10-летие антиалкогольной кампании Горбачева--Лигачева решено отметить проведением первого конгресса производителей горячительного — он открылся вчера в Президент-отеле. Жрецы зеленого змия объединяют усилия в переделе самого емкого рынка в России. Тостов, то есть проблем, будет оглашено немало. Но есть одна закорюка из закорюк: быть или не быть ограничениям на ввоз спиртного. На ней и остановимся.
Тостующие
Года два назад Андрей Бильжо изобразил в Ъ Петровича перед роскошной витриной и спросил: "Что, Петрович, нравится тебе внешне торговля?" Петровичу понравилось, и теперь импорт объявлен врагом #1 российского производителя. Исполнительная и законодательная власти, как водится, затеяли бега: кто первый его, производителя, защитит. Как обычно, победил президент, издавший указ "О мерах по стабилизации экономического положения и развитию реформ в агропромышленном комплексе", а депутаты пока медлят со вторым чтением законопроекта "О мерах по защите экономических интересов России при осуществлении внешней торговли". А в указе предусмотрено "при необходимости вводить в соответствии с международными правилами и федеральным законодательством квоты на закупки отдельных видов продовольствия по импорту". В том, на какие именно "продовольственные товары" в первую очередь будут введены квоты, мало кто сомневается — конечно, на алкоголь.
У алкогольных квот своя история. Началась она с закона "О государственном регулировании производства и обращения этилового спирта и алкогольной продукции". Одним из главных инструментов регулирования объявлялось квотирование ввоза горячительного. Дальше, как и положено, мяч оказался у правительства, и оно ударило не жалея сил. 8 февраля вышло постановление с говорящим названием "О квотировании импорта спирта и алкогольной продукции", грозящее с 1 июня ограничить ввоз всего, что течет и содержит градусы. Неохваченными остались только пиво и кефир. Однако за пьющих россиян вступился МВФ, который никогда не приветствовал количественные ограничения во внешней торговле. Почувствовав, что на карту может быть поставлен кредит МВФ, правительство сыграло отбой: 1 июня ничего не произойдет. Правда, существует порядок введения защитных мер во внешней торговле, освященный авторитетом ГАТТ/ВТО. К нему правительство и решило прибегнуть в своем постановлении "О мерах по защите отечественных производителей алкогольной продукции в отношении импорта" от 11 апреля. Правда, вот незадача: регламент ГАТТ/ВТО, в принципе воспринятый в российском законе "О государственном регулировании внешнеторговой деятельности", требует, чтобы процедура введения защитных квот запускалась с обращения внутренних производителей, доказывающих, что импорт наносит им ущерб. С официальных трибун они, действительно, говорят о том, что импорт спиртного должен быть ограничен. Например, Владимир Ямников, генеральный директор "Кристалла" в письме первому вице-премьеру Олегу Сосковцу (а надо бы писать Олегу Давыдову, главе правительственной комиссии по защитным мерам во внешней торговле) жалуется на ввоз спиртного в Россию через ее основного таможенного союзника — Белоруссию, — что "подрывает экономику российских производителей". Но никто из российских алкогольных королей к процедуре защитных мер по ГАТТ/ВТО обращаться не спешит. Почему?
Тостуемые
Ответ на этот вопрос вовсе не сводится к банальной констатации низкого авторитета законов в России. Проблема в том, что ущерб надо доказать. Сделаем сенсационное предположение: ограничение импорта спиртного обосновать невозможно, причем речь идет не только о вине, но и о водке.
Посчитаем. Госкомстат утверждает, что в 1993-1995 годах россияне выпивали в среднем 230-240 млн декалитров (дал) водки в год. А промышленность произвела в 1995 году 121,2 млн дал водки. По данным ГТК, импорт водки в том же году составил немногим более 35 млн дал водки. Еще 15 млн — контрабанда, по крайней мере именно настолько самокритичен ГТК. Всего — 171,2 млн дал. Вопрос: а откуда же материализовались еще 60-70 млн дал выпитой водки?
Тут в этой детективной истории в полном соответствии с законами жанра появляется новый фигурант — украинский спирт. Федеральная служба по обеспечению госмонополии на алкогольную продукцию оценивает произведенную из него в прошлом году в России водку именно в 70 млн дал. Ответ сошелся. Но возникает новый вопрос: а почему российские производители не включают произведенную из украинского спирта водку в свою отчетность? Ответ прост. Раз формально водки нет, то нет и акцизных и других платежей в бюджет.
Блюстители "монопольки" отвечают на последний вопрос так: большая часть водки из украинского спирта в России производится на тех же мощностях, но принадлежит уже разного рода "боковым" фирмам. Все это называется "работа в третью смену". Теперь понятно, почему, услышав невинный в общем-то вопрос о том, какова суммарная производственная мощность водочных заводов, чиновники Федеральной службы по обеспечению госмонополии на алкогольную продукцию меняются в лице и начинают невпопад говорить о том, что у них тоже есть дети.
Похмелье
Одну цифру все же узнать удалось. Проектная мощность суммарного водочного производства в России составляет примерно 215 млн дал в год. Если это действительно так, то получается, что российские водочные заводы работают на пределе своих производственных возможностей (кто же откажется от не просто больших, а громадных денег?). К тому же есть и экспорт: в 1995 году было вывезено 12 млн дал. А раз так, то ограничения на ввоз водки не нужны. Ясно, что любая попытка лимитировать ввоз спирта натолкнется на яростное сопротивление производителей неучтенной водки. И возьмут ли верх российские спиртозаводчики (их мощности загружены в среднем на 75%), еще большой вопрос.
Таким образом, логика тех, кто пытался ограничить горячительный импорт, оказалась совершенно неверной. В Белом доме говорят, что постановление о введении алкогольных квот — лебединая песня Анатолия Чубайса. Он рассуждал так: на ограничение импорта российские производители отзовутся ростом производства, и цель — повышение бюджетных доходов — будет достигнута. На самом же деле надо не вводить квоты — в России выпивают столько, что рынка хватит на всех, — а выводить производство спиртного из тени, в которой на нем зарабатывает кто угодно, но только не бюджет.
МИХАИЛ Ъ-ВОДЯНОЙ