Вопрос о кадровой политике МО применительно к генералам-грачевцам, записанным Лебедем в "ГКЧП-3", после выводов военной прокуратуры уступает место более интересному: какова кадровая политика самого Лебедя? И есть ли у него для нее кадровые резервы?
История с "ГКЧП-3" была воспринята cum grano salis непосредственно с момента разоблачения Лебедем генеральского заговора. В части, касающейся непосредственно заговора, с пониманием была встречена версия самих генералов, указывавших, что при прощании с боевым товарищем Грачевым они по офицерскому обычаю употребляли напитки, именуемые крепкими, — чем и могла объясняться, возможно, излишняя резкость застольных речей, еще никак, однако, не свидетельствующая о хладнокровно спланированном преступном умысле. Тем не менее атмосфера, царившая между 1-м и 2-м турами президентских выборов, не способствовала чрезмерной щепетильности — исходили из того, что Лебедь, фактически принесший Ельцину победу, в качестве платы за важную услугу вправе потребовать известное количество голов.
Еще менее обсуждался вопрос, каков общий смысл процедуры "выдачи голов". По умолчанию предполагалось, что Лебедь, приобретя обширные полномочия секретаря СБ, употребит их на то, чтобы расставить на руководящие посты в МО известных ему честных, искусных и деятельных генералов. Но этого не произошло. Единственным таким генералом оказался новый военный министр ген. Родионов, но, поскольку новый министр пребывает в глухой несознанке и его деятельность не видна и не слышна, остается предположить, что выбор был, конечно, сделан достойный, но проявится он лишь в более или менее отдаленном будущем. Прочие вакансии (отнюдь не мелкие) таковыми и остаются. Должности проскрибированных третий месяц занимают и. о., что странно при тех сложных обстоятельствах, в которых находятся российские вооруженные силы.
На первый взгляд, такую несообразность легко объяснить кознями опытных царедворцев, торпедирующих назначения лебедевских выдвиженцев. Однако до сих пор секретарь имел обыкновение загодя анонсировать свои решения и предпочтения, тем самым призывая себе в союзники благосклонное к нему общественное мнение. При тоске общества по настоящим генералам и при высоком уровне народного доверия к Лебедю успешному назначению названного им военачальника вряд ли помешали бы самые хитрые козни царедворцев. Не допуская мысли, что генералу неизвестно, сколь пагубным для армейского организма является безначалие, остается предположить последнее, каким бы невероятным оно ни казалось: у Лебедя нет кандидатур. Нескольких преданных офицеров 14-й армии хватило на расстановку в аппарате СБ (к тому же их воинские звания не позволили бы им претендовать на генеральские должности). Остается еще комендант Тирасполя Михаил Бергман, но гарнизонный полковник и один из руководителей "мозга армии" — немного разные вещи. Если же из других генералов никто не был назван — очевидно, они не числятся в кадровом ресурсе Лебедя ни реально, ни потенциально.
Гипотеза может показаться не столь невероятной, если для сравнения посмотреть, как обстоят дела у Лебедя с чисто гражданскими кадрами. При очевидных политических успехах секретаря СБ он вроде бы не должен испытывать недостатка в людях, желающих стать его соратниками, и может окружить себя цветом нации. В реальности все не совсем так, ибо ведущие сподвижники Лебедя проходят по несколько другой категории — "на тебе, Боже, что нам негоже". Экономический советник Сергей Глазьев известен в основном своей маниакальной ненавистью к Черномырдину и неспособностью ужиться ни в какой структуре (правительство РФ — ДПР — КРО). Дмитрий Рогозин, известный своим прежним тесным сотрудничеством с крымскими кругами "христианских либералов" (в просторечии — бандитов), понятен своим стремлением зацепиться за харизматического лидера, но другой вопрос, какой прок лидеру от этого. Аналогичен Константин Затулин, последовательно цеплявшийся за Явлинского и Шахрая, а ныне работающий непонятно кем при Лебеде и Лукашенко. Если стремительно восходящий государственный деятель смог окружить себя людьми либо вовсе никому не известными, либо известными, но в специфическом качестве, очевидно, налицо некоторый устойчивый принцип отбора сотрудников — нужны obscuri viri, люди, ни в каком смысле не могущие составить конкуренцию их властному лидеру.
Но данный принцип удобоисполним в делах гражданских, где и к лидерам-то требования минимальны, а к их соратникам — тем более. Армия — даже такая разложившаяся, как российская — в силу своего остаточного армейского изначалия является достаточно консервативной и кастовой структурой, налагающей известные формальные (выслуга лет, воинское звание, старшинство по службе) ограничения на кадровые решения. В силу того, что кадровая (и не только) политика Лебедя носит не то что гражданский, но порой даже утрированно штатский характер, поставить на место павших новых преданных бойцов оказалось задачей, никак не решаемой.
МАКСИМ СОКОЛОВ