Фестиваль театр
В столице Финляндии проходит традиционный Хельсинкский фестиваль — праздник всех искусств сразу. Одним из главных его событий стал показ хедлайнера многих фестивалей нынешнего лета — спектакля "Радио Муэдзин" швейцарского режиссера Штефана Кэги, члена прославленной группы документального театра "Римини Протокол". Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Хельсинкский фестиваль по обыкновению устроил винегрет искусств: подобно Эдинбургскому фестивалю, здесь есть и классическая музыка, и джаз, и современный танец, и кино, и драматические спектакли, и детские, и концерты в огромном летнем театре на берегу озера, и даже программа "искусство идет в кабачки" — выступления артистов в клубах и пивных. Но, в отличие от того же Эдинбурга, в Хельсинки очень заметно российское присутствие, особенно в театральной программе: тут сразу два московских спектакля — "Опус N 7" Дмитрия Крымова и "Рассказы Шукшина" Театра наций, к которому приурочена еще и ретроспектива фильмов Василия Шукшина.
Успех, выпавший в Хельсинки на долю спектакля Алвиса Херманиса, никого, собственно говоря, не удивил: Финляндия — страна деревенская, крестьянская, шукшинские истории здесь воспринимаются как свои. Но не менее любопытна финская публика и к сюжетам, казалось бы, бесконечно далеким от собственных проблем и привычек. Хотя, с другой стороны, мало кто в мире отважится утверждать, что тема ислама его не касается. Наверное, еще и поэтому документальный спектакль швейцарского режиссера Штефана Кэги "Радио Муэдзин" этим летом не успевает переезжать с фестиваля на фестиваль. Одной только популярности группы "Римини Протокол" — содружества трех режиссеров, ставящих спектакли не с актерами, а с обычными людьми, непосредственными носителями особого жизненного опыта,— для такого успеха было бы недостаточно.
Событием, на сей раз вызвавшим интерес Штефана Кэги, стало принятое несколько лет назад решение религиозных авторитетов Египта и египетского министерства по делам религии. Тогда верховный имам Египта издал фетву, согласно которой призывы верующих к молитве должны быть унифицированы. Страшный гвалт муэдзинов, стоящий над большими городами,— одни начинают призывы чуть раньше назначенного времени, другие чуть позже, музыкальные способности и голоса у всех тоже разного качества — должен был вскоре отойти в прошлое. Звать правоверных к намазу станет радио, голос муэдзина един для всех, и транслироваться он будет из центральной студии. И тем, кто занимался сим богоугодным ремеслом, грозит безработица, символом которой должен служить огромный серый громкоговоритель, остающийся на сцене в конце представления.
Господин Кэги собрал на сцене четырех египтян, чьи жизни означенное решение должно было капитально изменить. Теперь "эксперты" — так члены группы "Римини Протокол" обычно называют своих актеров — ездят по миру и рассказывают о своей жизни. Один из них, слепой, каждый день едет два часа на маршрутном такси из дома, чтобы читать в мечети Коран,— кстати, многие муэдзины слепы: те, кто не видит земной мир, наверное, более убедительны в призывах к миру небесному. Второй, благообразный седобородый старик, пришел к религии довольно поздно, после того как попал в аварию и едва не потерял способности двигаться. Третий учил Коран с детства...
За спинами мужчин на видеоэкранах показывают их родной Каир: уличные пробки, по которым один добирается в мечеть, небольшой молельный дом, в котором проводит дни другой. Иногда они показывают зрителям некоторые реальные предметы своего обихода, например электронные часы, каждый день сообщающие актуальные на сегодня часы намаза ("раньше они производились для нас в СССР, теперь все китайское", как комментирует один из экспертов). К этим людям, без всякого внешнего фанатизма занимающимся тем, что они любят и во что верят, невольно проникаешься симпатией. Штефан Кэги словно и не высказывается напрямую об исламе. В этом, кстати, отличительная особенность театра "Римини Протокол" — умение выделить из любой проблемы частное, человеческое содержание.
Закономерно, что у официальных учреждений подобное отношение вызывает подозрение. Министерство по делам религии Египта не разрешило исполнять "Радио Муэдзин" в Каире и теперь чинит препятствия экспертам: каждый их выезд в Европу находится под угрозой до последнего дня. А накануне показов в Хельсинки раскол произошел и внутри "труппы": поругавшись с коллегами, из спектакля ушел четвертый муэдзин. Он был как раз одним из тех, чьи голоса были выбраны чиновниками в качестве официальных для радиотрансляций. Разумеется, присутствие четвертого героя привносило в спектакль больше истинного драматического напряжения. Теперь его текст читает помощник режиссера. Но в Хельсинки смысловое поле "Радио Муэдзин" все-таки было достаточно напряженным: спектакль о религии и техническом прогрессе смотрели жители страны, где религия удобна, приятна, нешумна, не требует от человека никаких жертв и находится в полной гармонии с развитием самых передовых технологий.