СТЕНЛИ РУТ,
руководитель практики по оказанию услуг компаниям автомобильной отрасли PricewaterhouseCoopers в России
В прошлом году я сам участвовал в утилизационной программе в Великобритании — сдавал "на свалку" старый автомобиль, на котором училась кататься моя дочь. Проблем не было никаких: у дилера оформил все бумаги, отдал ему ключи от старой машины и сразу же получил ваучер на покупку новой. Все это заняло один день, а не несколько недель, как рискует получиться в России. И это принципиально: чтобы программа работала, в идеале все должно быть так же быстро и просто.
В принципе, стимулирование спроса за счет утилизации старых автомобилей — практика вполне кризисная, поскольку в таких масштабах и с таким объемом государственной поддержки в обычное время подобные программы не реализуют. Другое дело, что до России идея такого стимулирования спроса дошла несколько позднее, чем до других стран. Так, в начале 2009-го, когда Европа и США уже приступили к утилизации автомобилей, Россия пыталась простимулировать спрос на продукцию своего автопрома при помощи высоких пошлин на ввоз иномарок.
Практика показала, что программы по формуле "наличные за автохлам" эффективны. В Германии, которая первая начала этот эксперимент, рост продаж достиг примерно 27 процентов по итогам 2009 года. В США потребители по аналогичной программе приобрели 678 360 новых автомобилей (около 6,5 процента рынка) плюс там придумали давать большие скидки тем, кто приобретает экологичный автомобиль — до 4500 тысяч долларов. В других странах — той же Великобритании — за восстановление экономики взялось не только правительство, но и сами производители: если правительство дает скидку на тысячу фунтов, то и они скидывают на столько же.
Западный опыт, конечно, стоит учитывать в России, но не надо воспринимать утилизацию как панацею от бед автопрома. По нашим прогнозам, итоговый рост продаж в результате господдержки составит 5 процентов. При этом важно, насколько грамотно будет реализована программа утилизации. Главный риск в том, что бюрократические проволочки и коррупция могут сделать эту программу далеко не столь эффективной, как в странах Европы.