— Вы известны как активный приверженец идей федерализма. Разделяет ли эти взгляды руководство НДР?
— Руководство — достаточно широкое понятие. В нем много разных людей, и если брать, допустим, совет движения, то я не думаю, что все его члены разделяют мои взгляды. Сегодня регионам приходится ломать сложившиеся традиции авторитарного государства и забирать некоторые полномочия у центра, а это всегда трудно: те, кто находится в центральном аппарате, в министерствах, ведомствах, естественно, не настроены отдавать большие полномочия на места. И это, я считаю, их большая ошибка — усложняется кадровая работа, затрудняется прохождение документов, а центр вместо решения глобальных задач структурной перестройки экономики начинает заниматься локальными вопросами 89 субъектов федерации. В итоге Москва тонет в огромном ворохе проблем.
— Насколько справедливо общеизвестное утверждение, что НДР поддерживается главами местных администраций?
— Если говорить о Самарской области, то откровенно скажу, что среди них есть как те, кто является членами движения, так и те, кто оказывает поддержку, но в движение не вступает. Есть и люди, ориентированные на другие движения и партии. И я считаю, что не вправе на них давить: это их убеждения, и мы должны эти убеждения уважать. Лично я считаю, что 60-65% глав местного самоуправления являются членами НДР. Среди губернаторов этот процент значительно выше. 15-25% этого электората можно отнести к разряду сочувствующих, оставшиеся 10% тяготеют к другим партиям и движениям.
— Вы согласны с оценкой НДР как партии власти?
— Мы с вами должны очень четко понять, что на сегодняшний день НДР не является партией власти. Мы люди, работающие в структурах исполнительной и представительной власти. Но мы не имеем большинства в парламенте, а нормальная работа любого правительства без большинства в парламенте просто невозможна. Поэтому будем говорить так: мы правящая партия, но пока без большинства в парламенте. Вот это недоразумение мы и пытаемся ликвидировать, борясь за такое большинство. Если мы его получим или хотя бы обеспечим достаточно высокий процент, позволяющий создать правящую коалицию, то это и будет шагом вперед, достижением той цели, которую мы ставили, создавая наше движение. А для того чтобы этого добиться, мы должны прежде всего четко заявить, что правительство и программа движения — вещи совершенно разные.
— Как вы оцениваете принятый Госдумой законопроект о принципах формирования Совета федерации?
— Я отношусь к нему нормально. Но у меня возникает вопрос: кто в этом случае будет председателем Совета федерации? Можно на каждое заседание избирать председателя, но в перерывах между заседаниями кто-то должен организовывать работу палаты. Ясно, что в отсутствие председателя, занятого в регионе в качестве губернатора или спикера, этим будет заниматься аппарат. И мне кажется, что это не совсем согласуется с принципами демократии, поскольку аппарат главным образом работает на самосохранение. Поэтому мне кажется, что сейчас было бы разумнее принять конституционную поправку о введении поста вице-президента, который будет иметь конкретный участок работы в Совете федерации.
— Почему вы не вошли ни в один из списков от НДР? Каким вы видите свое политическое будущее?
— Я являюсь депутатом Совета федерации, и если начну баллотироваться в Госдуму, то солгу своим избирателям. В свое время я сказал им, для чего мне нужен нынешний мандат, какие задачи я намерен решать в качестве депутата верхней палаты. Так ради чего же мне баллотироваться в Думу? Ради карьеристских соображений? Но я далек от этого, и когда мы обсуждали этот вопрос с премьером, я ему объяснил, что тот, кто хочет внести мою фамилию в списки, желает подставить и Черномырдина и Титова. Что касается моего будущего, то я, откровенно говоря, сожалею, что выборы губернаторов не назначены на 17 декабря 1995 года. Это стабилизировало бы общую ситуацию и сэкономило бы деньги налогоплательщиков. Но свое политическое будущее я по-прежнему вижу в качестве губернатора, избранного населением Самарской области.