На прошлой неделе предложения Медведева по борьбе с пьянством и алкоголизмом получили поддержку депутатов Госдумы, спикера Совета федерации и главного санитарного врача России. "Власть" решила узнать у читателей, верят ли они в победу над пьянством.
Павел Бородин, госсекретарь Союза России и Белоруссии. Решил и бросил. Я никогда не был зависим ни от кого, тем более от алкоголя, поэтому мне это решение далось легко, чего и всем желаю. А вообще, в стране действительно много стали пить, это надо прекратить. Например, вообще запретить рекламу алкоголя и пива и ввести госмонополию на водку.
Игорь Шувалов, первый вице-премьер. А я и не пил, и не пью.
Вадим Дымов, владелец сети магазинов "Республика", пивных ресторанов "Дымов" и компании "Дымовское колбасное производство". Я особо и не начинал, потому что был в армии и занимался пожарно-прикладным спортом. У меня проблем нет, но я всегда думал, что в России с пьянством надо что-то делать. Должно быть меньше левых компаний, которые делают алкогольные напитки. Администрировать эту важнейшую отрасль нужно аккуратно, с учетом мирового опыта. Не только у нас проблемы — в Англии хлещут так, что нам и не снилось. Но я противник госмонополий и всего "гос". Опыт показывает, что это ведет к коррупции.
Владимир Брынцалов, предприниматель. В одночасье. В свое время мне говорили, что виски столетней давности и изысканные вина улучшают здоровье. Но сколько ни пил, не почувствовал, что здоровье улучшилось. А прочитав о питании по группе крови, осознал, что мне пить вообще нельзя. И все произошло само собой — выпивать бросил. Иногда выпиваю один бокал красного вина.
Георгий Боос, губернатор Калининградской области. Я никогда и не бросал. Никогда не причислял себя к категории пьющих людей, но, если власть призывает, она должна начать с себя. Именно поэтому сейчас я запретил подавать алкоголь на приемах. А дома, в кругу семьи и друзей, я никогда не против бокала хорошего вина или фужера шампанского, просто всего должно быть в меру.
Рубен Варданян, председатель совета директоров компании "Тройка Диалог". Никогда не бросал, это полезно для здоровья, если не злоупотреблять. В Библии написано: "Бог — это мера". Спиртное — часть культуры, общения людей, тем более на Кавказе.
Дмитрий Шагин, художник, основатель арт-группы "Митьки". По американской программе анонимных алкоголиков "12 шагов". А все антиалкогольные кампании в нашей стране заканчивались плачевно. Кампания 1914 года завершилась революцией, горбачевская 1985 года — развалом СССР. И если бы не горбачевская кампания, я бы не спился. Ведь митьки на безалкогольные свадьбы и запреты отвечали белой горячкой. Чем больше нам запрещали, тем больше мы пили. Сейчас не так уж и много пьют. У нас скорее не алкоголики, а умеренно пьющие. Поэтому власти надо обратить внимание на слабые алкогольные напитки. Ведь уже дети страдают пивным алкоголизмом. Властям надо занять детей, развивать спорт, физкультуру, запретить рекламу и продажу пива, тогда и не надо будет антиалкогольных кампаний проводить.
Александр Ткачев, губернатор Краснодарского края. А я и не начинал, и вообще у нас на Кубани особых проблем с алкоголем нет. Я считаю, что в пьянстве виновато не вино, а безудержная реклама водки и пива. России давно пора перейти с "северного" варианта, когда пьют в основном крепкие напитки, на "южный" — на легкие натуральные вина. Это для бюджета выгодно и для здоровья полезнее.
Владимир Хомерики, президент Конгресса национальных объединений России, президент Фонда единения русского и грузинского народов. Я не типичный грузин, с детства не пью. Я сторонник борьбы с алкоголизмом и приветствую эту инициативу. Важно, чтобы отказ от чрезмерной выпивки был осознанным выбором людей, а не кампанейщиной.
Сергей Харючи, председатель законодательного собрания Ямало-Ненецкого округа. Я принципиально не пью, чтобы пьющим больше досталось. Курить и пить — самые глупые занятия, придуманные человечеством. Поэтому надо не обвинять кого-то, что заваливают табаком и заливают алкоголем, а просто бросить. Считается, что на Севере пьют сильнее (денег больше и морозы крепче), но я проехался по средней полосе — пьяни столько же, как у нас.
Михаил Ефремов, актер. С муками совести. И это всегда было по-разному.
Фердауис Юсупов, главный судебный пристав Москвы. Никак, я и не пил никогда, и не пью. А если выпиваю, то нормально: в праздники, когда удается посидеть с друзьями и близкими.
Виктор Ерофеев, писатель. Не пришлось. Я настолько неподвластен алкогольному пороку, что иногда даже задумываюсь: где же моя русская душа? Тем не менее я знаю, что бороться с пьянством на Руси бессмысленно. В XVII веке Англия болела джиновой болезнью, и как только они это поняли, они болезнь вылечили. Мы же пьянство не лечим, а боремся с ним. Но при этом не создаем никакой мотивации для отказа от водки. А без мотивации алкоголизм не победить.
Евгений Федоров, председатель комитета Госдумы по экономической политике. У меня вообще не было этой привычки. А для России единственный вариант — изменить тип потребления алкоголя: переходить на более легкие напитки и менять культуру потребления. Но для этого нужно изменить все подходы общества в социальном, информационном, экономическом и налоговом аспекте. Будет формироваться акцизная политика, решаться вопрос социальной рекламы, воспитания. Много чего надо менять.
Никита Высоцкий, актер. Я вспоминал слова Горбачева "перестройку надо начинать с себя" и говорил: все, нельзя больше пить, не хочу. Но было и так, что я говорил: хочу драйва, и начинал выпивать. Поэтому я яростный противник всякого рода запретительных кампаний. Во времена горбачевской кампании стало больше очередей и народ был готов купить бутылку за любую цену. А вот что пьяниц стало меньше, как нам говорили, я не увидел. И начинающуюся кампанию я рассматриваю только как способ забрать бизнес у тех, кто хорошо живет.
Сергей Абрамов, генеральный директор коньячного дома "Цитадель" Дербентского коньячного комбината. К счастью, не приходилось. Несмотря на то что у меня на столе круглые сутки стоят лучшие напитки, я пью редко. И не считаю, что народ в последнее время стал больше пить. По нашим данным, потребление коньяка снизилось, но увеличилось потребление контрафактных напитков, которых на нашем рынке уже больше 50%. И надо с этим бороться, а не с пьянством как таковым. А также приучать народ к культуре пития.
Олег Зыков, президент благотворительного фонда "Нет алкоголизму и наркомании", главный детский и подростковый нарколог Москвы. Став профессиональным наркологом, я решил, что по моральным соображениям мне нельзя употреблять алкоголь. Если произойдет системное осмысление проблемы, то кампания Медведева будет иметь результаты. Необходимо бороться за снижение спроса, а не предложения, как раньше.
Илья Яшин, член бюро движения "Солидарность". К своим 26 годам я не выпил ни капли спиртного. Меня просто раздражало, что все вокруг пьют, и мой дух противоречия решил, что этого я делать не буду.
Наталья Яковлева, президент группы компаний АВИС. Никак. Просто, когда дела моей компании пошли в гору, я напрочь забыла про все алкогольные напитки, на них просто не осталось времени. Мне кажется, что запреты и ограничения пьянство только разжигают. Надо сделать так, чтобы потребление алкоголя стало немодным. А вообще пока алкоголь будет оставаться самым доступным развлечением, люди будут пить. Главная причина пьянства — отсутствие альтернативы.
Андрей Васильев, шеф-редактор Издательского дома "Коммерсантъ". Никак. Просто уже восемь лет я не пью во время Великого поста. Чисто для просушки организма. Совсем не пью, и не пользуюсь культовыми уловками, разрешающими пить во время путешествий или болезни. Если я не пью, то не пью. А эффект от антиалкогольных кампаний такой же, как от паленой водки.
(О том, как на Руси боролись с пьянством и что из этого вышла, см. здесь)
// ВОПРОС НЕДЕЛИ/ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД*
 Вы бы проголосовали за евро?Швеция проголосовала против перехода страны на евро. Противников оказалось почти на 15% больше, чем сторонников. Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики. Пожалуй, да. Это открыло бы новые рынки и усилило конкуренцию, а главное, заставило бы довести либерализацию экономики и реформы до конца. К тому же доллару жить осталось недолго. Леонид Маркелов, президент Республики Марий Эл. Потеря рубля для меня равносильна потере государственного лица. Дмитрий Штейнберг, адвокат. Конечно, так как эта единица не связана напрямую с деятельностью какой-то страны. Но если бы мы сейчас присоединились к еврозоне, то евро ослабел бы. Сергей Калашников, заместитель госсекретаря Союза России и Белоруссии. Для нас такой переход стал бы катастрофой. Население хранит около $100-150 млрд, это же черный нал, который обменять будет невозможно. Ралиф Сафин, член Совета федерации. Я — за: в любом случае мир придет к тому, что будет одна валюта. И я бы хотел, чтобы ею стал евро. Но, увы, это будет не в нашей жизни. Сергей Колесников, академик РАМН. Нет, и со шведами я солидарен. Им пришлось бы опустить тогда социальные стандарты. В Европе буржуазный социализм, богатые там платят за бедных, а у нас — бедные за богатых, и расслоение усиливается. Отари Аршба, вице-президент компании "Евразхолдинг". Я не готов. Переход на евро — это символ интеграции в Европу. Мы являемся мостом между Европой и Азией, и если бы мы интегрировались в Европу, то забыли бы свой зад в Азии. *Должности приведены на момент опроса. |