Если в Японии не случится ничего неожиданного — а в Японии редко случается неожиданное — через несколько месяцев весь мир окажется перед лицом беспрецедентного наступления японской экономики. Причем наступления, которое случилось не само по себе, а организовано правительством страны.
Факт, но невероятно
Только что в Японии завершен трудоемкий процесс подведения официальных итогов экономического развития за первый квартал 1996 года. Сказать, что эти итоги удивили весь мир, означает ничего не сказать. Они его потрясли. Назревает главная экономическая сенсация послевоенного времени: в годовом исчислении рост ВВП Японии составил 12,7%. Большинство аналитиков обескураженно заявляют, что в ведущей индустриальной стране при нынешнем состоянии мировой экономики такого просто не может быть.
За последние два десятилетия все уже привыкли к медленному росту экономики ведущих стран мира. Если в США, Японии или Западной Европе рост валового продукта ускоряется до 3-4% в год, это объявляется крупным достижением экономической политики. А весь мир преисполняется оптимизма — ведь богатейшие страны определяют судьбу остальных. Но повод для оптимизма появляется нечасто: обычно рост индустриальных лидеров составляет 1-2%, а иногда наблюдается и сокращение ВВП (в США в 1991 году, в Японии и Западной Европе — в 1993-м).
По самым оптимистическим прогнозам, за этот год рост японской экономики должен был составить 3,5% (что считалось очень хорошим показателем: ВВП США, например, может вырасти лишь на 2%). Объявленные 12,7% роста в годовом исчислении — это не просто посрамление всех прогнозов, это экономическое чудо. Причем чудо не только японское, а всемирное. Япония не Таиланд, который хоть и является общепризнанным рекордсменом роста, но на международную экономику почти не влияет. От экономики Японии зависят все страны — и индустриальные, и развивающиеся, и постсоциалистические, поэтому ее рекорд позволяет задуматься о грядущей эре процветания всего мирового производства.
"Слишком хорошо, чтобы быть правдой" — так решили аналитики, причем не только западные, но и японские. Одни тут же вспомнили, что система подсчета ВВП в Японии далека от совершенства. На это, правда, можно заметить, что статистика в любой стране не свободна от недостатков; к тому же, когда японская экономика ставила антирекорды, ее статистика почему-то нареканий не вызывала.
Другие предпочли объявить бум экономики в первом квартале случайностью — к концу года все должно прийти в норму и ни о каких 12,7% речи не будет. Логика при этом следующая. Во-первых, производство не может так быстро расти в стране с ограниченным потребительским спросом (в Японии он обеспечивает всего лишь 60% ВВП, в то время как в США — 80%). Во-вторых, Япония не может сейчас динамично развиваться из-за углублявшегося в последние годы банковского кризиса — японские банки страдают от огромного количества безнадежных долгов и получают недостаточно прибылей. В-третьих, японская иена по-прежнему чрезвычайно сильна, а это затрудняет использование экспорта в качестве двигателя экономического роста. По отношению к любой другой стране все эти соображения, возможно, были бы вполне разумны. Но не по отношению к Японии.
Торжество японского волюнтаризма
Такого резкого экономического роста в развитой индустриальной стране действительно быть не может. Если это развитая западноевропейская страна или США. В Японии — может. На самом деле Япония поставила рекорд потому, что захотела это сделать. И это еще интересней, поскольку обычно в любой стране экономическое оживление происходит в основном по независящим от властей причинам, например, благодаря улучшению внешнеэкономической конъюнктуры. Забавно, что в последние годы и японские власти надеялись, что экономический рост ускорится сам по себе, благодаря активизации частного капитала. Но само по себе не получалось. Власти устали ждать и вызвали экономический скачок искусственно. За первый квартал 1996 года частные инвестиции выросли всего на 7,4%, а вот инвестиции государственные — на целых 27,2%. Именно в первом квартале начал действовать принятый в сентябре прошлого года самый масштабный в истории Японии план государственного стимулирования экономики, предусматривающий снижение учетной ставки Банка Японии до 0,5% и увеличение госрасходов на $132 млрд.
Такое могло случиться только в Японии. В любой другой стране подобный рост госрасходов и кредитная эмиссия привели бы не столько к ускорению экономического развития, сколько к чудовищной вспышке инфляции. В Японии же об инфляции и речи нет — потребительские цены сейчас не только не растут, но зачастую даже падают. Почему так происходит? Потому, в частности, что в Японии население, как ни странно, довольно бедное и не привыкло много покупать. В середине 80-х годов один из японских исследователей отмечал: "Величайшим мифом является убеждение, что японцы не покупают импортных товаров из-за любви ко всему японскому. Мы обычные люди, и нам тоже нравятся заграничные товары. Но из-за высоких импортных пошлин и специфической системы торговли, когда ввозимый товар проходит множество посредников, заграничные товары японцам просто не по карману — для них и японские-то в большинстве случаев слишком дороги". Не случайно в рекордном первом квартале потребительские расходы выросли всего на 5% Да и эти цифры могут оказаться преувеличенными — некоторые владельцы крупных универмагов уже заявили, что не заметили увеличения продаж. В общем, вброс денег в экономику ситуацию с ценами особенно не изменил — слишком много на японском рынке товаров и слишком мало было до сих пор денег. Не говоря уж о том, что деньги были потрачены на увеличение производства и до потребительского рынка почти не дошли.
Но самое главное, что эти деньги у японского государства действительно есть — оно может не бояться инфляции, потому что чрезвычайно богато (в отличие от других стран, где власти довольно бедны и, чтобы израсходовать деньги, должны их сначала напечатать). А богато японское государство потому, что десятилетиями искусственно стимулировало экспорт и сдерживало внутреннее потребление, то есть деньги получало, но не тратило. И все те обстоятельства, которые, как многие считают, препятствуют экономическому росту Японии (ограниченность потребительского спроса, кажущаяся неэффективность банковской системы, сильная иена), являются на самом деле секретом японской экономики. Начиная с 50-х годов она завоевывала мировые рынки за счет трудолюбивого неприхотливого населения и своей своеобразной банковской системы (как отмечают японские аналитики, "ее уникальность в том, что каждый банк в отдельности и все банки вместе — безнадежные должники Банка Японии"). Главной задачей японской банковской системы является вовсе не прибыльность, а перекачка государственных финансовых ресурсов в экспортные отрасли. А что касается неизменно высокого курса иены, то экспорту он никак не препятствовал — наоборот, он высок именно из-за хронически положительного торгового баланса страны.
Став экономическим лидером, Япония осталась Японией
В 60-х — начале 70-х годов, когда Япония только вырывалась в число мировых лидеров, никто не удивлялся высочайшим темпам роста ее экономики, достигнутым за счет экспорта. Теперь статус Японии как одного из "трех китов" мировой экономики общепризнан, и все решили, что она ничем не отличается от других "китов" — США и Западной Европы. А она сохранила специфику богатой страны с бедным населением, сочетающей современное производство с традиционной (и даже почти феодальной) культурой. И сейчас напомнила о том, что такая страна способна потрясти мир тогда, когда этого захочет. Теперь "азиатским тиграм" и Китаю придется потесниться на мировых рынках, Соединенным Штатам — отложить мысли об экономической гегемонии, в частности, в Тихоокеанском регионе. А авторам радостных статей в американской прессе, хоронящим японскую экономическую модель, — пересмотреть свои взгляды и вновь приготовиться писать об обострении японо-американских торгово-экономических противоречий.
СЕРГЕЙ ВИКТОРОВ
1. Экономический рост в Японии в три раза превысил самые оптимистические прогнозы
2. Этот рост неизбежно обернется новой экспансией Японии на внешних рынках