О специфике банковских собраний рассказывает искусствовед Георгий Никич.
— Года два назад было много статей искусствоведов, кураторов, галеристов о корпоративных собраниях. В этих статьях было немало горьких строк в адрес собирателей. Их упрекали в бессистемности, некомпетентности, консерватизме. Вы были экспозиционером выставки СБС в Манеже. Можете ли вы сказать, что это собрание бессистемно?
— Нет, это совсем не случайное собрание. Там Вейсберг, Плавинский, Целков, Краснопевцев, Рухин и некоторые другие — все вместе составляет такую эстетскую картину андерграунда 60-70-х годов. И что очень важно для репрезентации банка — все эти имена классические. Можно сказать, что в этой коллекции все имена топ. То есть это парадный набор имен, представленный хорошими работами. Если нужна какая-то характеристика, то я бы сказал, что это представительское собрание.
— Упрека в консерватизме вы тоже не разделяете?
— Такого упрека не может быть. Банковская коллекция по определению консервативна. Поддерживать радикальное искусство — не банковское дело. С какой стати банкир должен инвестировать в то, что с его точки зрения не имеет реальной ценности? В банковском собрании не может быть радикального искусства, как не может быть множества обнаженных и множества сцен насилия. Эти вещи корпоративным сознанием отодвигаются куда-то на периферию. Богатые люди достаточно уверены в своем вкусе. А вкус банкира, может быть неосознанно, ориентирован на то, что можно повесить на стену, что можно перепродать и т. д.
Коллекция СБС — мягкая коллекция. Это характерно для банковского собирательства, таков культурный образ банка.
— Считаете ли вы, что банк сделал правильный выбор, приостановив коллекцию 60-70-х и сконцентрировавшись на 10-20-х годах?
— Нет, они с банковской точки зрения не правы. Потому несомненный эффект сулило именно развитие современной части коллекции. Здесь есть возможность за сравнительно небольшие деньги и довольно короткое время собрать лучшие работы художников этого круга и этого времени. Такое собрание можно было бы эффектно подать на международных выставочных площадках.
В то время как в том, на чем сосредоточился банк — 10-20-е годы, — возможность приобретения работ аналогичного уровня минимальна, риск колоссален. Сильные работы практически музейного качества пока недостижимы. И если не предпринять каких-то героических инвестиционных усилий, предположим 100 миллионов долларов, то приличную коллекцию не соберешь. А поскольку речь идет о гораздо меньших деньгах и единичных покупках, то это просто благородное и очень культурное занятие. И в этом смысле банк прав как единица культуры, но не прав как банк.