— Ваши планы на ближайшее будущее?
— Я пришел не разваливать здесь все, а посмотреть, как лучше сделать. Трудно сказать пока что-либо конкретное, ведь я только недавно работаю, но взаимопонимание с прежним председателем у меня есть. С Петром Мостовым еще не встречался, но думаю, что мы все хотим сделать как лучше.
Сейчас будем вырабатывать философию работы. К каждому предприятию необходимо подходить индивидуально. Разумеется, есть такие, которые и не нужны экономике по разным причинам: полностью устарело оборудование, и продукция не находит сбыта. Вероятно, такие предприятия мы будем банкротить, но в каждом конкретном случае следует тщательно разбираться. Конечно, будем работать в тесном контакте с правительством города, с мэром, но в рамках действующего законодательства.
— Собираетесь ли вы проводить мониторинг предприятий, которые попали в поле зрения управления или по которым принимались решения?
— Есть такие мысли вслух. Это пока еще не решение, но мы над этим думаем.
— Насколько решительно вы собираетесь действовать?
— Я считаю, что банкротство — это крайняя, последняя мера, когда все остальное уже испробовано, а предприятие не вписалось в ситуацию на рынке. Тогда это не исключено. Но банкротство — не самоцель, а лишь один из инструментов для подъема промышленности и вообще реструктуризации экономики.
— Сможет ли частный бизнес без участия государства добиться экономического подъема в стране?
— Этот вопрос надо рассматривать с двух сторон. С одной стороны, надо пересмотреть условия и объемы производства, так как рынок сегодня не способен принять прежние объемы. Даже достаточно благополучный ГАЗ, увеличивший объемы производства, находится в тяжелом финансовом состоянии. А что говорить про ЗИЛ, если для того чтобы такой завод работал хотя бы безубыточно, он должен производить минимум 30 тысяч машин в год! И мы уже практически вышли на этот уровень в позапрошлом году, но новый виток цен на энергоносители и другие факторы эти усилия перечеркнули. Все эти кредиты, банковские ставки — кабала это все. Завод сам должен работать активно. А с другой стороны, нужна помощь государства. Не только ЗИЛ, но и ГАЗ, и ВАЗ не обойдутся без нее.
— Насколько сегодня актуален вопрос о национализации?
— Уж очень "тяжелым" предприятиям, которые имеют стратегическое значение для страны, необходима, я бы даже не сказал национализация, а усиленное влияние государства. Не надо идти назад — надо идти вперед! Но в то же время необходимо усилить роль государства на отдельных предприятиях. Не только в управлении: в их случае следует иметь в акционерном капитале контрольные пакеты, чтобы по-государственному подойти. Ведь что такое помощь государства? Это не обязательно кредиты, деньги без конца давать. Можно наладить кооперацию как положено, размещать госзаказы. Государство обязано регулировать самые узкие места в народном хозяйстве: можно ведь было давать кредит не ЗИЛу, а колхозникам или транспортникам, или армии — и пусть они покупают нужные селу машины. Армия взяла в прошлом году всего четыре грузовика, а протокол был подписан на 10 тысяч. Естественно, заводу хотели помочь, но, видимо, возможности нет: кризис! Не надо упрощать проблему, все очень серьезно. Поэтому государственное регулирование должно быть! Тэтчер десять лет приватизировала — кропотливо, постепенно. А мы как в колхоз раньше загоняли, так теперь приватизируем. К каждому предприятию должен быть индивидуальный подход, не каждый может с этой тяжелой работой справиться. Говорят, мол, рынок сам все отрегулирует. Ничего он не отрегулирует, кризис наступил, поздно уже...