Министр финансов Алексей Кудрин пообещал в ближайшие годы сокращение госрасходов, а заодно призвал к прекращению снижения ставки рефинансирования — в целях борьбы с инфляцией. На фоне бурного роста цен на сырьевых рынках это означает возврат к экономической модели развития, приведшей страну к финансовому коллапсу в 2008 году. И даже к худшей — с точки зрения рядовых граждан.
Дефицитные рубли
6 апреля, выступая в Высшей школе экономики, вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин не только в очередной раз провозгласил курс на ужесточение бюджетной политики, но и обрисовал масштабы грядущей экономии средств. По его словам, "в течение десяти лет страна будет жить без роста расходов федерального бюджета", а "к середине десятилетия расходы бюджета урежут, возможно, процентов на двадцать".
"Это серьезный вызов. Это означает, что нам не удастся так же раздавать деньги или надеяться на то, что мы достигнем каких-то результатов в силу экстенсивных возможностей. Это сложно будет и политически",— предупредил Алексей Кудрин. По его словам, "вернуться к реальному уровню бюджетных расходов 2010 года наши власти смогут позволить себе только в 2020 году".
Понять министра финансов нетрудно. Основной источник финансирования нынешнего дефицита бюджета, резервный фонд, с начала прошлого года к концу первого квартала нынешнего сократился едва ли не втрое — с $137 млрд до $53 млрд. Понятно, что при таких темпах уже в будущем году деньги в нем закончатся.
К тому же интенсивное финансирование дефицита бюджета за счет средств резервного фонда чревато еще одной неприятностью. Скупая у Минфина хранящуюся в фонде валюту, Центробанк эмитирует рубли, которые через бюджетополучателей закачиваются в экономику. А это, естественно, провоцирует рост инфляции. В Минфине эту опасность уже заметили и даже нашли способ борьбы с этим, правда, пока силами того же Центробанка, которому Алексей Кудрин посоветовал больше не снижать ставку рефинансирования.
"Снижение ставки помогает бизнесу, но обостряет риски роста инфляции. Нам нужно избежать нового возрастания инфляции после прохождения сезонных факторов и не допустить прироста инфляции в конце года",— заявил Алексей Кудрин. Правда, подчеркнул, что он выступает лишь "как эксперт", а окончательное решение должен принимать Центробанк. Тем не менее, если следовать логике министра, можно предположить, что в случае возрастания инфляционных рисков он посоветует ЦБ ставку повысить.
Лишние доллары
Впрочем, в самом Центробанке едва ли придут в восторг от таких предложений. Например, 7 апреля член совета директоров ЦБ Сергей Швецов отказался комментировать возможность дальнейшего снижения ставки рефинансирования, зато заявил, что депозитные ставки ЦБ пока повышать не будет. "Повышение ставок по депозитам в целях борьбы с избыточной ликвидностью приведет к еще большему притоку капитала",— пояснил он.
Представителя ЦБ понять тоже довольно легко. Дело в том, что в ситуацию, подобную нынешней, российская денежно-кредитная система уже попадала, причем совсем недавно — в 2005-2007 годах.
Об этом свидетельствуют, в частности, данные Центробанка, опубликованные 2 апреля. Так, по итогам первого квартала 2010 года счет текущих операций платежного баланса России оказался положительным и достиг $33,9 млрд (при этом в структуре торгового баланса объем экспорта вдвое превысил объем импорта, достигнув $91,3 млрд). Отметим, что большее значение счета текущих операций по итогам первого квартала наблюдалось лишь однажды — в 2008 году ($38,9 млрд), в прошлом же году было лишь $9,7 млрд.
Первопричина радикального улучшения ситуации с платежным балансом — цена на нефть, которая к 7 апреля доросла уже до $87 за баррель. За первый квартал 2010 года стоимость нефти выросла на 4%. Последний раз такого уровня нефть достигала в октябре 2008 года, когда совершала стремительное падение с "космического" максимума почти $150 за баррель в июле 2008-го до $30 за баррель в декабре. Предпоследний же раз $87 за баррель нефть стоила в октябре-ноябре 2007-го, когда только набирала скорость для рывка к максимуму. Набирает и сейчас.
Второе существенное сходство нынешней ситуации с докризисной — укрепление курса рубля. По данным ЦБ, за январь-март 2010 года реальный эффективный курс рубля к корзине иностранных валют укрепился на 7,3%. Причем к доллару США рубль вырос на 4%, а к евро — аж на 12%. Понятно, что в такой ситуации сохранение высоких (относительно Запада) процентных ставок провоцирует спекулятивные вложения в рублевые активы, а также зарубежные заимствования российских компаний. Что вызывает еще больший приток валюты в страну, а значит, дальнейшее укрепление рубля и т. п. Словом, все то, что мы наблюдали в докризисные времена, и что, как мы теперь все знаем, заканчивается не очень хорошо. Не говоря уже о том, что повышение курса рубля не очень-то благоприятно для отечественной промышленности, которая и без того находится в состоянии ступора.
Российские чиновники едва ли решатся признать, что в связи с крайне благоприятной внешней конъюнктурой их недавние ключевые экономические решения следует немедленно пересмотреть
Курсовая неразбериха
Ситуацию, конечно, можно было бы признать безнадежной, как это, по сути, и сделали российские власти в 2006-2007 годах. Тогда они упрямо укрепляли рубль, чтобы, с одной стороны, скупка нефтедолларов не привела к впрыску большого количества рублей в экономику, спровоцировав инфляцию, а с другой — с целью обуздания инфляции держали высокие процентные ставки, что провоцировало дальнейший приток валюты и ту же инфляцию. Единственная же, пожалуй, действенная попытка стерилизации избыточной денежной массы — путем формирования суверенных фондов в валюте — оказалась недостаточно эффективной. Поскольку откладывать слишком много государству не хотелось, а хотелось, наоборот, наращивать расходы.
Теперь госрасходы хочется сокращать. Но внятных рецептов борьбы с инфляцией от властей пока не видно — сокращение госрасходов в условиях роста притока валюты не означает сокращения объемов денежной эмиссии.
Между тем в данном плане ситуация кардинально отличается от докризисной. Тогда российский рынок кредитования бурно рос, и, казалось, банки не знают, кого бы еще приманить в качестве клиентов. Сейчас они дают кредиты крайне неохотно. И не потому, что нет денег (ставка по шестимесячным межбанковским кредитам MosPrime сейчас — меньше 5% годовых против почти 20% год назад), а потому, что не видят перспективных заемщиков. Это означает, что банкам, грубо говоря, некуда девать деньги. А еще это означает, что изъятие избыточной ликвидности с рынка не отразится на темпах экономического роста.
С другой стороны, государственный бюджет сейчас не профицитный, как до кризиса, а остродефицитный. Так что, казалось бы, выход вот он, на поверхности. Необходимо прекратить тратить на покрытие бюджетного дефицита резервный фонд (увеличивая проблемы с инфляцией), в срочном порядке перейдя на финансирование дефицита за счет внутренних заимствований. Процентные ставки при этом, как и курс рубля, возможно, даже удастся опустить, если отправлять излишки валюты в резервный фонд.
Нельзя сказать, что власти не видят подобных возможностей. Так, например, 7 апреля замминистра финансов Дмитрий Панкин заявил, что Россия пересмотрит в сторону уменьшения внешние заимствования на ближайшие четыре года, сделав ставку на внутренние займы. "В 2009 году мы планировали распределить финансирование дефицита бюджета за счет внешних и внутренних источников более или менее поровну, сейчас, наверное, будем пересматривать,— сказал он.— Были опасения, что мы не сможем разместить на внутреннем рынке большие объемы госбумаг".
Проблема, однако, в том, что всякого рода пузыри и перекосы на финансовых рынках образуются очень быстро и часто принимают большие размеры. И реагировать на изменения конъюнктуры тоже надо быстро и масштабно. И не относительные объемы заимствований пересматривать, а концепцию бюджета. Но кто из чиновников возьмет на себя ответственность выйти с таким предложением (да еще с мотивацией "в связи с катастрофически благоприятной рыночной конъюнктурой"), совершенно не ясно. Пока, похоже, первые лица финансовых ведомств предпочтут перекладывать ответственность друг на друга. А это значит, что граждане получат наихудшее из возможных сочетаний — и сокращение госрасходов (в том числе, видимо, социальных), и высокую инфляцию.
Мы вернулись в докризисные времена?
Прямая речь
Илья Илин, аналитик Номос-банка:
— Внешне ситуация действительно выглядит схожей: цены на нефть находятся на довольно высоком уровне, и Банк России, придерживаясь аналогичной тактики, проводит неагрессивные интервенции, снижающие темп укрепления рубля, но не останавливающие его.
Главное отличие от предыдущих лет заключается в том, что основой для укрепления рубля сейчас послужила как благоприятная ситуация на товарно-сырьевых биржах, так и приток спекулятивного капитала, источником которых стала сверхдешевая ликвидность, полученная финансовыми организациями при реализации антикризисных мер. Возникает резонный вопрос: какая реакция последует на сырьевых (и не только) рынках в случае, если ФРС в конце концов приступит к повышению своей базовой процентной ставки?
Что касается собственно действий Банка России, мы считаем, что невозможно реализовывать свою денежно-кредитную политику, параллельно контролируя курс национальной валюты без введения ограничений на движение капитала.
Максим Осадчий, начальник аналитического управления Банка корпоративного финансирования:
— Да, по мере ослабления кризиса ситуация в российской экономике все более напоминает докризисную и возникает "макроэкономическое дежавю". Огромное сальдо торгового баланса оказывает мощное укрепляющее давление на рубль. ЦБ противостоит этому процессу, искусственно создавая дополнительное предложение рублей: регулятор поглощает потоки нефтедолларов за счет эмиссии национальной валюты. Рост денежной массы раскручивает маховик инфляции. Приверженность ЦБ политике искусственного ослабления рубля не позволяет регулятору перейти к более адекватной политике таргетирования инфляции.
За сохранение политики валютного коридора России неумолимо придется расплачиваться высоким уровнем инфляции.
Анатолий Полун, начальник отдела по управлению активами УК "Флеминг Фэмили энд партнерс":
— Действительно, много общего с ситуацией 2005-2007 годов. Но есть и отличие. Цикл инфляции в этот раз пройдет более низкую точку из-за укрепления рубля и гораздо более низкого роста цен на импортируемые товары. И цикл снижения ставок ЦБ, по-видимому, еще не закончен. Риск повышения инфляции будет более актуален к концу этого года и следующего. На наш взгляд, текущие риски повышения инфляции несколько преувеличены, и возможно, только в следующем году придется их переоценить заново.
Сокращение же бюджетных расходов в ближайшие десять лет, естественно, снизит и общий спрос, и рост ВВП. При относительно небольшом потреблении российских домохозяйств этот фактор будет иметь сильное негативное влияние на российский финансовый и фондовый рынки. Но также значительное влияние будут оказывать и общемировая экономическая ситуация, и возможность получать дальнейшее фондирование на Западе. Ситуация может усугубиться, если инфляция в будущем снова превысит уровень 10%.