Чемпионат по богатству

Традиции сравнивать чужие финансовые достижения, составляя списки самых богатых людей, уже как минимум несколько сотен лет. Правда, раньше подобные рейтинги играли роль налоговых деклараций, и не все богачи так уж стремились туда попасть. Но в XIX веке все изменилось. В 1842 году американский издатель Моузес Бич начал выпускать обзорные материалы о богатейших жителях Нью-Йорка, которые пользовались таким успехом, что быстро вошли в моду и популярны по сей день.

Перспективные налогоплательщики

В средневековой Европе традиция составлять списки богатых людей появилась в связи с тем, что властям необходимо было знать, с каких людей в случае чего можно собрать больше всего налогов. Одну из первых подобных описей провел английский король Эдуард III, которому требовались средства на войну с Францией. В 1337 году он отправил в каждое из графств своего королевства распоряжение: организовать встречу местных дворян, представителей духовенства, торговцев и других богачей, чтобы определить, сколько каждый из них может пожертвовать на общее дело.

Немногие графства откликнулись на требование короля. Там же, где собрание все-таки удалось провести, в итоге были составлены сомнительные с точки зрения достоверности отчеты. Цифры в них, по мнению многих историков, занижены, но получить представление о том, кто в те времена мог считаться зажиточным человеком, вполне возможно. В Стаффордшире, к примеру, самым богатым признали графа Ланкастерского Генри с капиталом в размере £100 (оценки того, как эта сумма выглядела бы сейчас, разнятся от £45 тыс. до £837 тыс.). Вместе с ним в список попали еще 103 человека — среди них бароны, нетитулованные поместные дворяне и рыцари, но им удалось накопить не более £40.

Нет особых причин сомневаться в том, что подобные переписи проводились регулярно по всей Европе, хотя свидетельств о них сохранилось не так много. Известно, например, что такой же налоговый список был составлен в 1379 году в Венеции. В нем можно выделить 20-30 богатейших семей, которые постоянно вкладывали свои средства в новые проекты, и, разумеется, несколько обеспеченных торговцев — мясников, производителей мыла, кузнецов и купцов, возивших специи.

Пожалуй, самым известным и любопытным налоговым реестром Средневековья можно назвать флорентийский кадастр 1427 года. Он был учрежден местными олигархами больше из статистических соображений, но затем, когда к власти в процветающем городе-государстве пришел Козимо Медичи, кадастр превратился в главный налоговый документ и стал использоваться по своему прямому назначению — для отъема денег у самых обеспеченных.

В кадастре приводилась информация о занятости и финансовом положении более чем 30 тыс. флорентийцев, в том числе их долговые обязательства. Выяснилось, что более половины всего городского капитала находилось в руках примерно 2,5% опрошенных. Для того времени эти цифры являлись нормой. Самым обеспеченным жителем Флоренции был Палла Строцци, разбогатевший на торговле и занявший место в числе видных политиков города. В его личной казне насчитывалось 163 тыс. флоринов — почти в 2500 раз больше, чем средней руки ремесленник мог заработать за год.

Со временем упор на самых денежных представителей дворянства при составлении налоговых переписей начали делать многие европейские правительства. В конце XVII века, к примеру, свой собственный список наиболее перспективных налогоплательщиков составили французские власти. Однако уже в XIX столетии, с распространением книгопечатания и грамотности, подобные рейтинги стали публиковать в образовательных и развлекательных целях.

Примеры для подражания

В Соединенных Штатах 1840-х годов интерес к жизни богачей вызвал появление нового жанра газетных публикаций. Первопроходцем в нем стал Моузес Бич, в то время владелец нью-йоркской газеты The Sun.

За свою жизнь Бич перепробовал множество способов заработать: сначала попытавшись создать пороховой двигатель для воздушных шаров, затем вложив средства в пароходные перевозки на реке Коннектикут, но разбогатеть ему никак не удавалось. Тогда он изобрел машину для нарезки лент из бумаги, но эту идею у него украли до того, как он успел ее запатентовать. Бич, впрочем, не отчаялся — он выкупил долю в одной из бумажных фабрик в Нью-Йорке, и на протяжении шести лет его состояние росло. Однако на седьмой год в результате рискованной сделки Бич вновь остался ни с чем. Финансовый успех пришел к нему только после того, как брат его жены передал в его управление газету The Sun. Видимо, пытаясь понять, что мешало ему разбогатеть раньше, Моузес Бич в 1842 году издал сборник, в который вошли биографии самых богатых ньюйоркцев. Формально список должен был стать обычным деловым справочником для бизнесменов — чтобы им было проще оценивать финансовые возможности своих партнеров.

Идея о ранжировании богачей, которая пришла в голову Бичу, оказалась невероятно успешной. Его справочники обновлялись почти каждый год и в итоге выдержали 11 переизданий. Просматривая последнее, двенадцатое издание, опубликованное в 1855 году, можно составить себе довольно четкое видение того, что представляла собой американская промышленность за несколько лет до начала войны между Севером и Югом. В списке не было ни нефтяных магнатов, ни королей сталелитейной промышленности, ни тех, кто разбогател на строительстве федеральных железных дорог. В 1850-х годах финансами правили торговцы, или "торговые принцы", как называл их Моузес Бич. На первом месте в его сборнике находился Уильям Астор, чье состояние оценивалось в $6 млн. Большую его часть он унаследовал от отца Джона Астора — первого американского мультимиллионера, разбогатевшего на торговле мехом, недвижимостью и опиумом. Вслед за Астором в списке значились еще три счастливых наследника — торговцы Стивен Уитни ($5 млн) и Уильям Аспинуол ($4 млн), а также землевладелец Джеймс Ленокс, получивший от отца почти все свое трехмиллионное состояние.

В список, впрочем, попали и те люди, которые заработали деньги самостоятельно,— и у них это получилось лучше, чем у самого составителя сборника. Питер Хармони, занявший пятую строчку с $2 млн, приехал в Нью-Йорк бедным кучером. Но затем он нашел себе партнеров в транспортном бизнесе, и спустя несколько лет его корабли курсировали из Америки в Европу и, огибая мыс Доброй Надежды, в Азию, принося своему владельцу десятки тысяч долларов за один рейс.

В списке Бича также значился Корнелиус Вандербильт — владелец пароходных компаний со скромным капиталом в размере $1,5 млн. Позже, во время Гражданской войны, Вандербильт начал строительство железнодорожной империи, с помощью которой он к середине 1870-х годов довел свое состояние до $100 млн. Такие истории успеха, как оказалось, волновали каждого, и исследователи из других штатов тут же переняли успешный литературный жанр. Подобные сборники начали появляться по всей стране, особенно на восточном побережье Штатов.

В 1851 году директор одной из бостонских школ Эбнер Форбс (не имевший отношения к основателю журнала Forbes) составил собственный реестр "богатейших людей штата Массачусетс". В предисловии к нему Форбс написал: "Как только мы слышим, что у кого-то есть большое состояние, мы, естественно, интересуемся тем, как он его получил. Унаследовал или удачно женился, или и то и другое? Или, может, нынешний богач вынужден был тяжело трудиться, чтобы заработать себе на хлеб? Если так, то что он за человек, какие черты характера позволили ему сделать это?"

В список вошли имена нескольких сотен состоятельных жителей штата, обладавших более чем $100 тыс. (почти $3 млн по нынешнему курсу). Основное внимание Форбс, разумеется, уделил биографиям тех, кто сделал состояние своими руками, не имея на старте почти ничего. "Начал с 6 долларов и 25 центов!" — восхищенно писал Форбс об одном из трех братьев Эпплтон, которые вошли в его список, заработав на розничной торговле, банковских услугах и импорте товаров из-за рубежа более $1 млн каждый. В кратком описании братьев Эпплтон Форбс отметил их находчивость, упорство и заслуги в благотворительности. Он вообще был склонен писать о богачах в хорошем свете, подчеркивая их достоинства. И делал это намеренно — как он сам пояснил, главной его целью было "воодушевить молодых на стремление к успеху, показав, что добиться его можно только безукоризненным сочетанием Настойчивости, Энергии, Осторожности, Экономности, Честности и Прямоты".

Европейцы в то время не меньше интересовались достижениями и личными делами финансовых воротил. В 1872 году британский журнал The Spectator опубликовал обзор самых крупных состояний, оставленных лондонцами в наследство за предыдущее десятилетие. О реакции читателей редакторы издания позже писали: "Люди, которые вообще редко что-либо читают, рассматривали цифры в плотных колонках списка и по слогам разбирали имена, будто бы надеясь найти там упоминания завещанных им богатств. Называя размеры состояний, некоторые из них причмокивали с видом интеллигентов и часто изо всех сил пытались припомнить хоть что-нибудь из биографии воротил. Рискнем предположить, что читателей у этого списка было больше, чем у лучшего политического эссе, которое мы когда-либо печатали".

Похожий рейтинг крупнейших наследств в 1898 году появился и в лондонской The Daily Mail. Его редакторы тогда пришли к неутешительному для себя выводу — представителей творческих профессий в списке совсем не оказалось. Там были лишь торговцы и финансисты. "Деятели искусств, актеры и литераторы, даже богатейшие из них не оставили после себя достаточно средств, чтобы попасть в рейтинг,— отметили журналисты.— И мораль тут такая: "хорошие мозги", как мы можем понять,— далеко не самое прибыльное качество, если их обладатель не владеет так называемым "коммерческим чутьем". Но способность делать деньги, как правило, редко идет рука об руку с другими видами одаренности".

Коронованные богачи

Со временем мода на подсчет чужих денег распространилась по миру. Газеты регулярно проводили расследования, чтобы выяснить, кто из числа местных денежных людей имеет право называться самым состоятельным. Постепенно дело дошло до оценки капиталов, находящихся во владении самых могущественных людей — монархов.

22 сентября 1900 года мельбурнская газета The Argus опубликовала статью под названием "Миллионеры на троне". В ней читателям предлагалось узнать, "насколько велики частные состояния суверенных правителей" и "на что им придется жить, если завтра их свергнут с трона". Авторы с самого начала предупредили, что главы государств вообще-то не очень любят распространяться о своих богатствах, даже в беседах с равными по статусу. Они не отчитываются и перед сборщиками налогов. Соответственно, "вся нужная информация для исследования становится доступной только благодаря утечкам из офисов банкиров, брокеров и комиссионеров".

Тем не менее репортерам удалось приблизительно подсчитать ежегодные доходы суверенов, их земельные владения и объем средств, выделяемых на содержание королевской семьи. В итоге получилось, что самым богатым из рассматриваемых правителей был Николай II. "Русский царь обладает пахотными землями и лесами площадью более чем миллион квадратных миль — помимо золотоносных и других шахт в Сибири,— сказано в статье.— Его доходы держатся в секрете, но они никак не меньше £3 млн в год (сейчас это равнялось бы £242 млн.— "Деньги"), а возможно, достигают £6 млн. Вдобавок к этому содержание его семьи обходится более чем в £1 млн ежегодно".

Вторым по обеспеченности монархом The Argus признала турецкого султана Абдул-Хамида II — его ежегодный личный доход достигал £1 млн в год плюс еще £800 тыс. тратилось турецкой казной на содержание. К тому же, по информации издания, султан постоянно вкладывал деньги за рубежом, "поэтому в случае революции у него останется капитал за пределами Турции, на который он сможет существовать".

Судьба миллионов в личной казне бельгийского короля Леопольда II показалась авторам статьи печальной. "К сожалению, король болен любовью к рискованным предприятиям, и она подвигла его на сомнительные траты". В качестве главного примера неуместного расточительства Леопольда II приводилась его колонизаторская кампания в Конго, которая требовала вложений в размере £500 тыс. в год. Он также стал жертвой мошеннической схемы при строительстве Панамского канала и потерял на этом немалую часть состояния. "Король Бельгии в свое время считался одним из богатейших правителей в Европе,— сказано в тексте,— но сегодня от его состояния в размере £4 млн осталось немногое".

Попытки разнообразить жанр сравнительной описи имущества продолжались и дальше. Рейтинг The Argus можно, например, сравнить со списком "Самых богатых людей мира", опубликованным всего год спустя лондонским журналом Chamber`s Journal. Выяснилось, что европейским монархам вполне могли составить конкуренцию по богатству и некоторые не обремененные королевской властью предприниматели. Возглавлявший список Альфред Байт, который занимался добычей алмазов и золота в Южной Африке, накопил около £100 млн. Вслед за ним шел с таким же предполагаемым капиталом генерал и чиновник Ли Хунчжан, которого называли фактическим правителем Китая. Джон Рокфеллер, самый богатый на тот момент американец с капиталом £50 млн, вынужден был довольствоваться четвертым местом. Его обогнал Джозеф Бенжамин Робинсон, еще один британский магнат из Южной Африки, заработавший £80 млн.

Тридцать лет спустя американское новостное агентство UPI выпустило серию материалов под названием "Богатейшие люди мира". В них журналисты определяли самых обеспеченных граждан разных стран (исключив США), чтобы читатель мог сравнить их друг с другом. Первое место в этом рейтинге отошло низаму Осману Али Хану Бахадуру, правителю индийского княжества Хайдарабад в составе Британской Индии.

"Самый богатый человек на Земле не знает о размерах своего состояния, которое оценивается в $2 млрд (примерно $28,2 млрд сейчас.— "Деньги"), и живет в скромной простоте своего индийского дворца",— писали составители серии. Простота эта, правда, была особенной. По подсчетам журналистов, только стоимость золота в запасах низама исчислялась сотнями тысяч долларов. В его гаражах стояли 400 автомобилей уровня Rolls-Royce. "Несмотря на информацию о том, что низам в принципе нетребователен, ему все же показалось уместным вложить $1,5 млн в строительство нового дворца в Нью-Дели, в котором будет 60 апартаментов, а также эксклюзивные кухни и ванные комнаты. $25 тыс. он как-то потратил только на то, чтобы устлать один из своих дворцов бесшумными резиновыми полами".

В рейтинге всемирных богачей также оказались бывший немецкий кайзер Вильгельм II с капиталом в размере 250 млн марок, мировой "спичечный король" и шведский барон Ивар Крюгер, однажды ссудивший немецкому правительству $125 млн в обмен на монополию в продаже спичек, и даже анонимный советский нэпман. О последнем не написано ничего конкретного — журналисты UPI просто попытались составить своеобразный портрет скрывающегося от властей богача, который очень напоминает "тайного миллионера Александра Ивановича Корейко" из "Золотого теленка" Ильфа и Петрова. Вот как, по предположению авторов статьи, выглядел несчастный советский магнат: "Он не осмеливается одеваться или жить лучше, чем его нищенствующие соседи, потому что это может выдать секрет его спрятанных рублей. Он обладает богатством, но не может ничего с ним сделать. Если он потеряет квартиру, даже миллион не поможет ему купить новую, потому что все жилье распределяется среди рабочих. Только с помощью постоянных взяток он в силах обеспечить себя самым необходимым". Единственной надеждой такого человека репортеры, естественно, видели побег из страны — "но для этого ему необходимо каким-то образом поменять рубли на иностранную валюту, а это рискованно и незаконно".

Короли индустриализации

Журналы, регулярно публикующие рейтинги самых обеспеченных людей, начали осваивать этот жанр только во второй половине прошлого века. Первым был Fortune. В 1957 году на его страницах появился список 76 богатейших американцев, который тут же привлек к себе всеобщее внимание. В предисловии к рейтингу составители заметили, что "нефтяные предприятия, либо унаследованные, либо созданные с нуля, представляют самый важный источник богатства в современных Соединенных Штатах". Они также подчеркнули, что 45% появившихся в списке разбогатели без всякого наследства.

На первом месте, в специально выделенной для него категории от $700 млн до $1 млрд, действительно, стоял нефтяной магнат. Это был Жан-Поль Гетти, который, правда, заработал свое состояние, унаследовав нефтяной бизнес стоимостью $15 млн от отца. В книге "Как стать богатым" он позже признал, что без этого наследства никакой "империи Гетти", возможно, и не существовало бы.

Но Гетти толково распорядился попавшим в его руки предприятием. "Я не сделал ни одного неудачного вложения",— говорил он. До опубликования рейтинга Fortune, однако, его успехи или промахи мало кого волновали. "Он был обычным мультимиллионером, и богатство Гетти — такое же текучее, как нефть, которая его принесла,— свободно колыхалось без всяких четких границ. Все, что знали о Гетти,— писала тогда флоридская газета Sarasota Journal,— так это то, что он владел куском Саудовской Аравии и платил местному королю $15 тыс. в день за право качать черное золото. Ну и еще про его жен — Гетти пять раз женился и столько же разводился за свою жизнь".

Зато после того, как ему присвоили статус богатейшего человека США, Гетти приобрел мировую популярность. Он тогда жил в отеле Ritz в Лондоне и наслаждался прогулками по Сент-Джеймс-стрит. Внезапно его стали одолевать назойливые репортеры, каждый из которых стремился узнать, правда ли у него в собственности есть целый миллиард. Гетти отвечал им: "Знаете, если вы можете подсчитать свои деньги, у вас нет миллиарда долларов". Когда его слова опубликовали, Гетти всего за две недели получил более 700 писем с просьбами поделиться хотя бы какой-то частью богатства.

Не все перечисленные в списке Fortune американцы отнеслись к рейтингу так же спокойно, как Гетти. Нефтяной магнат Джеймс Чэпмен из Оклахомы, оказавшийся в последней категории от $75 млн до $100 млн, год спустя заявил репортеру из газеты The New York Times: "Я не люблю видеть свое имя в печати, но если уж оно туда попадает, то пусть все указывается правдиво. Черт, да я бы мог купить и продать этого Гетти". А сколотивший состояние на алюминиевой промышленности и торговле недвижимостью Артур Вайнинг Дэвис, чье имя попало в категорию от $400 млн до $700 млн, обратился к главному редактору журнала Fortune напрямую. "Молодой человек,— написал 91-летний Дэвис, мечтавший стать миллиардером,— если бы у меня было $20 в кармане и $18 долгов, как бы вы оценили мое состояние — в $20 или в $2?"

В общем, рейтинг Fortune никого не оставил равнодушным, и жанр продолжил существование. В 1969 году британский таблоид The Daily Express выпустил свой собственный список толстосумов. Его верхняя планка, однако, была ниже американской — £200 млн. И добрался до нее только один человек по имени Гарфилд Уэстон, британец канадского происхождения, владевший предприятиями в пищевой промышленности и розничной торговле. Оценки газеты многим показались неточными. По ее подсчетам, к примеру, состояние торговца недвижимостью Гарри Хайемса достигало лишь £17 млн, но в Лондоне поговаривали, что у него в распоряжении собственности на все £500 млн или даже в два раза больше. А о состоянии наследного графа Вестминстерского, которому принадлежала почти вся Оксфорд-стрит вместе с большей частью района Мэйфер, вообще ходили слухи, что оно достигает £4 млрд.

Первый рейтинг журнала Forbes, в формате "400 богатейших американцев", появился только в 1982 году,— в то время, когда в Соединенных Штатах стали проявляться первые результаты от "рейгономики". Рынок ценных бумаг постепенно оправился от потрясений "мрачных 70-х", и курс акций приобрел тенденцию постоянного роста. Рейтинг Forbes стал своеобразным знаменем выздоравливающей экономики, и читатели с интересом принялись его изучать. Редакция журнала вскоре объявила, что сделает этот список ежегодным, и пока не отступает от задуманного.

Тогда, в 1982 году, главным выводом составителей рейтинга стала та же мысль, которую 25 годами ранее высказали редакторы журнала Fortune: если на чем-то в Соединенных Штатах и можно сделать огромные деньги, так это на нефти. Из 12 богатейших людей страны 9 занимались нефтяным бизнесом, половина из них в Техасе. Тем не менее первая строчка досталась 85-летнему предпринимателю-судостроителю Даниэлю Людвигу. Он начал свой бизнес в 1930-х и во время Второй мировой выстроил для Соединенных Штатов почти весь их танкерный флот. Затем он разбогател еще больше, первым начав создавать супертанкеры. К моменту выхода рейтинга Forbes его состояние оценивалось в $2 млрд.

Репортеры журнала признавали, что их прикидки могут быть недостаточно точными, но "общее представление они дают верное — словно резкая фотография, пусть и снятая в тумане".

Сейчас подобные "снимки" появляются регулярно и обрастают новыми подробностями. В последнем рейтинге Forbes его составители, к примеру, попытались вывести "рецепты получения богатств", отыскав в биографиях лидеров списка общие черты. В этом "откровенно ненаучном исследовании" они выяснили, что наибольший шанс стать миллионером имеет тот, кто родился осенью в семье людей с математическим образованием. Затем этому человеку надо либо бросить колледж, если он хочет разбогатеть в компьютерном бизнесе (по примеру Билла Гейтса из Microsoft, Стива Джобса из Apple или Ларри Элисона из компании Oracle). Либо получить образование в одном из университетов Лиги плюща, чтобы сделать карьеру в финансах. Полезно также пережить серьезную неудачу в бизнесе, чтобы стать более осмотрительным. Как сказал однажды один из фигурантов рейтинга Forbes, владелец фармацевтических предприятий Рэндал Кирк, "провальная затея на раннем этапе — это необходимое условие дальнейшего успеха, но далеко не единственное".

Впрочем, как бы ни пытались редакторы современных рейтингов богачей разнообразить приводимую в них информацию, суть таких списков остается такой же, какой она была более полутора веков назад,— убедить читателя в том, что миллионерами не рождаются, а становятся, и сделать это под силу любому. Как однажды сказал Скотт Фицджеральд, "богатые люди отличаются от нас с вами". На что Эрнест Хемингуэй ему ответил: "Да, у них больше денег".