодно в армию только для того, чтобы на протяжении года (а то и двух) просто поддерживать свою жизнедеятельность за забором части.
Кто кому что и где должен
"Мы провели аттестацию практически всего генералитета <...> <Выявлен> только один генерал, который служит в Московском округе чуть более двух лет, все остальные — от 25 до 17 лет! <...>
Мы говорим <одному такому засидевшемуся в округе>:
— Давайте по ротации — вы едете на повышение!
— Нет, я не поеду.
— Как не поедете? Вы же военный человек! Вы что!?
— У меня дети, у меня жена... Как же я туда поеду? <...>
А в нашу профессию заложено не только менять место службы, но и жертвовать своей жизнью, по идее! <...>
— Давайте в Ленинградскую область!
— Тоже не поеду.
Вот — по пять-шесть раз предлагаем место! <...> Он говорит:
— Мне тут хорошо служить, почему это я должен служить там?
Мы объясняем:
— Ну почему тот там должен служить?! <...>
Заместитель по воспитанию <командующего> Сибирского военного округа 27 лет служит в Сибирском округе! В Забайкалье <...> И менять там будто его некому, потому что здесь <в Московском> отказываются! Почему он хуже, тот офицер, этого?! <...> Должна быть какая-то социальная справедливость в этом плане".
Генералам следует обратиться к опыту более младших офицеров, у которых по 58 солдат каждый день по очереди худо-бедно, но ходят в свои наряды (см. выше). И высказываний типа "Я в караул не пойду, пусть вон тот идет, а мне и тут хорошо" себе не позволяют. Похоже, на уровнях от роты до полка командиры, хотя и живут своей жизнью, владеют гораздо более эффективными средствами убеждения подчиненных, чем те детсадовские уговоры, которые, как выясняется, приняты в московских штабах.
Яйцо налицо
"Я не буду вам показывать то яйцо, которое уже нарицательным именем стало <...> Я вам приведу только один <...> пример: у нас по штату должностей было лейтенантов <...> 25 тыс., а должностей полковников 26 973 человека, а подполковников — 87 900. То есть вот подполковничьих должностей было примерно в четыре раза больше, чем должностей лейтенанта, поэтому, наверное, последние восемь-десять лет у нас была серьезная проблема <...> потому что нам просто по вполне объективным причинам из этих 25 тыс. 87 <тыс.> никак нельзя было сделать".
Армия действительно столкнулась с проблемой, которая просто не могла не подтолкнуть ее к реформам. 87 тыс. из 25 тыс. никак не родятся. В самом деле, не призывать же в подполковники через военкоматы! Но еще больше не позавидуешь 26 973 обладателям полковничьих должностей, ведь им в спину постоянно дышат 87 900 претендентов на папахи.
Разболтать жену офицера
"Много идет разговоров о так называемом приказе министра обороны N 400 по повышенным денежным содержаниям для лучших офицеров. Значит, я вот вам откровенно скажу <...> последние 15-20 лет вот, <как> в войсках, такого равнодушия нигде нет <...> Офицеру <все> безразлично — он понимает, что он нищенски получает, он квартиру получит когда-то в необозримом будущем... Ему же говорят:
— У вас же техника неисправна!
— Ну и что?!
— У вас подготовка никакая!
— А это меня меньше всего волнует.
То есть этого офицера нужно расшатать <...> Мы хотим разболтать эту вот равнодушную массу, чтобы они хоть начали чем-то заботиться. Через своих жен, которые, может, хоть возмутились бы: почему ее муж получает столько, а сосед столько?! И мы этого достигли. Мы понимаем, что идет негатив, но мы на него в какой-то степени сознательно пошли".
Главное тут не переборщить как с негативом, так и с позитивом — не разболтать случайно не ту равнодушную массу. Простая офицерская жена в крайнем случае просто уйдет к соседу, но особо активные могут и сами начать разбираться за мужей с их неисправной техникой и повышать уровень своей подготовки. Хорошо, если только политической. А если дойдет до физической и боевой?
Чтоб никто лишним не обрастал
"Военные комиссариаты у нас, чтобы ликвидировать коррупционность, сделали как бы ротационные <...> Это неправильно было сделано! Мы сейчас говорим, что в военкоматах должен служить человек такой же с армии. Он пришел, допустим — замкомандира бригады, побыл три года военкомом и ушел командиром бригады <...> Потому что любой военком, который приезжал, областной, он знал, что это его последнее место службы. Он там сразу обрастал дачами, домами, квартирами, знакомыми и всем остальным, что для этого нужно! Потому что получка была никакая <...> И <это> вызывало массу вопросов: откуда все это появилось? Теперь <...> мы будем должность эту делать проходящею и будем не только по вертикали размещать вверх вниз, но и по горизонтали. Хороший командир бригады, он может быть три года начальником кафедры Академии Фрунзе. Побыл, защитил кандидатскую диссертацию и ушел в войска опять! И таким образом мы <...> сблизим связь теории с практикой, между преподаванием и действиями войск реальными".
Интересно посмотреть, на какие из "проходящих" должностей будут стремиться офицеры из строевых бригад — на академические кафедры или в военкоматы? Даже если поверить, что в последних они теперь не будут обрастать недвижимостью и "всем остальным".
Кто поможет генералам в этой жизни
"Высшая структура — это Академия Генерального штаба, в которую может поступить только человек, достигший в звании генерал-майора. Мы повысили статус. Только избранные должны учиться в этой школе высшей нашей <...> Абитуриент, который придет 1 сентября <...> ему сразу же 80 тыс. рублей дополнительно к его денежному содержанию <...> Он получает благоустроенную квартиру рядом с академией <...> Если человек будет учиться на "отлично", он получает ежемесячно надбавку 20 тыс. рублей <...> Если на "хорошо" и "отлично" — получает 10 тыс., если на "тройки" — он отчисляется! <...> Они будут учиться по новой программе <...> первый курс, примерно около 80% учебного времени будет отведено для изучения военной дисциплины <...> а 20% первого курса и весь второй курс он будет изучать только те науки и дисциплины, которые помогут ему адаптированно жить в этой жизни — это право международное, финансы и все то, чего нам сейчас не хватает. Если этот человек пожелает расстаться с воинской службой затем, чтобы он умело мог работать и в Администрации президента РФ, и в правительстве, и быть губернатором".
Некоторые полковники, которых раньше, видимо по недоразумению, тоже брали в Академию Генштаба, наивно полагали, что там их должны учить войне и только войне. Генералы, конечно, совсем другое дело — им нужно "адаптированно жить в этой жизни". И с генерал-губернаторами в России тоже проблема есть. Вот только, как показывает эта самая жизнь, военачальники с лампасами типа Анатолия Квашнина или Бориса Громова легко адаптируются к ней и по старой программе. А их сослуживцы типа Александра Руцкого или Льва Рохлина не смогли бы, даже будучи круглыми отличниками по новой.