В октябре--ноябре московские преступные группировки громко заявили о себе в Москве стрельбой и серией убийств (см. "Ъ" N 40, N 43). К середине ноября, по приведенным в "Ъ" оценкам милицейских специалистов, в городе могла начаться гангстерская война. Но не началась.
Сведения, анонимно предоставленные преступниками, дополнили собственную информацию отдела права "Ъ" и помогли составить довольно подробную картину жизни московской мафии. В сегодняшней публикации — часть собранных сведений, касающаяся расстановки сил преступных группировок в Москве и перспектив их развития.
Основные: кто есть кто
Раздел бандитами Москвы после периода уголовно-географического хаоса, вызванного перестройкой, произошел в 1988 году на встрече в Дагомысе. Делегаты долгопрудненской и люберецкой команд поделили тогда города на сферы влияния.
За три года ситуация изменилась. По сведениям "Ъ", сейчас в Москве работают более десяти серьезных преступных группировок (на сленге — "команда" или "бригада"), в которые входит в общей сложности около 6 тыс. человек. Каждая команда состоит из более мелких формирований — групп (в одной группе обычно от 25 до 300 бойцов).
Город поделен между командами на сферы влияния по территориальным и "профессиональным" признакам. Основным видом деятельности большинства команд был и остается рэкет, который за последнее время в изрядной степени утратил былую кровавость.
Территориальное деление, как и публикуемая карта, достаточно условно: команды часто работают на чужих территориях по согласованию между лидерами команд. Работа без спроса, однако, чревата разборками со стрельбой или крупными денежными штрафами.
Самой серьезной сами бандиты считают долгопрудненскую команду. Всем прочим видам услуг она предпочитает охрану. Кроме того, недавно долгопрудненские завязали отношения с Изотом, который покупает "одноруких бандитов" по 80-90 тыс. руб., а продает вдвое дороже. На обеспечении безопасности этих сделок долгопрудненские, естественно, зарабатывают больше, чем коллеги на рэкете проституток. Коллеги это понимают. Но пока только останкинской команде "повезло", как и долгопрудненским, держать крупные торговые базы и валютные рестораны.
Долгопрудненские контролируют север Москвы и объекты в Олимпийской деревне, Очаково, Коптево.
Чеченская команда, в свое время мощная, сейчас значительно ослабла. В 1988 году чеченцы отказались приехать в Дагомыс, заявив, что захватят Москву целиком и самостоятельно — как итальянцы в свое время захватили Нью-Йорк. Эта позиция, естественно, подвигла остальные группировки на объединение для борьбы с чеченцами. Со времен Дагомысской конвенции чеченская команда, вытесняемая соперниками и частично разгромленная милицией (не без помощи конкурентов), стала гораздо сговорчивее.
Восемь оставшихся чеченских групп делят с другими командами юго-восток города, Южный порт и Рижский рынок, занимаются мелким рэкетом.
К чеченским группам не рекомендуют причислять ингушей, которые работают отдельно и гораздо серьезнее — скупают кожу и меха и обрабатывают их на одном из заводов Италии. По данным собеседников "Ъ", ингушей поддерживают свои люди в МВД Чечено-Ингушетии. И те и другие, однако, опасны для коллег тем, что группы в командах "плавающие", адреса их базирования неизвестны.
В Южном порту, бывшей чеченской вотчине, всерьез заявила о себе недавно появившаяся солнцевская команда. Кроме "кидания" продавцов автомобилей солнцевские пробуют себя в рэкете таксистов и частных извозчиков. Один из их лидеров контролирует доход всех "одноруких бандитов" Гагаринского района и других точек Москвы. Три солнцевские группы базируются в ресторане "Гавана", пивных барах на улице Удальцова и в Матвеевском.
Люберецкая команда, разгромленная милицией как система, лишилась былой славы. Две оставшиеся группы делят с чеченцами Рижский рынок и еще одну не слишком почетную отрасль — рэкет проституток (большинство бригад, по словам организованных преступников, считает позорным "собирать деньги с б...дей"). Остатки других групп кочуют из команды в команду.
Пока еще в Москве приносят прибыль такие виды мошенничества, как "кидание", игра в наперстки, подсовывание "кукол" и прочее. Команда Рафа, Скоча, Бахора, Ульяна и Соболят, известная милиции как подольско-щербинская, делит эту отрасль с гольяновской. Работают в Южном порту, техцентре "Варшавский", мотеле "Можайский", на Таганке, в Гольяново, на Бегах. Зоны влияния в области — Подольск, Щербинка, Чехов.
Они же иногда принимают заказы на вышибание денег у должников. В этом виде услуг лучшими считаются специалисты из трех групп раменской команды Антона. Люди Антона кроме прочих занятий держат центр города, контролируют почти все видеосалоны в Москве и эстрадные доходы.
Ассирийская команда, по сведениям информаторов "Ъ", монопольно торгует в столице наркотиками. Вплоть до того, что при появлении в городе нового источника товара ассирийцы его выявляют и "сдают" милиции. Один из лидеров команды, некий Чпок, был осужден летом этого года как участник преступной группы, но позже освобожден из-за отсутствия доказательств. Количество групп неизвестно.
На карте не обозначена бауманская команда Севастьяна, которая базировалась в шашлычной "Яхта", но, как говорят рэкетиры, еще год назад "умерла". Авторитеты преступного мира считают, что Севастьян просто "залег". В отличие от других команд на него работали воры — это считается большой силой. Залег Севастьян, по некоторым предположениям, для того чтобы в удобный момент взять под себя какой-то выгодный кусок Москвы или даже весь город. Не исключено, что он ждет, когда "повяжут" действующие команды. Четкой информации о составе команды из-за ее бездействия нет.
Не отмечены цыганское и еврейское формирования — как не имеющие постоянных точек базирования. Сведения об этих командах в целом очень скудны. По непроверенным данным из нескольких источников, известно, однако, что еврейская команда кроме обычных видов бизнеса имеет и специфический. При выборе новых клиентов руководство различных команд, по словам информаторов "Ъ", пользуется сведениями еврейской мафии, как правило, верными на 100 процентов. Платят за информацию в зависимости от прибыли: если с клиента можно снять 500 тыс., 30 тыс. отдают за наводку. Есть, впрочем, и другие, неорганизованные источники. Например, некий Адвокат, "который ходит по барам и кабакам с микрокалькулятором, считает, сколько обслуживающий персонал наваривает и сколько с них надо снимать".
Последняя группа команды Сильвестра после ареста своего лидера ищет подходы к серьезному бизнесу, пытаясь по опыту долгопрудненских застолбить свободные кооперативы, по-крупному спекулирующие компьютерами. Продолжает при этом контролировать мануфактуру (кооперативы, торгующие трикотажем), часть видеосалонов и собирает дань по городу с торговцев водкой.
Единственная группа команды Плута базируется в пивной на Щербаковке и контролирует небольшой участок района.
Лох тот бандит, который не хочет стать бизнесменом
Организованные преступники в беседах с корреспондентами "Ъ" уверяли, что гангстерской войны в Москве не будет. Оценивая тенденции развития своей отрасли, бандиты полагают, что стрельба как аргумент уходит в прошлое. Вульгарный рэкет при серьезном подходе к делу становится хотя и теневым, но достаточно мирным бизнесом с перспективами окончательной легализации.
Трудно предсказать, какими выйдут бандиты из коммерческой перековки. Но можно предположить: если советские рэкетиры пойдут по наметившемуся пути (во многом повторяющему западный опыт), московская мафия превратится из условной в реальную мафию итальянского образца, в равной степени связанную с теневым и легальным бизнесом.
После 1988 года команды менялись не только количественно, но и качественно: в Москве, по терминологии самих рэкетиров, сейчас работают группы "серьезные" и "несерьезные".
Специалисты по борьбе с мафией (судя по выступлению начальника соответствующей службы МВД Александра Гурова 25 октября) не видят особенной разницы между теми и другими, утверждая, что команды поделили между собой практически все кооперативы Москвы и обложили их данью. По мнению информаторов "Ъ", эти сведения устарели примерно на год. Реальные различия между "серьезными" и "несерьезными" принципиальны.
Мелкие кооперативы, которые могут отдавать рэкетирам меньше нескольких десятков тысяч в месяц, давно перестали интересовать "серьезных". На мелких собственников стихийно "наезжают" самодеятельные группы рэкетиров, работающие без прикрытия и четкой информации о клиенте. Такие, по определению "серьезных", "лохи" практикуют пытки, убийства и прочие меры устрашения. Когда похожими методами пользуются "серьезные", коллеги считают это дилетантской работой. (Корреспондентам "Ъ" рассказали о некоем Борисе из команды Антона, который, требуя выкупа, похитил женщину, отрезал ей ухо и, не получив денег, убил. Коллеги настолько возмутились этим поступком, что собирались убить самого Бориса. И, наверное, убили бы, если бы Бориса не арестовали.)
Нравственность здесь, естественно, ни при чем. В мафиозной среде набирает популярность древний лозунг "Чем ближе к закону — тем безопаснее". Все команды, кроме узко профильных, самым прибыльным и безопасным ремеслом считают крупный рэкет — по сути, охрану кооперативов с солидным доходом, торговых баз, ресторанов и госпредприятий, перешедших на аренду. При этом процесс уговаривания богатого клиента чаще всего обходится без утюгов и мордобоя и больше напоминает заключение обычного контракта на охрану.
Работает охрана примерно по одной схеме. Дежурная группа сидит, как правило, в ресторане или пивной, где готова в любой момент принять от руководства сигнал к выезду: для разборок с другой командой или отбивания налетов лохов на охраняемые объекты. (Среднемесячная зарплата руководителя команды среднего уровня — около 40 тыс. руб. Валютные доходы неизвестны.)
Ближе всех к идеалу, по общему мнению информаторов "Ъ", подошла долгопрудненская команда, которая практически полностью работает в относительно спокойном режиме ВОХР. Пока только для них характерна четкая схема перспективного финансирования: в котел идут средства, собранные за счет рэкета; сверхприбыль используется руководством для вложения в почти легальные дела — например, негосударственный автосервис и строительство дач. Такая схема обеспечивает рядовым членам долгопрудненских групп твердую ежемесячную зарплату в размере от 5 тыс. до 7 тыс. руб. плюс дополнительные выплаты за участие в рэкете, разборках и т. п., в то время как бойцы прочих команд получают только то, что зарабатывают в делах (в среднем около 2 тыс. руб. в месяц). Вступить в ряды долгопрудненских — опять-таки в отличие от других — стоит 5 тыс. руб., выйти — чуть дороже.
Долгопрудненские, по некоторым данным, стали новаторами еще в одной отрасли. Им удалось обложить данью одно СП, что, по общему мнению, сделать крайне сложно.
Эти недоказанные предположения могли бы считаться сомнительными, если бы не редкое единодушие милицейских экспертов и самих рэкетиров в прогнозах дальнейшего развития организованной преступности. Чем больше будет появляться богатых частных и кооперативных фирм, тем больший доход будут иметь "серьезные" мафиози. Накопление крупных сумм просто обяжет руководителей команд по примеру долгопрудненских вкладывать деньги в бизнес, обращаясь при этом за консультациями или содействием к коммерческим кругам, то есть к теперешним своим клиентам.
Уход мафиозных лидеров в бизнес не обозначает, что их теперешние сферы влияния останутся бесконтрольными: кидалы, наперсточники и прочие, естественно, останутся. Бандиты тем не менее убеждены, что обозначенная тенденция пойдет на пользу обществу: взаимодействие преступных структур будет интенсивно стабилизироваться — крови меньше...
Стараясь как можно реже нарушать закон, "серьезные" бандиты одновременно вкладывают деньги в людей, обеспечивающих им спокойную жизнь. Судя по информации бандитов, у команд неплохо развита система оповещения о предстоящих милицейских акциях. В качестве примера называли сигнал опасности, пущенный одной из команд по Москве в начале октября: не рекомендовалось появляться на базах с оружием и тем более применять его до 15 октября — на этот период милиция запланировала несколько мероприятий по борьбе с мафией. Сигнал полностью подтвердился.
Речь, однако, идет не только о милиции. "Наверху есть люди, которые не позволят милиции нас обидеть". Трудно судить о достоверности таких заявлений, но, по утверждениям мафиози, "серьезные" команды прямо или косвенно связаны деньгами с большими государственными чиновниками.
Эффективность борьбы с мафией сами бандиты оценивают невысоко. По мнению членов группировок, достаточно полную информацию о командах имеет КГБ. Но комитет, по словам рэкетиров, пока выступает в качестве наблюдателя. "Серьезной борьбой комитет не занимается, а если и ловит кого-то — это больше напоминает пропаганду собственной значимости, чем серьезную работу". В своей среде, по словам бандитов, гэбисты считают такие акции чем-то вроде субботников.
Что касается милиции, то "пока у нее мало сил и мизерная зарплата, ради которой никто не полезет под пули — она будет брать только лохов для отчета". По неофициальной информации экспертов "Ъ" в МВД, проблема в другом: пока в кодексе не будет специальной статьи за организацию преступной группы с правом использования в качестве доказательств записей телефонных разговоров и скрытой видеосъемки, милиция действительно будет брать только лохов. Впрочем, новая статья позволила бы взять хорошо известных милиции лидеров, только если бы была введена в кодекс быстро, за один-два дня. При существующем же порядке принятия законов у бандитов, по их расчетам, будет достаточно времени, чтобы перестроиться.
Парадокс, с точки зрения экспертов отдела права "Ъ", заключается в том, что, если бы все эти возможности были у милиции с самого начала, кровавый период первичного накопления у московской мафии затянулся бы надолго. Эффективная борьба неминуемо загнала бы бандитов в глубокое уголовное подполье, отдалив плавное перетекание рэкета в мирный бизнес.
P.S. Черновой вариант этого материала мы передали в отдел борьбы с организованной преступностью ГУВД с просьбой прокомментировать. Через два дня начальник отдела Валерий Бобришов сообщил, что заместитель начальника ГУВД генерал Бугаев, ознакомившись с текстом, запретил давать в "Ъ" любые комментарии. В телефонной беседе Валерий Бобришов объяснил мотивы отказа: милиции хорошо известны упомянутые в тексте названия и имена. Но, по данным отдела борьбы с организованной преступностью, организованной преступности как системы в Москве не существует.
