Стартовали претенденты в разных точках России, но почти одновременно и однотипно: прибегнув к символическому переодеванию. Александр Лебедь в Хасавюрте, подписав соглашение с Асланом Масхадовым, надел папаху и накинул бурку. Виктор Черномырдин в родном Оренбурге переоделся в рабочую куртку и сел за штурвал комбайна. И, наконец, в Москве, празднуя День города, Юрий Лужков натянул бейсбольную кепочку.
На этом сходство кампаний, как, впрочем, и самих претендентов на пост главы государства заканчивается. При одинаковых амбициях методы, ресурсы, стартовые возможности, а следовательно, и действия у каждого из кандидатов различны.
Папаха
Лебедь — миротворец, гарант межнационального согласия. Неслучайно наибольшую поддержку ему оказывают сегодня лидеры национальных республик России — Минтимер Шаймиев, Муртаза Рахимов, Руслан Аушев, всевозможные национальные движения. В пользу этой версии говорит и то, что генерал впервые реально привлек к участию в мирном процессе в Чечне соседние северокавказские республики, создав некий третейский суд из секретарей безопасности Дагестана, Ингушетии и Кабардино-Балкарии. Северная Осетия, имеющая весьма сложные отношения с близкородственной чеченцам Ингушетией, была тактично не включена в этот список. Это свидетельствует о достаточно тонком знании межнациональных реалий в этом взрывоопасном регионе, чем, к слову, мало кто из московских политиков грешит.
Чечня — это бесспорный успех Лебедя-политика. Независимо даже от конечных результатов его миротворчества. Он добился самого главного, что нужно публичному политику: его имя не сходит с первых полос газет и с экранов телевидения. Он стал на данный момент политиком-ньюсмейкером #1 и прочно обосновался в центре внимания общества.
Не упускает Лебедь из виду и такую важную сферу, как экономика. Генерал, который никогда не претендовал на лавры экономиста и хозяйственника, на этом фронте обзавелся мощным и неутомимым орудием в лице закоренелого противника премьера Сергея Глазьева, который сходу принялся бить прямой наводкой по правительственной крепости. В качестве плацдарма для артиллерийской атаки был избран апрельский указ президента об экономической безопасности.
Публичному политику необходима поддержка средств массовой информации. И Лебедь, не располагающий в отличие от своих соперников возможностями финансового взаимодействия с отечественными масс-медиа, старается задействовать "человеческий фактор" — дружбу с журналистами: берет их к себе в самолет, охотно раздает интервью.
Но справедливости ради следует отметить, что Александр Лебедь по большому счету не начал, а продолжает свою предвыборную кампанию, начатую еще весной нынешнего года. Он ни на день не уходил в тень и буквально с первого же дня, а точнее ночи, своего вступления в должность чиновника (каковым является по сути секретарь Совбеза), когда он "раскрыл" ГКЧП-3, не переставал быть публичным политиком.
Бейсболка
Бейсболка, на которую в праздничный день Лужков сменил свою знаменитую кепку (вызывающую на фоне Кремля и Мавзолея довольно мрачные воспоминания из не столь уж давней истории страны), находится в другом символическом поле. Она связана с образом этакого вестернизированного политика-бизнесмена, "своего парня" из серии "и все-таки мы будем первыми!"
На этот слоган и делает упор Лужков, какую бы тему он не затрагивал — от строящегося методами ударной комсомольской стройки храма Христа Спасителя до чеченской войны. Ниша миротворца прочно занята Лебедем. Лужков же осваивает другую поляну — державности и патриотизма. Но не того замшелого, с ностальгией по серпасто-молоткастым временам, а "новорусского". Здесь разница лишь в акцентах: не "Россия должна остаться великой державой", а "Россия станет великой!" Но акценты эти важны. Именно он выступил первым с жесткой оценкой соглашения Лебедь-Масхадов, объявив его актом капитуляции.
Заботу о возрождении величия державы проявляет мэр столицы и в другом далеком от Москвы регионе. 10 сентября в здании московский мэрии состоялось торжественное заседание: градоначальник вместе с командиром крейсера "Москва" вручал награды членам московского правительства "в связи с шефской помощью Москвы Черноморскому флоту и за большую поддержку моряков". В своей речи Юрий Лужков заметил: "Нужно помнить простую истину: Севастополь - это русский город, который мы не должны потерять, и который мы никому не отдадим". Растроганный капитан ответил: "Чтобы флот выжил, нужен Юрий Михайлович". Акцию заметила вся страна. Небольшая деталь: указ президента о присвоении наград датирован 10 февраля 1996 года.
Наладивший за годы своего мэрства неплохие отношения со столичными изданиями, Юрий Лужков преподнес им в сентябре еще один подарок, установив для многих из них льготную арендную плату за землю.
Не менее успешно и столь же активно действует Юрий Лужков и в сфере экономической пропаганды. Его преимущество над соперниками заключается в том, что он может, с одной стороны, дистанцироваться от экономической политики правительства, а следовательно, и от неудач в этой сфере, с другой же стороны, имеет возможность конструктивной критики, апеллируя к примеру Москвы.
В свое время московский мэр добился права автономной московской приватизации. И теперь активно эксплуатирует эту тему. Лужков заявляет: поступления в бюджет от приватизации в Москве равны прибыли от приватизации по всей стране. Этот аргумент впечатляет. Еще больше впечатляют приводимые им суммы недополученных в бюджет денег, которые положат себе в карман победители залоговых аукционов, продав через некоторое время отечественные предприятия и компании иностранцам.
Но и эту проблему в масштабах всей страны может решить мэр. Пример тому — ЗИЛ, который Лужков выкупил у "Микродина" и берется, реанимировав автогигант, сделать его прибыльным. По просьбе мэра московские предприятия покупают у ЗИЛа тысячу грузовиков. По 100 млн рублей за штуку. Этой суммы явно недостаточно для возрождения ЗИЛа, но вполне может хватить на покрытие долгов по зарплате. Операция проста и гениальна: завод начинает работать, люди — получать зарплату. А возродится он в итоге или нет — дело будущего, когда, как в известном анекдоте про Ходжу Насреддина, или "шах умрет, или ишак".
Куртка
Свою нишу определил и Черномырдин, когда на побывке в родном Оренбуржье, переодевшись в куртку хлебороба, сел за штурвал комбайна и заработал свою горбушку хлеба. Это образ "парня из нашего села". Политик от земли. Крепкий хозяйственник-работяга. В высокой политике рядовой избиратель разбирается мало, не в пример хлебопашескому делу. А штурвал он и есть штурвал — что комбайна, что государства. Раз один держит уверенно, значит и второй удержит. А всякие кризисы, инфляции и невыплаты зарплат — это уже, видимо, нечто вроде засухи или недорода — от рулевого зависит мало.
Другое важное для премьера событие произошло в Нижнем Новгороде, где он в начале сентября торжественно открыл телеканал НТВ+, с которым недавно породнился "Газпром".
Но тем не менее, премьер в сфере публичной политики пока уступает и Лебедю, и Лужкову. В отличие от них, он, являясь вторым лицом в государстве, не имеет возможности критиковать существующее положение дел. Преимущество же в лице собственного движения — НДР — оказалось в эти дни под угрозой: в стане правительственной фракции в Госдуме назревает раскол.
Уязвимы позиции премьера и в экономической сфере: он возглавляет правительство на протяжении почти четырех лет — списывать грехи на предшественников уже невозможно. А потому надо доказывать наличие успеха, что является делом весьма сложным и неблагодарным.
Тем не менее Черномырдин попытался сыграть и на этом поле, инициировав обсуждение на заседании правительства крайне непопулярного президентского указа о налогах. В итоге указ был отменен. Но в выигрыше оказался не Черномырдин, а Чубайс, которому была в итоге подчинена налоговая служба (см. стр.***).
У Черномырдина мог бы появиться шанс перехватить инициативу в случае, если бы ему были переданы президентские полномочия. Полученное им право временного контроля над силовыми министрами такой возможности явно не представляет. Глава самого заметного силового министерства — внутренних дел — Анатолий Куликов ушел в отпуск, а в его отсутствие какие-либо заметные акции проводить сложно. Мало пользы и от руководства министерством обороны --война в Чечне остановлена, а за месяц-два реформировать вооруженные силы нереально. Что же касается ФСБ, ФПС и ФАПСИ, то у этих специфика работы больно непубличная. Остается МЧС, но это лишь в случае, если не дай Бог...
С другой стороны, до тех пор, пока полномочия сохраняются за болеющим Борисом Ельциным, у Черномырдина связаны руки. А в качестве влиятельного и достаточно самостоятельного политика остается могущественный глава администрации президента Анатолий Чубайс, и так уже достаточно "отщипнувший" от премьерского пирога. Фактический контроль над президентскими полномочиями со стороны Чубайса делает его обладателем своеобразного политического контрольного пакета. Глава администрации не имеет шансов в открытой публичной борьбе с претендентами, но зато, вступив в альянс с кем-либо из них, он может обеспечить ему абсолютный перевес.
Именно роль "делателя королей" — единственно возможный на сегодня вариант политического выживания для Чубайса. Но "король", получающий корону из рук "делателя королей", расплачивается за нее существенной долей власти. Возможно, из этих соображений исходил Лебедь, когда выступил с заявлением о необходимости передачи всех президентских полномочий премьеру. Альянс с Чубайсом, судя по всему, его не устраивает, а переход "ядерной кнопки" со всеми остальными полномочиями к Черномырдину переводит главу президентской администрации на "скамью запасных".
Однако вопрос о полномочиях пока остается открытым. И не исключено, что в случае, если Лужков и Лебедь начнут теснить Черномырдина, президент передаст-таки эти полномочия премьеру. С целью уравновесить позиции сторон.
Тест на губернатора
Опыт показал, что судьба президентских выборов решается в регионах и в немалой степени волей региональных лидеров. Некоторые из них на минувших президентских выборах почти демонстративно предоставили Москве возможность "почувствовать разницу" между двумя турами, когда регион, дружно голосовавший за Зюганова 16 июня, через две недели столь же дружно проголосовал за Ельцина. Кандидаты в президенты поняли, что губернаторы — хоть и самая малая, зато наиважнейшая часть электората. И на победу можно рассчитывать, лишь заручившись их поддержкой.
В то же время эта часть электората является наиболее искушенной. Ее символическими переодеваниями не привлечешь. Им нужны другие знаки — четкие и точные. Сегодня едва ли не самый важный для региональных лидеров вопрос — степень их легитимности. После долгих лет борьбы с центром они наконец добились права быть избранными, а не назначенными из Москвы. Выборность в корне меняет систему отношений внутри государства, предоставляя губернаторам дополнительную степень защиты и независимости от федеральной власти, — кто же сможет снять избранного народом местного лидера.
Но соглашения, подписанные Лебедем в Чечне, заставили регионалов изрядно поволноваться. Судя по всему, их в гораздо большей степени интересует судьба Доку Завгаева, нежели война или мир в Чечне. Логика тут вполне понятна и закономерна. Доку Завгаев, их коллега по Совету Федерации, — выборный (не суть важно фальсифицированы выборы или нет, главное — Центризбирком их признал) глава субъекта РФ. Соглашения же, подписанные в Хасавюрте, фактически оставляют его за границами правового поля. Если следовать им до конца, Завгаева необходимо освободить от занимаемой должности, вывести из состава верхней палаты парламента. Но прецедентов освобождения от должности выборного главы региона еще не было. И главы регионов, естественно, не заинтересованы в появлении таковых.
В этой связи любопытно, что Лебедь, поначалу попросту отмахивавшийся от Завгаева, несколько откорректировал свое отношение к нему, стал встречаться, вести переговоры. Многоопытный Виктор Черномырдин, по роду своей деятельности имеющий тесные связи с регионами (и достаточные рычаги для воздействия на них), тем не менее также воздерживается от прямого и публичного объявления своей позиции по Завгаеву. Защитив оставшегося не у дел чеченского лидера, он может попасть в списки "партии войны". Отступившись же от него, рискует лишиться поддержки регионалов. Только Лужков, категорично осудивший хасавюртовские соглашения, открыто встал на сторону коллеги по сенату.
Впрочем, ситуация с Завгаевым все же экстраординарная. Но в другом российском регионе складывается ситуация, которая может стать довольно типичной. В воскресенье истек срок, отпущенный президентским указом губернатору Приморья Евгению Наздратенко на выправление положения дел в топливно-энергетическом комплексе края. Проблемы за это время еще больше усугубились. Губернатор, получивший предупреждение о неполном соответствии занимаемой должности, с заданием не справился. Следующей по строгости мерой наказания может быть только отставка.
Тем более, что бастующие и голодающие энергетики требуют введения в крае президентского правления. Но губернатор-то — всенародно избранный. Мало того, краевая дума приняла решение провести референдум о доверии Наздратенко. А члены Конституционного суда уже высказали свое мнение: снимает с должности тот, кто назначает, то есть не президент страны, а только избиратели края могут отправить губернатора в отставку.
В то же время Москве, в случае если она отступится от Наздратенко, трудно будет сохранить лицо. Словом, вероятность появления президентского указа об отставке губернатора Приморья достаточно велика.
И в этом случае каждому из претендентов на пост преемника Бориса Ельцина — Виктору Черномырдину, Александру Лебедю и Юрию Лужкову — придется озвучивать свою позицию по этому жизненно важному для будущего устройства федеративной жизни страны вопросу. Либо же ставить крест на своей карьере. И никакие переодевания здесь не помогут — даже шапка Мономаха была бы просто меховым головным убором, не имей князь Владимир поддержки бояр.
Приморье — не Чечня. Здесь решение на пять лет не отложишь.
Ритуальное переодевание Лебедя, Черномырдина и Лужкова и стало, собственно, началом публичной политической кампании. Каждый из них тем самым на знаковом уровне наметил свой образ
АЗЕР МУРСАЛИЕВ