Геополитика / Сепаратизм
Суверенность в завтрашнем дне
Что такое сепаратизм? Это когда небольшой и бедный, но гордый народ хочет выйти из состава крупного развитого государства и создать свое собственное. А почему обязательно бедный? И почему обязательно выйти? И почему обязательно новое государство?
Сепаратизм богатых
Есть и еще один весьма распространенный стереотип, касающийся сепаратизма. Его очень часто отождествляют с терроризмом. Действительно, у кого повернется язык назвать сепаратистами тех, кто защищает свои интересы исключительно законными методами, без взрывчатки и заложников? Между тем такая форма сепаратизма тоже существует.
Как правило, это экономический сепаратизм, желание богатых территорий отделиться от бедных. Национальные чувства играют в нем второстепенную роль. К созданию независимого государства такие сепаратисты обычно не стремятся (хотя для поднятия боевого духа частенько говорят о нем). Им нужна всего лишь некоторая степень автономии, проще говоря, право самим распоряжаться собственными деньгами.
Самый, наверное, яркий пример — Северная Италия. Северяне не апеллируют ни к истории, ни к национальности: они хотят отделиться от юга потому и только потому, что на их территории находится большая часть итальянской промышленности, банков и выше доходы на душу населения. На юге, скажет любой северянин, живут одни лентяи, жулики, а то и вовсе мафиози. А римское правительство — "большой вор", который на собранные на севере налоги покупает голоса южан.
Идейный руководитель движения итальянских сепаратистов — Умберто Босси, возглавляющий организацию под названием "Северная лига". В Ломбардии и Венеции у нее 30% голосов, в парламенте — несколько десятков мест, поэтому правительство вынуждено с ней считаться. Правда, никто всерьез не воспринимает обещания Босси создать новую богатую республику Паданию со столицей в Венеции (заменив правительственные машины правительственными гондолами). Но и сама Северная лига готова удовлетвориться меньшим, зато гораздо более важным: самостоятельным распределением налогов.
Из той же области сепаратизм северных бельгийцев — фламандцев. Уленшпигелевские времена кончились, и национально-освободительная борьба переродилась в экономическую. Пепел Клааса не стучит больше в каждое фламандское сердце. Но север Бельгии последние десятилетия развивается лучше юга, и фламандцы "не позволят, чтобы Фландрия кормила страну, а Валлония сосала из нее соки" (из заявления Фламандского блока, самого крупного из фламандских сепаратистских движений).
Сепаратисты хотят разделить Бельгию на три автономные области — Фландрию, Валлонию и район Брюсселя. На севере страны Фламандский блок поддерживают 13%, а в Антверпене, самом большом фламандском городе, — даже 25%. Популярность его растет. Глава правительства брюссельского района даже выразил недавно опасение, что Бельгии недолго осталось существовать в нынешнем виде.
Перерождается в экономический и каталонский сепаратизм, начинавшийся как национальный. Каталония еще не забыла времена генерала Франко, когда Испания была унитарным государством, а каталанский язык был запрещен (недаром нынешний каталонский президент Хорди Пухоль так любит вспоминать, как в молодые годы отсидел срок за то, что спел в присутствии Франко каталонскую народную песню). Но сейчас, когда в любом государственном учреждении Каталонии вас, не боясь репрессий, приветствуют каталонским bon dia вместо испанского buenos dias, сепаратизм перешел в экономическую сферу. Каталония — одна из самых промышленно развитых областей Испании и платит она в бюджет гораздо больше, чем получает обратно. Хорди Пухоль почти добился права тратить на месте 30% собираемых налогов — а без государственной независимости можно и обойтись.
Сепаратизм бедных
Но, оговоримся еще раз, сепаратизм богатых и сильных не так распространен в мире, как сепаратизм бедных. Впрочем, и этот последний имеет множество форм — от вполне мирных до самых экстремистских. В Шотландии — первый вариант.
Недавно Хорди Пухоль, на сегодня самый удачливый в Европе сепаратист, ездил делиться опытом в Эдинбург, где прочел лекцию о "трезвом национализме", начав ее так: "Язык важен. Флаг важен. Культура очень важна. Но деньги важнее".
Шотландцы внимательно слушали Пухоля, но продолжают делать по-своему. Шотландские СМИ не устают обсуждать вопрос о том, какой путь развития более соответствует их национальному духу: бороться за создание собственного парламента, стремиться к независимости вплоть до отделения или оставить все как есть. В этой дискуссии есть все — исторические параллели, этнография, психология, но только не экономика. Никто, даже Национальная партия Шотландии, главный сторонник создания собственного парламента, не вычислила, во что обойдется его содержание и выгодно ли самим распоряжаться налогами. В общем, шотландцы остались теми же романтиками, что и во времена капитана Гранта (который, как известно, отправился в Австралию, чтобы основать там шотландскую колонию и сохранить в ней исчезающий национальный шотландский дух).
Но шотландцы хотя бы сомневаются, стоит ли затевать суету с расширением местных прав. А вот среди жителей Квебека, как показывают последние опросы, независимости хочет уже более половины. Но что принесет им отделение, они понимают не лучше шотландцев. "Эти франкоговорящие не думают о сегодняшнем дне — они мстят непонятно кому за то, что в 1830 году подавили их восстание и на пару десятилетий лишили французский язык статуса государственного", — говорит Хорди Пухоль. Стань Квебек независимым, он столкнется с массой проблем: лишится канадского доллара, представительств за рубежом (большинство из них финансируются из федерального бюджета), всех льгот, которые Канада имеет от членства в NAFTA. Зато провинция получит в наследство от единого государства часть его немалого госдолга.
И все же рекордсмен по бессмысленности своих сепаратистских требований — Корсика. Особенно если учесть, что сепаратизм там проявляется в форме терроризма.
Корсика — самый бедный район Франции. Здесь нет полезных ископаемых, почти нет промышленности и сельского хозяйства (только на самом северном мысе делают неплохие вина). Леса, еще в прошлом веке покрывавшие большую часть острова, выродились в заросли кустарника — знаменитые маки, дававшие укрытие французским партизанам, но для мирного использования совершенно непригодные. Прекрасные виды и память о великом полководце могли бы привлечь туристов — если бы не дождливый климат и полное отсутствие дорог. Но корсиканцы из так называемого "исторического" крыла Корсиканского фронта национального освобождения последнее время активизировали свою террористическую деятельность на острове и грозят перенести ее на материк.
Своеобразие ситуации на Корсике в том, что многочисленные местные сепаратисты-террористы ведут борьбу не столько за независимость, сколько между собой — за раздел сфер влияния. Призыв к свободе используется в качестве прикрытия: предоставляя "крышу" немногочисленным местным бизнесменам, мафия берет с них деньги не просто так, а "в фонд освобождения Корсики". Большинству населения такой сепаратизм не нравится. Поэтому французский премьер и не побоялся предложить референдум насчет, как он выразился, "будущего наших корсиканских друзей". В референдуме должна участвовать вся Франция, и ирония ситуации в том, что среди напуганных терроризмом жителей материка гораздо больше сторонников отделения Корсики, чем среди самих островитян.
Но Корсика все же крайний случай. Ведь не мечтают же о государственной самостоятельности, ограничиваясь попытками сохранить национальное своеобразие, Бретань и Савойя, Галисия и Андалусия, Сардиния и долина Аосты.
Сепаратизм младшего брата
Сепаратистские устремления наполняются новым смыслом, когда по соседству есть независимая страна, населенная людьми той же национальности. В этом случае сепаратистам уже не нужны никакие автономии, школы и газеты на родном языке, собственный парламент и т. д. Только отделение — с последующим объединением со старшим братом, который может со своей стороны поспособствовать сепаратистам.
Яркий пример такого рода — известный своими шалями Кашмир. Там пособничество соседнего государства привело к самой настоящей локальной войне.
В 1947 году при получении Индией независимости от нее отпочковалось новое государство — мусульманский Пакистан. Кашмир был поделен на две части, пакистанскую и индийскую (в обеих большинство населения мусульмане). С 1990 года, когда неизвестные застрелили кашмирского имама, здесь идет самая настоящая партизанская война. За шесть лет погибло больше 20 тыс. человек. Где-то в Гималаях у террористов существует даже свой исследовательский центр по разработке взрывчатых веществ — так что полиция теперь узнает деятельность Исламского фронта Кашмира уже по начинке бомбы. Теракты происходят и в Дели: 16 человек взорвалось в прошлом месяце, 17 в позапрошлом... Неразрешимость ситуации в Кашмире связана прежде всего с тем, что здесь, по сути, противостоят друг другу две страны. Сепаратисты устраивают взрывы — индийская армия в ответ расстреливает их без суда и следствия. Пакистан снабжает террористов оружием и прочим — Индия помогает в организации терактов на территории Пакистана (в апреле был взорван автобус с 52 пассажирами). И так далее.
По сравнению с Индией ситуация в Ольстере выглядит тихой и спокойной — 3 тыс. жертв за почти сто лет. За воссоединение с Ирландией выступают североирландские католики. Но они составляют лишь около 30% населения. Протестанты же, составляющие большинство, от Англии отделяться не хотят. Конечно, такая пропорция сложилась не без участия Англии, которая с XVII века населяла остров английскими землевладельцами и изгоняла ирландских, но прошлого не вернуть. Тем временем Ирландия участвует в идущих сейчас переговорах о будущем Северной Ирландии и враждебных действий против Англии не предпринимает, а североирландские экстремисты не прекращают теракты на территории Англии.
Но в мире появляются и новые очаги конфликтов. Недавно сепаратисты объявились на острове Новая Гвинея, который делят два государства — Индонезия и Папуа — Новая Гвинея. Здесь в девственных лесах живет Движение освобождения Папуа, добивающееся того, чтобы остров целиком принадлежал Папуа — Новой Гвинее. В январе папуасы захватили 24 заложника — студентов Кембриджского университета, изучавших быт племени ндгуа. Не так давно власти Индонезии договорились было об их освобождении, но когда представители полиции прибыли в условленное место, они обнаружили лишь следы босых ног: сепаратисты их не дождались...
Сепаратизм маленьких разделенных территорий
Народность может быть расселена по разным государствам, ни в одном из них не являясь главной. В результате каждое государство манипулирует ею в своих интересах, но ни одно не поддерживает по-настоящему.
Наиболее характерный пример такого сепаратизма — это, конечно, курды. Они живут в Турции, Иране, Ираке, Сирии и Армении. После первой мировой курдам было обещано собственное государство, но они его не получили, и с этого времени ведут тяжелую и бесперспективную борьбу за независимость, которую разные страны используют в своих интересах. Иран и Ирак, например, во время конфликта поддерживали каждый курдское движение на враждебной территории. Но как только война кончилась, Ирак начал подавление курдов с использованием оружия массового поражения. Спекулировали на курдском свободолюбии и Турция с Сирией. Больше всего пострадали курды при Мустафе Кемале, который жестоко подавлял их восстания. Но и за последние 12 лет в борьбе за независимость их погибло около 19 тыс. Надежд у курдов мало. Даже появившееся сейчас Радио Курдистана, вещающее из Лондона, Турция назвала международной поддержкой сепаратизма и вмешательством в ее внутренние дела.
В Европе к тому же типу относится сепаратизм Страны басков, или Басконии, разделенной между Францией и Испанией. Однако Франция с Испанией в баскские игры не играют: членов террористической организации ETA, укрывшихся на французской территории, Франция Испании выдает. Вообще, худшее для басков позади. Во времена Франко их язык был запрещен. При социалистах власти вели в Басконии так называемую "грязную войну", на которую баски ответили вспышкой терроризма. Сейчас баски имеют автономию. Что же касается независимости, то испанская автономия устроена так, что вопрос об отделении решают исключительно центральные власти. А они на референдум согласия никогда не дадут: поддержка террористов-сепаратистов в Басконии невелика, но вопрос об отделении другое дело — все-таки свободолюбивые баски составляют большинство населения, и в экономическом плане область хорошо развита...
Исключительный случай
Разумеется, территория бывшего Советского Союза также дает немало примеров того, что мы называем сепаратизмом. О попытках Молдавии присоединиться к Румынии, о проблемах осетин и абхазов, об особом статусе Татарстана известно слишком хорошо. Но вариант с Чечней остается в этом ряду совершенно уникальным. Дудаев создал криминальное государство, которое торговало оставшимся с советских времен оружием и служило перевалочным пунктом для торговцев наркотиками. Политическая независимость в таком понимании — не более чем независимость от российского Уголовного кодекса. Фактически чеченский государственный сепаратизм самый что ни на есть экономический: маленькая территория, у которой много денег. Другое дело, что деньги приносит экономика нелегальная, а методы борьбы применяются отнюдь не свойственные экономическому сепаратизму.
АЛЕКСЕЙ КАМЕНЕВ
--------------------------------------------------------
Существует экономический сепаратизм — стремление богатых территорий отделиться от бедных
В большинстве своем сепаратисты преследуют чисто политические цели и не думают об экономике
Дудаевский сепаратизм — стремление к независимости от Уголовного кодекса
--------------------------------------------------------
Подпись к фото
Глава североирландских сепаратистов Джерри Адамс
Три взрыва за один день устроили баскские сепаратисты в Кордобе. Жители в страхе покидали свои дома, опасаясь продолжения атаки ETA
Что такое сепаратизм? Это когда небольшой и бедный, но гордый народ хочет выйти из состава крупного развитого государства и создать свое собственное. А почему обязательно бедный? И почему обязательно выйти? И почему обязательно новое государство?
Сепаратизм богатых
Есть и еще один весьма распространенный стереотип, касающийся сепаратизма. Его очень часто отождествляют с терроризмом. Действительно, у кого повернется язык назвать сепаратистами тех, кто защищает свои интересы исключительно законными методами, без взрывчатки и заложников? Между тем такая форма сепаратизма тоже существует.
Как правило, это экономический сепаратизм, желание богатых территорий отделиться от бедных. Национальные чувства играют в нем второстепенную роль. К созданию независимого государства такие сепаратисты обычно не стремятся (хотя для поднятия боевого духа частенько говорят о нем). Им нужна всего лишь некоторая степень автономии, проще говоря, право самим распоряжаться собственными деньгами.
Самый, наверное, яркий пример — Северная Италия. Северяне не апеллируют ни к истории, ни к национальности: они хотят отделиться от юга потому и только потому, что на их территории находится большая часть итальянской промышленности, банков и выше доходы на душу населения. На юге, скажет любой северянин, живут одни лентяи, жулики, а то и вовсе мафиози. А римское правительство — "большой вор", который на собранные на севере налоги покупает голоса южан.
Идейный руководитель движения итальянских сепаратистов — Умберто Босси, возглавляющий организацию под названием "Северная лига". В Ломбардии и Венеции у нее 30% голосов, в парламенте — несколько десятков мест, поэтому правительство вынуждено с ней считаться. Правда, никто всерьез не воспринимает обещания Босси создать новую богатую республику Паданию со столицей в Венеции (заменив правительственные машины правительственными гондолами). Но и сама Северная лига готова удовлетвориться меньшим, зато гораздо более важным: самостоятельным распределением налогов.
Из той же области сепаратизм северных бельгийцев — фламандцев. Уленшпигелевские времена кончились, и национально-освободительная борьба переродилась в экономическую. Пепел Клааса не стучит больше в каждое фламандское сердце. Но север Бельгии последние десятилетия развивается лучше юга, и фламандцы "не позволят, чтобы Фландрия кормила страну, а Валлония сосала из нее соки" (из заявления Фламандского блока, самого крупного из фламандских сепаратистских движений).
Сепаратисты хотят разделить Бельгию на три автономные области — Фландрию, Валлонию и район Брюсселя. На севере страны Фламандский блок поддерживают 13%, а в Антверпене, самом большом фламандском городе, — даже 25%. Популярность его растет. Глава правительства брюссельского района даже выразил недавно опасение, что Бельгии недолго осталось существовать в нынешнем виде.
Перерождается в экономический и каталонский сепаратизм, начинавшийся как национальный. Каталония еще не забыла времена генерала Франко, когда Испания была унитарным государством, а каталанский язык был запрещен (недаром нынешний каталонский президент Хорди Пухоль так любит вспоминать, как в молодые годы отсидел срок за то, что спел в присутствии Франко каталонскую народную песню). Но сейчас, когда в любом государственном учреждении Каталонии вас, не боясь репрессий, приветствуют каталонским bon dia вместо испанского buenos dias, сепаратизм перешел в экономическую сферу. Каталония — одна из самых промышленно развитых областей Испании и платит она в бюджет гораздо больше, чем получает обратно. Хорди Пухоль почти добился права тратить на месте 30% собираемых налогов — а без государственной независимости можно и обойтись.
Сепаратизм бедных
Но, оговоримся еще раз, сепаратизм богатых и сильных не так распространен в мире, как сепаратизм бедных. Впрочем, и этот последний имеет множество форм — от вполне мирных до самых экстремистских. В Шотландии — первый вариант.
Недавно Хорди Пухоль, на сегодня самый удачливый в Европе сепаратист, ездил делиться опытом в Эдинбург, где прочел лекцию о "трезвом национализме", начав ее так: "Язык важен. Флаг важен. Культура очень важна. Но деньги важнее".
Шотландцы внимательно слушали Пухоля, но продолжают делать по-своему. Шотландские СМИ не устают обсуждать вопрос о том, какой путь развития более соответствует их национальному духу: бороться за создание собственного парламента, стремиться к независимости вплоть до отделения или оставить все как есть. В этой дискуссии есть все — исторические параллели, этнография, психология, но только не экономика. Никто, даже Национальная партия Шотландии, главный сторонник создания собственного парламента, не вычислила, во что обойдется его содержание и выгодно ли самим распоряжаться налогами. В общем, шотландцы остались теми же романтиками, что и во времена капитана Гранта (который, как известно, отправился в Австралию, чтобы основать там шотландскую колонию и сохранить в ней исчезающий национальный шотландский дух).
Но шотландцы хотя бы сомневаются, стоит ли затевать суету с расширением местных прав. А вот среди жителей Квебека, как показывают последние опросы, независимости хочет уже более половины. Но что принесет им отделение, они понимают не лучше шотландцев. "Эти франкоговорящие не думают о сегодняшнем дне — они мстят непонятно кому за то, что в 1830 году подавили их восстание и на пару десятилетий лишили французский язык статуса государственного", — говорит Хорди Пухоль. Стань Квебек независимым, он столкнется с массой проблем: лишится канадского доллара, представительств за рубежом (большинство из них финансируются из федерального бюджета), всех льгот, которые Канада имеет от членства в NAFTA. Зато провинция получит в наследство от единого государства часть его немалого госдолга.
И все же рекордсмен по бессмысленности своих сепаратистских требований — Корсика. Особенно если учесть, что сепаратизм там проявляется в форме терроризма.
Корсика — самый бедный район Франции. Здесь нет полезных ископаемых, почти нет промышленности и сельского хозяйства (только на самом северном мысе делают неплохие вина). Леса, еще в прошлом веке покрывавшие большую часть острова, выродились в заросли кустарника — знаменитые маки, дававшие укрытие французским партизанам, но для мирного использования совершенно непригодные. Прекрасные виды и память о великом полководце могли бы привлечь туристов — если бы не дождливый климат и полное отсутствие дорог. Но корсиканцы из так называемого "исторического" крыла Корсиканского фронта национального освобождения последнее время активизировали свою террористическую деятельность на острове и грозят перенести ее на материк.
Своеобразие ситуации на Корсике в том, что многочисленные местные сепаратисты-террористы ведут борьбу не столько за независимость, сколько между собой — за раздел сфер влияния. Призыв к свободе используется в качестве прикрытия: предоставляя "крышу" немногочисленным местным бизнесменам, мафия берет с них деньги не просто так, а "в фонд освобождения Корсики". Большинству населения такой сепаратизм не нравится. Поэтому французский премьер и не побоялся предложить референдум насчет, как он выразился, "будущего наших корсиканских друзей". В референдуме должна участвовать вся Франция, и ирония ситуации в том, что среди напуганных терроризмом жителей материка гораздо больше сторонников отделения Корсики, чем среди самих островитян.
Но Корсика все же крайний случай. Ведь не мечтают же о государственной самостоятельности, ограничиваясь попытками сохранить национальное своеобразие, Бретань и Савойя, Галисия и Андалусия, Сардиния и долина Аосты.
Сепаратизм младшего брата
Сепаратистские устремления наполняются новым смыслом, когда по соседству есть независимая страна, населенная людьми той же национальности. В этом случае сепаратистам уже не нужны никакие автономии, школы и газеты на родном языке, собственный парламент и т. д. Только отделение — с последующим объединением со старшим братом, который может со своей стороны поспособствовать сепаратистам.
Яркий пример такого рода — известный своими шалями Кашмир. Там пособничество соседнего государства привело к самой настоящей локальной войне.
В 1947 году при получении Индией независимости от нее отпочковалось новое государство — мусульманский Пакистан. Кашмир был поделен на две части, пакистанскую и индийскую (в обеих большинство населения мусульмане). С 1990 года, когда неизвестные застрелили кашмирского имама, здесь идет самая настоящая партизанская война. За шесть лет погибло больше 20 тыс. человек. Где-то в Гималаях у террористов существует даже свой исследовательский центр по разработке взрывчатых веществ — так что полиция теперь узнает деятельность Исламского фронта Кашмира уже по начинке бомбы. Теракты происходят и в Дели: 16 человек взорвалось в прошлом месяце, 17 в позапрошлом... Неразрешимость ситуации в Кашмире связана прежде всего с тем, что здесь, по сути, противостоят друг другу две страны. Сепаратисты устраивают взрывы — индийская армия в ответ расстреливает их без суда и следствия. Пакистан снабжает террористов оружием и прочим — Индия помогает в организации терактов на территории Пакистана (в апреле был взорван автобус с 52 пассажирами). И так далее.
По сравнению с Индией ситуация в Ольстере выглядит тихой и спокойной — 3 тыс. жертв за почти сто лет. За воссоединение с Ирландией выступают североирландские католики. Но они составляют лишь около 30% населения. Протестанты же, составляющие большинство, от Англии отделяться не хотят. Конечно, такая пропорция сложилась не без участия Англии, которая с XVII века населяла остров английскими землевладельцами и изгоняла ирландских, но прошлого не вернуть. Тем временем Ирландия участвует в идущих сейчас переговорах о будущем Северной Ирландии и враждебных действий против Англии не предпринимает, а североирландские экстремисты не прекращают теракты на территории Англии.
Но в мире появляются и новые очаги конфликтов. Недавно сепаратисты объявились на острове Новая Гвинея, который делят два государства — Индонезия и Папуа — Новая Гвинея. Здесь в девственных лесах живет Движение освобождения Папуа, добивающееся того, чтобы остров целиком принадлежал Папуа — Новой Гвинее. В январе папуасы захватили 24 заложника — студентов Кембриджского университета, изучавших быт племени ндгуа. Не так давно власти Индонезии договорились было об их освобождении, но когда представители полиции прибыли в условленное место, они обнаружили лишь следы босых ног: сепаратисты их не дождались...
Сепаратизм маленьких разделенных территорий
Народность может быть расселена по разным государствам, ни в одном из них не являясь главной. В результате каждое государство манипулирует ею в своих интересах, но ни одно не поддерживает по-настоящему.
Наиболее характерный пример такого сепаратизма — это, конечно, курды. Они живут в Турции, Иране, Ираке, Сирии и Армении. После первой мировой курдам было обещано собственное государство, но они его не получили, и с этого времени ведут тяжелую и бесперспективную борьбу за независимость, которую разные страны используют в своих интересах. Иран и Ирак, например, во время конфликта поддерживали каждый курдское движение на враждебной территории. Но как только война кончилась, Ирак начал подавление курдов с использованием оружия массового поражения. Спекулировали на курдском свободолюбии и Турция с Сирией. Больше всего пострадали курды при Мустафе Кемале, который жестоко подавлял их восстания. Но и за последние 12 лет в борьбе за независимость их погибло около 19 тыс. Надежд у курдов мало. Даже появившееся сейчас Радио Курдистана, вещающее из Лондона, Турция назвала международной поддержкой сепаратизма и вмешательством в ее внутренние дела.
В Европе к тому же типу относится сепаратизм Страны басков, или Басконии, разделенной между Францией и Испанией. Однако Франция с Испанией в баскские игры не играют: членов террористической организации ETA, укрывшихся на французской территории, Франция Испании выдает. Вообще, худшее для басков позади. Во времена Франко их язык был запрещен. При социалистах власти вели в Басконии так называемую "грязную войну", на которую баски ответили вспышкой терроризма. Сейчас баски имеют автономию. Что же касается независимости, то испанская автономия устроена так, что вопрос об отделении решают исключительно центральные власти. А они на референдум согласия никогда не дадут: поддержка террористов-сепаратистов в Басконии невелика, но вопрос об отделении другое дело — все-таки свободолюбивые баски составляют большинство населения, и в экономическом плане область хорошо развита...
Исключительный случай
Разумеется, территория бывшего Советского Союза также дает немало примеров того, что мы называем сепаратизмом. О попытках Молдавии присоединиться к Румынии, о проблемах осетин и абхазов, об особом статусе Татарстана известно слишком хорошо. Но вариант с Чечней остается в этом ряду совершенно уникальным. Дудаев создал криминальное государство, которое торговало оставшимся с советских времен оружием и служило перевалочным пунктом для торговцев наркотиками. Политическая независимость в таком понимании — не более чем независимость от российского Уголовного кодекса. Фактически чеченский государственный сепаратизм самый что ни на есть экономический: маленькая территория, у которой много денег. Другое дело, что деньги приносит экономика нелегальная, а методы борьбы применяются отнюдь не свойственные экономическому сепаратизму.
АЛЕКСЕЙ КАМЕНЕВ
--------------------------------------------------------
Существует экономический сепаратизм — стремление богатых территорий отделиться от бедных
В большинстве своем сепаратисты преследуют чисто политические цели и не думают об экономике
Дудаевский сепаратизм — стремление к независимости от Уголовного кодекса
--------------------------------------------------------
Подпись к фото
Глава североирландских сепаратистов Джерри Адамс
Три взрыва за один день устроили баскские сепаратисты в Кордобе. Жители в страхе покидали свои дома, опасаясь продолжения атаки ETA