Частный инвестор на Западе — не то что вкладчик МММ или "Чары": он осторожен. Его нельзя очаровать, посулив большие доходы или быстрый рост котировок. Он хочет точно знать, чем фирма занимается, как намерена развиваться, велик ли риск. Уговорить его купить невыгодные акции или скрыть от него утечку денег почти невозможно. И все же это происходит сплошь и рядом.
Крупные и мелкие
Нередкая для собрания акционеров ситуация. Мелкие вкладчики лихорадочно изучают годовой отчет фирмы, ищут и находят ошибки в ее стратегии, возмущаются низкими дивидендами, выступают с гневными речами, митингуют, наконец. Крупные же солидарны с правлением и всем довольны.
Так проходило, например, собрание Daimler-Benz AG — с той только разницей, что дивиденды за 1995 год были не низкие, а вообще отсутствовали, а годовые убытки достигли рекордной в истории германских корпораций суммы 5,7 млрд марок. В числе довольных политикой фирмы крупных акционеров был Дойчебанк.
Возникающая у мелких акционеров мысль очевидна: не компенсировали ли каким-то противозаконным способом банк и прочие крупные акционеры недополученные дивиденды, договорившись об этом в тесном кругу правления и наблюдательного совета? Вопрос этот, конечно, темный. Но вот что известно наверняка. Незадолго до официального опубликования плачевных итогов прошлого года глава Daimler-Benz Юрген Шремпп объявил о переходе на новую систему оплаты труда высшего руководства. Оно стало получать бонусы не за рост дивидендов и не за прибыль фирмы, а за дорожание акций, которого, несмотря на убытки, фирме удалось добиться. Не исключено, что Дойчебанк, как крупный акционер, с чьим мнением считаются, узнал о грядущем росте акций несколько раньше других и успел к нему подготовиться.
Впрочем, может быть, все это досужие домыслы. Есть гораздо более убедительные примеры использования современными западными крупными акционерами своего положения. Немало их можно найти в управлении недавно приватизированными и купленными иностранцами фирмами Восточной Европы.
Остроумный способ обмана
В 1992 году Philip Morris купила треть акций крупнейшей словацкой кондитерской фабрики Figaro. Вскоре американцы вложили в нее дополнительные деньги и получили контрольный пакет. А еще через некоторое время Figaro начала нести убытки. Вовсе не потому, однако, что словаки разлюбили сладкое. Мелкие акционеры провели собственное расследование и обнаружили следующее. Американцы и не стремились к прибыльности фабрики. Их устраивала даже ее небольшая убыточность, позволявшая не платить дивидендов. И парадокс здесь только кажущийся. Дело в том, что свою продукцию Figaro продает оптом по дешевке нескольким фирмам, которые принадлежат все той же Philip Morris. Они-то и приносят прибыль. На требование словацких вкладчиков изменить систему продаж американцы ответили, что "вынуждены еще на некоторое время сохранить ее в нынешнем виде". Мелкие акционеры объединились в ассоциацию и стали бороться за введение своего наблюдателя в совет директоров. Борются до сих пор.
Универсальный способ
Что и говорить, способ, примененный Philip Morris, трудно не признать остроумным. И все же универсальным является другой метод: сделка между своей фирмой и сторонней компанией, по которой первая теряет деньги, а вторая получает прибыль и делится ей с акционером. Этот метод использовал знаменитый Марио Конде — недавняя восходящая звезда испанского банковского бизнеса (сейчас он сидит в тюрьме).
Событийная канва такова. В 87-м молодой талантливый адвокат Конде, познакомившись с королем Хуаном Карлосом и очаровав его, получил назначение в старейший испанский банк Banesto, став его крупным акционером. В 89-м он был назван "банкиром года". Четыре года спустя Banesto прогорел, а против Конде начался судебный процесс. Что же сделал Конде?
Придя в правление Banesto и приведя с собой друзей, он создал целую сеть компаний, с которыми банк проводил сделки по одной и той же схеме: продавал им акции с большой скидкой, а потом выкупал обратно по более высокой цене (это очень упрощенно, на самом деле звеньев в сделке было больше, что крайне затрудняло разоблачение). Главная задача Конде, с которой он блестяще справился, состояла в том, чтобы, играя на котировках акций, скрыть потери при подведении годовых итогов банка, — зачем раньше времени волновать мелких акционеров? Они спохватились только в 1993 году, когда Banesto оказался уже полностью неплатежеспособным.
Самый простой способ
Сокрытие финансовых трудностей, пожалуй, самая важная задача недобросовестного руководства.
Первенство в такого рода сокрытии надо отдать американцу Чарльзу Китингу, отбывающему сейчас 12-летний срок в Аризоне. Во второй половине 80-х он возглавлял ориентирующийся на пожилых вкладчиков крупный фонд Lincoln Savings & Loan. К концу десятилетия фонд оказался в плачевном положении. Однако Китинг сумел выпустить и разместить его акции на сумму $200 млн. Для этого он создал несколько фиктивных фирм и начал через них скупать земельные участки — разумеется, тоже фиктивно, денег-то у фонда не было. Купчие на землю потенциальным инвесторам демонстрировали по первому требованию. Земля была хорошая и обещала вскоре подорожать: предложенные Китингом высокие проценты казались вполне реальными. В результате купились 25 тыс. пожилых американцев. Меньше чем через год фонд объявил о своем банкротстве. Долги его достигли $2,5 млрд, а крах положил начало крупнейшему инвестиционному кризису в США. Отметим, кстати, некоторое сходство действий Китинга и Шремппа из Daimler-Benz: глава Lincoln Savings & Loan за несколько месяцев до краха поощрил свою собственную работу бонусами на общую сумму $1,5 млн.
Самый безопасный способ
В схеме Китинга жульничество было очевидным. Между тем акционерная форма владения капиталом предоставляет возможности для гораздо более тонкой игры. Очень трудно, например, уличить в недобросовестности того, кто делает прогнозы на будущее, которые потом оказываются ошибочными. Таков, видимо, случай "Евротоннеля" — компании, созданной для строительства и эксплуатации тоннеля под Ла-Маншем. Причем здесь организаторы не только сумели привлечь вкладчиков, но и обеспечили себе получение контроля над предприятием в дальнейшем, когда оно станет прибыльным.
Сейчас "Евротоннель" находится в бедственном положении. Убытки за 1995 год составили более миллиарда долларов. Акции, вначале стоившие 3,5 фунта стерлингов штука, подешевели в пять раз. Соответственно в пять раз уменьшились средства 750 тыс. мелких акционеров.
Однако помимо денег несчастных французских и английских вкладчиков "Евротоннель" использует заем, предоставленный ему группой банков. И нынешние убытки его связаны не столько с сильной конкуренцией со стороны паромов и самолетов, сколько с необходимостью платить проценты по этим кредитам. Впрочем, с сентября прошлого года кампания и их уже не платит. Казалось бы, банки-кредиторы попались точно так же, как мелкие акционеры. Но все не так просто. Консорциум 6 главных банков-кредиторов заявил, что готов списать 3 из 8 миллиардов долга "Евротоннеля": этого достаточно, чтобы тоннель стал прибыльным. В обмен же банки просят сущий пустяк — право выкупить у мелких инвесторов контрольный пакет, который при нынешней дешевизне акций "Евротоннеля" стоит совсем недорого.
У мелких акционеров возник законный вопрос: так ли банки нерасчетливы, как хотят это представить. Ведь именно они разрабатывали финансовую часть проекта, на основе их выкладок решали, вкладывать или не вкладывать деньги, частные акционеры. И весьма вероятно, что вся схема, по которой акции сначала дешевеют, а потом банки получают их чуть ли не задаром, была придумана заранее.
Частные инвесторы приехали в Кале, где устроили митинг у выхода из тоннеля. А затем передали дело в суд.
Как защититься от обмана
Картина, в общем, получается довольно безотрадная для мелких вкладчиков. Обмануть их можно почти всегда — было бы желание. Что же им делать? Опыт показывает, что их попытки объединиться и за счет собственных голосов изменить политику компании редко приносят успех. Это подтверждает и пример с Daimler-Benz. Еще накануне годового собрания акционеров аналитики правильно предсказали, что крику будет много, но политику правления все равно утвердят, так как главные заинтересованные стороны уже обо всем договорились.
Другое дело судебное разбирательство. Совсем недавно вкладчики голландского инвестиционного фонда Uni-Invest добились компенсации ущерба, возникшего после того, как фонд несколько лет находился в руках двух крупных акционеров-жуликов. А в Америке коллективные иски акционеров к руководству компаний вообще стали очень частым явлением: с ними там сталкивается сейчас каждая четвертая фирма. Так, например, в 1993 году 5-миллиардный иск был вчинен IBM, после того как компания нарушила свое обещание не понижать дивиденды. А недавно Symantec, поставщик программного обеспечения для IBM, заплатила по коллективному иску своих акционеров $19 млн. Так что слаженные действия акционеров вынуждают компании переходить к обороне: ведь даже если фирма выигрывает процесс, тратить миллионы на адвокатов все равно приходится. Поэтому американские корпорации сейчас пытаются лоббировать принятие закона, который ограничил бы право акционеров на коллективные иски. Акционеры протестуют. В общем, борьба продолжается.
АЛЕКСЕЙ КАМЕНСКИЙ
-------------------------------------------------------
Крупные акционеры придумали множество способов обмана мелких
У мелких акционеров есть только один способ защиты — коллективные иски
-------------------------------------------------------