Госпитализация Бориса Ельцина стала своеобразной проверкой не только для всех политических сил России, но и для кремлевских служб президента. В частности (а может быть, и прежде всего), отвечающих за информацию. Российское общество всегда очень нервно переживает болезнь первого лица в государстве, и степень этой нервозности зависит именно от информации, поступающей в СМИ из Кремля. Поскольку ассоциативный ряд "болезнь президента--национальная безопасность" выстраивается элементарно, легко объяснить, почему вовсе не пресс-служба Ельцина — главное звено в информировании общества. О том, как строятся отношения кремлевских пресс- и непресс-служб с журналистами, рассказывает обозреватель Ъ ВЕРОНИКА Ъ-КУЦЫЛЛО.
Журналист хоть и не террорист, но тоже опасен
Противоречие заложено в самих функциях взаимодействующих систем: пресса по определению стремится узнать как можно больше, а заинтересованные службы всегда стремятся выдать только то, что необходимо. В экстремальных ситуациях вроде болезни президента речь не идет о введении неких новых правил информбезопасности — они и так достаточно жестки. Просто происходит естественная монополизация: с ограничением числа встреч Ельцина поток децентрализованной информации резко снижается. Значит, контроль за утечками становится гораздо проще. И жестче. Впрочем, оговоримся: стремление ограничить круг источников информации характерно не только для экстремальных ситуаций. Службы охраны высших государственных деятелей всегда относились к журналистам с настороженностью — это чисто профессиональное.
В Кремле очень не любят, когда ведомство Александра Коржакова называют службой охраны, а не службой безопасности. Физическая охрана президента — только одна из функций СБП; это позиция Коржакова, и она широко известна. Под понятие "всеобъемлющей безопасности" подпадает масса явлений, в том числе и безопасность информационная. Конечно, угроза терроризма тоже учитывается — для теракта журналистская ширма очень удобна. Как считают в СБП, опасность такого рода даже усилилась: СМИ теперь может зарегистрировать чуть ли не любой человек, получив право аккредитоваться на мероприятие с участием президента. Главному управлению охраны уже с трудом удается за два часа проверить всех желающих попасть на пресс-конференции Ельцина. Кроме того, на выходе президента "в люди" даже не одержимые дурными идеями журналисты могут, например, нечаянно ударить охраняемое лицо. Многие журналисты помнят проходы Ельцина по фойе зала заседаний КДС в съездовские времена — только благодаря плотному кольцу охраны он тогда не получал ударов диктофонами в зубы и телекамерами в лоб (особую "прорывную опасность", по мнению охранников-профессионалов, представляют журналистки — они больше склонны идти на скандал).
Психологическое спокойствие президента — еще одна из первейших задач сотрудников СБП. Оскорбление в адрес Ельцина из толпы или несвоевременный, мягко говоря, вопрос журналиста — все это расценивается как серьезная промашка в работе именно спецслужб. Но не только их — тут ответственность с СБП делит пресс-служба (в свое время Вячеславу Костикову надолго запомнилась пресс-конференция, на которой несмотря на все его усилия Ельцина спросили-таки об инциденте в Шенноне и разногласиях с помощниками). С народом, как ни странно, легче: коржаковцы с удовольствием рассказывают, как в одном из совхозов в ожидании ельцинского кортежа "группа агрессивно настроенных граждан" обсуждала претензии к президенту, которые они ему "вот сейчас ужо как выскажут". К ужасу охраны, выйдя из машины, Ельцин направился прямо к этим людям. Службисты кинулись на подстраховку, но зря: по словам охранников, сработал президентский "магнетизм" — потрясенный близостью главы государства народ забыл о своих горестях и вполне дружелюбно приветствовал его. Рассчитывать на такую же реакцию у журналистов не приходится.
Вы пишите, вы пишите, вам зачтется...
И в пресс-службе, и в СБП есть спецотделы, отслеживающие реакцию СМИ на события, так или иначе связанные с президентом. Но реально контролировать исходящую из Кремля информацию можно, только установив для чиновников жесткие правила внутренней безопасности (они есть — за разглашение даже несекретной служебной информации можно вылететь с работы, если не хуже) и сузив круг журналистов, имеющих возможность общаться напрямую с высшими должностными лицами Кремля.
Входящие в "ближний круг" журналисты не лучше и не хуже остающихся за его пределами. Но, попав в него, они вынуждены играть по правилам, устанавливаемым СБП и пресс-службой. Они как бы принимаются в "президентскую семью", что налагает определенные обязательства: из избы сор не выносят. Ограничения искупаются с лихвой — разрешенной информацией их не обойдут. Как правило, в узкий круг входят один-два конкретных корреспондента от ИТАР-ТАСС, "Интерфакса", РИА "Новости", "Постфактума", ведущих теле- и радиокомпаний, то есть распространителей первичной информации, без которых просто нельзя обойтись. Эта среда достаточно постоянна и сплочена, пожалуй, намного сплоченнее, чем аналогичные сообщества парламентских, мидовских, военных журналистов. От наиболее крупных газет иногда в список, правда, включаются разные люди, но редко: в Кремле "ротацию" не приветствуют.
"Ближний круг" несколько расширяется при зарубежных поездках Ельцина. Обустройство вояжей государственного масштаба интересно само по себе. Для любого мало-мальски приличного визита президента требуется не менее пяти самолетов (нововведение это еще горбачевское — до него лидеры страны обходились меньшим количеством самолетов: Леонид Ильич, например, летал на двух, но плата за это была — тотальная цензура и полная засекреченность "быта и нравов" советской верхушки). Два самолета — "президентские" (говорят, решение, в каком именно полетят Ельцин и его приближенные, принимается в последний момент). В "передовом" летят журналисты, часть охраны, мидовцы. Есть еще два грузовых — один для президентских лимузинов, второй — самолет спецсвязи. Обычно "передовой" вылетает на место за час до президентского, а возвращается домой после него. Есть еще "самые передовые" спецрейсы — на них сотрудники МИД, СБП и пресс-службы вылетают в пункт назначения за одну-две недели до начала визита. Кстати, в субботу Ельцин порекомендовал высшим должностным лицам страны поменьше летать на спецсамолетах и побольше на рейсовых. Это, впрочем, вряд ли означает, что вскоре и самого Ельцина можно будет увидеть в первом классе "Аэрофлота", как Жака Ширака на Air France.
Журналисты, попадающие в передовой самолет (около 20 человек), обладают по сравнению с "вольными" коллегами серьезными привилегиями. Во-первых, экономят: им перелеты ничего не стоят. Во-вторых, получают возможность за время полета неформально пообщаться с сотрудниками СБП и мидовцами среднего звена. В-третьих, у них есть железная уверенность, что номер в гостинице для них найдется — номера заранее заказываются пресс-службой. Поскольку места в самолете лимитированы, пресс-служба имеет возможность использовать их как поощрение. И наоборот, бывает, что вычеркивание фамилий из списков совпадает с выходом статей, чем-то не потрафивших Кремлю. Хотя нигде не написано, что государство обязано возить прессу бесплатно, а потому, отсеивая "нелояльных", пресс-служба вполне в своем праве. СБП тоже изучает список журналистов, оценивая их по своим критериям. Большей частью оценки пресс-службы и спецслужб совпадают. Но бывают и разногласия: тот же Костиков не раз защищал перед СБП кандидатов на вычеркивание. С другой стороны, есть журналисты, которые включаются в списки как раз благодаря хорошим отношениям со службой безопасности. Их, как правило, коллеги хорошо знают.
Чтобы не создавалось впечатление, что "под отстрел" журналисты попадают лишь за правду-матку, можно вспомнить один внутрикремлевский анекдот. В ходе поездки Ельцина в Благовещенск один московский журналист (назовем его N), будучи, мягко говоря, не совсем трезв, повздорил с местной милицией и назвал почтенного полковника козлом. Скандал расхлебывать пришлось многим, в том числе и СБП. После этого случая сотрудники службы стали строго следить, чтобы в передовом "потребляли" лишь на обратном пути в Москву. Проштрафившегося отстранили от полетов, но спустя несколько месяцев сюжет получил продолжение: когда Ельцин находился с визитом в ФРГ, к группе журналистов подбежал готовый взорваться службист: "Где N?!" Удивленные журналисты пожали плечами: "Так он же не летел!" Спрашивающий был озадачен не меньше: "А кто же тогда полицейского козлом обозвал?!"
За двумя зайцами здесь гоняться не принято
Сужение круга достигается и еще одним способом. Любому журналисту известно понятие "пул". Это маленький кусочек бумаги, дающий право прохода на мероприятие. При работе "на выезде" один и тот же журналист редко успевает поспеть везде. По протоколу, к приезду президента журналисты уже должны быть выставлены на "точке". Достаточно представить себе длину президентского кортежа (а вместе с машинами принимающей стороны он растягивается на несколько километров), в хвосте которого чаще всего едет автобус с прессой, чтобы понять: когда Ельцин будет здороваться, например, с Клинтоном, журналисты будут еще в пути. Поэтому прессу делят на группы, которые, жертвуя одной встречей, успевают на другую. Прокладыванием маршрутов и распределением пулов в равной степени занимаются пресс-служба и СБП. Необходимость пулов сомнений не вызывает: нельзя же, действительно, набить в тесное помещение сто человек, дышащих в затылок президентам. Но и пулы можно использовать "с намеком": будучи аккредитованным для освещения, например, визита в Москву английской королевы, можно не получить ни одного пула и бесполезно просидеть в пресс-центре с аккредитацией.
Какими бы привилегиями по сравнению с остальными ни обладали "президентские журналисты", даже им не удается перешагнуть определенные кремлевские рамки. Еще при Костикове была предпринята попытка облегчить журналистскую жизнь введением особых "костиковских" пулов. Журналист получал право прохода на мероприятие (но только на мероприятие — пытавшихся совместить его с заходом в кабинеты кремлевских чиновников службисты отлавливали) без предварительной аккредитации. Продержались они недолго. Последующие попытки ввести пулы хотя бы для своих успеха не имели. По очень простой причине: одному дашь — всем захочется. Сейчас журналист попадает в Кремль, только заказав пропуск или заранее аккредитовавшись. Конвоирование журналистов по коридорам Кремля уже описывалось в прессе. В последнее время, правда, иногда удается "проскочить" без конвоя. Колебания в прочности обороны Кремля зависят, вероятно, от наличия или отсутствия в нем Ельцина. По крайней мере, его наличие всегда усиливает бдительность. А особенно заметно усиление бдительности вне Кремля: когда в июле после вотума недоверия правительству Ельцин приехал в Белый дом, СБП запретила местной охране выписывать любые пропуска на вход в здание до тех пор, пока президент не уедет.
За все надо платить, чаще всего — здоровьем
А вообще-то жизнь президентских журналистов не так легка, как кажется на первый взгляд. Помимо психологических сложностей нередки и бытовые, когда, например, ради прелестей "передового полета" приходится терпеть серьезные неудобства. Когда в прошлом году Ельцин перелетал из Вашингтона в Сиэтл, передовой самолет оказался под завязку забит прибывшими заранее в Америку сотрудниками СБП и мидовцами. Чтобы успеть к прилету Ельцина, журналистам пришлось лететь в Сиэтл на грузовом самолете, все брюхо которого было уставлено отечественными коробами спецсвязи и импортными беспошлинными холодильниками, телевизорами и СВЧ-печами. Бывалые спецсвязисты, вытащив из сусеков матрасики и одеяла, привычно расположились на этом барахле, а скукоженные журналисты горестно притулились на жестких откидных сиденьях, страдая от холода и некоторых других неудобств. Представить себе состояние прибывших в Сиэтл через шесть часов журналистов несложно. К чести сотрудников пресс-службы и СБП, после посадки самолета первым делом они доставили российских журналистов к зданию с вожделенной надписью WC.
Наверное, американскую прессу трудно вообразить в подобной ситуации. Но вот в делении журналистов на "ближний" и "дальний" круг и для нее нет ничего необычного. По этому принципу построены связки "глава государства--пресса" в большинстве стран. И в роли посредника всегда сначала выступают службы охраны и лишь затем пресс-службы. В тех же США контроль за прессой хоть и не такой навязчивый, но едва ли менее бдительный. На пресс-конференциях президента США тоже бывают "заказные" вопросы от администрации, хоть их и меньше, чем у нас. И летает Клинтон с такой же "своей группой" прессы, в которую попасть даже сложнее, чем в России. Разница лишь в одном — в Америке пресса платит за перелет в президентском самолете. И гостиницы все сами заказывают. Так что у нас даже демократичнее выходит...