Пчелиный оскал капитализма

Российское пчеловодство набирает обороты, особенно в центре Москвы: на традиционной ярмарке в Манеже пасечник вполне наторгует на миллион рублей. Привлеченный сладкими перспективами, корреспондент "Денег" приценился к открытию собственной пасеки, был укушен пчелой, но обнаружил, что на растущем рынке меда заработать реально. И даже без помощи столичного мэра, покровителя пчеловодов.

ИВАН ЖДАКАЕВ

Ульи с высокой крышей

Стать пасечником — такая мысль, думаю, приходит в голову многим, посетившим ярмарку меда в Манеже, а не только мне. Потеснив дорогих фотографов и музейщиков, пчеловоды занимают центровой выставочный зал столицы. Подсолнечниковый или гречишный мед — это еще цветочки, нам уже подавай кипрейный или акациевый. Гурманы уже не разбирают вкуса после пятой дегустации, хоть и старательно полощут рот водой. "Уважаемые посетители выставки! Переходите в ряд "Б", там свободнее",— упрашивает громкоговоритель. Однако и там не протолкнуться. Выставляется, кажется, вся Россия: пасечники из Татарстана соседствуют с башкирскими коллегами, рядом пчеловоды с Дальнего Востока и из Белгорода.

"Приехали пчеловоды из 37 регионов,— рассказывает в буфете Манежа организатор выставки, президент Российского национального союза пчеловодов Арнольд Бутов.— В этом году мы подготовили места на 530 человек, в прошлом было всего 400. Мы организуем эти ярмарки, чтобы показать, какой должен быть натуральный зрелый мед. Предоставляем возможность производителю продавать мед напрямую, минуя посредников".

В 2010 году пчеловоды привезли 1,5 тыс. тонн меда — на момент нашего разговора с президентом РНСП, за четыре дня до окончания ярмарки, продали почти все. Учитывая, что мед продавался в среднем по 300-600 руб. за кг в зависимости от сорта, получается, что выручка всей ярмарки не меньше 500 млн руб. То есть около миллиона на одного пасечника. Это без учета вторичных продуктов пчеловодства: пыльца и перга тоже уходили неплохо. В советские времена пасечники были самыми богатыми людьми, ностальгически вздыхают торговцы, за один сезон можно было на машину заработать. Что вздыхают-то? Тут на машину, и уже не на "Волгу", наторгуешь за две недели.

Вот, например, видный пасечник Нил Мукминов из Татарстана привез в Манеж около пяти тонн меда. "Пчеловодством занимаюсь с 1962 года, меня еще дед обучил. Это тяжкий труд, божий промысел,— наставляет меня Нил Зияевич.— Реализация меда — проблема для пчеловодов, и такие ярмарки очень помогают".

За широкий канал сбыта спасибо Юрию Лужкову. В 1995 году он впервые выделил центральное помещение — Гостиный двор — под ярмарку меда. Затем ярмарки стали регулярными, проводятся дважды в год — в конце февраля и августа. Очевидцы рассказывают, что пасека самого Лужкова на Рублево-Успенском шоссе — образцовое хозяйство, его логотип — пчела в кепке. Есть даже два улья в виде мэрии (один — дар пчеловодов, другой — предпринимателей) и один в виде храма (подарок патриарха). Мэр на завтрак съедает 100 г меда с сухарями и воспевает пчеловодство. "А вот когда находишься среди нескончаемой пчелиной работы (пьешь чай или так отдыхаешь), то все постепенно встает на свои места. Нет, скажу по-другому: ощущаешь себя будто владельцем огромного богатства, которое не измеряется никакими рублями. Словно тебе вручен ключ от сокровищницы самой жизни, и вот сидишь у входа, еще не вошел, но уже можешь ни о чем не тревожиться",— пишет он в рассказе "Дед".

Любовь мэра к пасеке распространяется на всех пасечников. К примеру, на Александра Кулешова, чьи восемь ульев стоят на крыше дома хоть и в деревне, но в Олимпийской. Многоэтажного дома, понятно. Владелец достопримечательности уверяет, что его пчелы неагрессивны, а если и укусят, это только на пользу. Не все соседи с ним согласны: кто-то из них в 2008 году даже пожаловался мэру в прямом эфире телепрограммы "Лицом к городу". "Какой ответ я могу дать, кроме поддержки собрата?" — нашелся Лужков, и городская пасека уцелела. "У России есть все для того, чтобы быть медовой державой. Мед для нее должен стать таким же брендом, как русский балет",— резюмирует мэр в интервью "Российской газете".

Вот мне и захотелось вступить в ряды пчеловодов, пока поддержка не иссякла. "Ярмарка — заслуга Лужкова: нам дают льготы по аренде — 20-30%,— признает Арнольд Бутов.— По коммерческим расценкам мы бы не смогли ее здесь устроить. Кроме того, мэрия берет на себя рекламу в городе". Пчеловоды рассказывают, что в первые дни ярмарки посетителей немного, но вскоре народ "нагоняет" включившаяся реклама, и распродается все. Кроме того, как по заказу перед медовой ярмаркой свои передачи посвящает меду Геннадий Малахов. Например, 14 августа 2009 года передача "Малахов плюс" вышла с названием "Мед спасает", а ярмарка в Царицыно началась 28 августа. 4 февраля 2010 года программа была озаглавлена "Мед всегда придет на помощь", а ярмарка в Манеже началась 16 февраля. На ней побывало около полумиллиона человек. Для пчеловода, по словам Бутова, участие в ярмарке — 16 дней в Манеже — стоит порядка 70 тыс. руб.

"Мы познакомили любителей меда с товаропроизводителями, минуя посредников,— гордится президент РНСП.— Они — главная беда: у пасечника закупают мед по 120 руб. за кг, а по 500 продают. За две недели собирают сливки с шестимесячного труда".

Ввести меня в курс дела согласился опытный пчеловод Петр Примак: его пасека, расположенная в Смоленской области, тоже была представлена на ярмарке.

Пропаганда личным достатком

Пасека Петра Примака находится в 20 км от родины первого космонавта — города Гагарина. Пчеловод встречает меня с поезда на старых "Жигулях": чтобы завести машину, надо соединить торчащие провода. "Хорошая машина на пасеке осталась,— извиняется Петр Александрович.— Обратно вас на ней повезу, а это рабочая". Хозяйство Примака — 50 га земли, 150 ульев, пара тракторов, несколько бревенчатых срубов (на продажу — параллельный бизнес), пара лошадей, двухэтажный дом. Возле него, как обещано,— приличный "Мерседес". Есть и городская квартира в Гагарине. "Я пропагандирую пчеловодство,— говорит мой наставник.— Увидев мои дом и машину, многие в нашем районе тоже завели пчел".

В 90-е рядом с пчелиным хозяйством Примака было несколько ферм, постепенно они пришли в упадок, хозяева уехали. Прибыльной оказалась только пасека. "Из деревень по утрам полные автобусы везут людей на работу в Москву. А в деревню из города едем только я и пара учителей",— огорчается пчеловод.

Примак родом из Белоруссии: там его отец держал пасеку и сына отдал в сельхозучилище на отделение пчеловодства. "Главный враг пчел — бестолковый пчеловод,— наставляет меня Петр Александрович.— Пчелы в принципе самодостаточны, лучше с ними совсем ничего не делать, чем сделать глупость". Бестолкового пчеловода толковый узнает издалека: обычно начинающий пасечник надевает космического вида комбинезон и вооружается сложным электрооборудованием. "Тебе из оборудования понадобится только лицевая сетка, дымарь, стамеска, медогонка",— говорит мой консультант.

Я бы, однако, не отказался от скафандра, если бы не боялся упасть в глазах учителя: лицевая сетка не спасла меня от укуса в подбородок, который вскоре распух. Среднерусская пчела не зря считается агрессивной: вроде март на дворе, ей положено мирно сидеть в улье, так нет — вылетела и атаковала. Но думать надо о другом: до начала сезона всего ничего, в мае надо начинать медосбор. "Тебе нужно найти место с хорошей кормовой базой. У нас это скорее всего будет разнотравье,— говорит Петр Примак.— Чтобы соседи не жаловались, надо, чтобы пасека была от них хотя бы метрах в ста".

По счастью, я этим уже обеспечен: у родителей дом в деревне в Тульской области и участок большой. А вдоль реки поля, давно не паханные,— вот и разнотравье. Впрочем, даже если у кого такого счастья нет, большой участок в округе, скорее всего со старым домом, можно найти за 20-40 тыс. руб. Сразу много пчел покупать мне не советуют. Арнольд Бутов утверждает, что у пчеловода должна быть особая психология и, что важнее, не должно быть аллергии к ужаливанию. Я пока не знаю, считать ли раздувшийся после укуса подбородок проявлением аллергии или нормальной реакцией, так что к покупке пчел подойду осторожно.

Дымарь и медогонка

Десять пчелосемей — такой будет мера моей укусостойкости. Выгоднее было бы купить семьи по осени, когда они примерно в два раза дешевле, но тогда на меня легли бы риски по сохранению пчел до рабочего сезона. Лучше заплатить за это профессионалам: весной за пчелосемью я отдам около 6 тыс. руб. Плюс ульи — стоимость от 3 тыс. руб. Вместе с пчелосемьями можно купить и подержанные ульи, которые обойдутся вдвое дешевле. На основные средства производства я кладу 80 тыс. руб.

Остальное мелочи. 1 тыс. руб.— за дымарь, это устройство, напоминающее небольшой чайник с мехами, в котором тлеет уголь, а через носик выходит дым. Стамеска за 300 руб., костюм — 1 тыс. руб., вощина, проволока, втулки и прочая утварь для изготовления рамок — еще тысячи на три. Плюс медогонка — большой вращающийся цилиндр, в который загружают соты, и из них под воздействием центробежной силы вытекает мед. Думаю, пока что мне хватит устройства с ручным приводом примерно за 15 тыс. руб. Под мед нужна тара, но и здесь все продумано: пластиковые "кубитейнеры" на 23 л стоят по 200 руб. Необходимо подумать и о доставке купленных ульев до деревни. Аренда грузовичка на сутки — примерно 5 тыс. руб. Итого — еще 30 тыс. руб. Вместе со стоимостью пчел — 110 тыс. руб.

Одно "но": с пчелами я обращаться не умею. Петр Примак предлагает помогать ему на его пасеке, чтобы набраться опыта. Но я могу и выписать на мою пасеку одного родственника, который раньше был пчеловодом, и за пару недель с его помощью освоить основные операции.

Если я окажусь хоть на что-то способен, минимальный сбор с одного улья, по словам Примака, составит порядка 30 кг в сезон, с 10 ульев, значит, три центнера. "Такие количества ты всегда сбудешь хотя бы по знакомым",— уверяет меня наставник. Цены, разумеется, поменьше ярмарочных: в частном порядке и сам Примак продает мед по 1 тыс. руб. за трехлитровую банку (4,5 кг меда). Согласен и на такой вариант: с учетом того, что я съем сам, на продажу может пойти около 50 банок. Я уверен, что мне удастся убедить хотя бы каждого третьего из моих друзей "Вконтакте" купить душистый экологический продукт. Банки принесут 50 тыс. руб. За первый сезон отобьется половина вложений. А ведь пчелы, кстати, могут принести и в два раза больше меда.

Уже к сентябрю, по словам Примака, я смогу развести пять-шесть дополнительных семей. Не вижу причин не сделать этого, так что имеет смысл просчитать планы на развитие.

Сотовый оператор

"До 1920 года в России было 10 млн пчелосемей,— начинает издалека президент РНСП Арнольд Бутов.— Потом все пасеки передали в ведение Пчеловодколхозцентра, и через несколько лет осталось всего 2,5 млн семей: дилетанты все уничтожили. Теперь мы потихоньку восстанавливаем количество пчел, сейчас в России около 5 млн пчелосемей. Но средний россиянин потребляет всего 750 г меда в год, в европейских странах этот показатель раза в три больше. В 2009 году в России было произведено 102 тыс. тонн меда, этот показатель можно довести до миллиона". Оптимизм лидера пчеловодов поддерживает и крупный бизнес, например петербургская компания "Медовый дом" — крупнейший в стране производитель фасованного меда (около 200 тонн в месяц). "Мы обеспечиваем около 20-30% российского фасованного меда,— говорит гендиректор "Медового дома" Алексей Наместников.— Оборот вырос за последние три года в два с половиной раза: потребление меда увеличивается. Наш основной канал сбыта — торговые сети".

Есть на рынке и более узкие ниши. Вот, например, компания из традиционно медоносного региона — "Башкирский мед". Ее гендиректор Ришат Галеев сделал ставку на упаковку: "В основном мы специализируемся на меде как сувенирной продукции. У нас около 250 наименований тар и упаковок. Сотрудничаем в основном с несетевой розницей, половина продается за пределами Башкортостана. А также поставляем мед космонавтам — он входит в дополнительный рацион". Элитная бизнес-модель подразумевает и меньшие объемы — 120 тонн в год, почти в 20 раз меньше, чем у "Медового дома". Тем не менее и Галеев настроен оптимистично относительно роста рынка.

Вот и мои планы оптимистичны: закончив первый сезон с 15 пчелосемьями, я могу осенью, пока недорого, докупить еще десяток (вместе с 15 новыми ульями выйдет 75 тыс. руб.) и выйти на второй год уже с 25 ульями. С них я рассчитываю получить уже не менее тонны меда. Правда, для выхода на московскую ярмарку этого еще маловато. Кроме того, чтобы попасть на нее, надо стать членом Российского национального союза пчеловодов.

Вступить в РНСП несложно — нужно представить паспорт пчеловода и справку из местной администрации о наличии пасеки, подписаться на газету и журнал союза. Паспорт пчеловода выдается районной ветслужбой, по словам коллег-пчеловодов, без проблем. Когда я позвонил в РНСП, попросившись на ярмарку, выяснилось, что участие будет стоить около 100 тыс. руб. и меньше, чем с двумя тоннами меда, смысла туда ехать нет.

Получается, рваться на главную площадку нужно, если у меня будет уже порядка 100 пчелосемей, то есть еще через год в лучшем случае. Правда, и тогда придется выдержать конкурс: по словам Бутова, в Манеже в этом году торговали всего 530 человек из 2,4 тыс. желающих. Уверяют, что на ярмарках стараются выдерживать принцип ротации торговцев, но все же неизвестно, когда придет моя очередь. Лучше пока поискать другие каналы сбыта. Хотя бы сдавать мед тем, кто его фасует. Гендиректор компании "Добрый мед" Владимир Моргунов говорит, что работать со мной он стал бы при объемах от тонны. Рассчитывать я могу на цену примерно 120-150 руб. за кг: если соберу тонну меда на второй год работы, выручить за него удастся порядка 150 тыс. руб., особо не напрягаясь со сбытом.

Так я покрою предыдущие затраты, но пока еще не выйду на прибыль. Впрочем, это прогноз пессимистический. Как знать, может, у меня увеличится количество частных заказчиков или пчелы вдруг принесут больше запланированного. Есть еще один вариант: выждать зимы, когда цены на мед вырастают.

И все же главная надежда — попасть на третий год на ярмарку, где моя выручка вырастет даже с учетом арендной платы в несколько раз. Продав три тонны меда у Кремля, я получу заветный миллион. Если, конечно, к тому времени мэра-пасечника не сменит градоначальник с аллергией на мед.