Влиятельный американский журнал Forbes взял да и внес впервые шестерых жителей России в список богатейших и наиболее преуспевающих в мире бизнеса людей. Логично задаться вопросом: "А на каком это основании?"
Ответ на этот вопрос должен быть выдержан в стилистике английской палаты лордов: "Не без права". Собственно, появление в списке самых богатых людей мира представителей таких специфичных и находящихся на периферии мировой экономики стран, как Ботсвана, Нигерия и Россия, объясняется не столько профессиональным стремлением к наиболее полному информированию общественности о составе всемирного клуба баловней судьбы, сколько банальной журналистской конкуренцией. Помимо журнала Forbes материалы с оценками и рейтингами богатств публикуют также не менее солидный Fortune и ряд более массовых иллюстрированных журналов. Правда, в отличие от них для Forbes его ежегодный список (точнее, три списка — самые богатые, самые удачливые и самые многообещающие) является визитной карточкой. Логика здесь элементарна: чем шире охват, тем выходит представительнее и солиднее.
С точки зрения журнала, это абсолютно беспроигрышная игра, поскольку за всю историю публикаций о личных состояниях был только один случай, когда их герой по-настоящему обиделся. Им стал знаменитый калифорнийский отшельник Поль Гетти, которого в 60-х годах преимущественно английские газеты именовали "самым богатым человеком в мире". Впрочем, тогда он уже не имел к журналистам никаких претензий. В ярость он пришел раньше, когда, развернув одним солнечным утром Los Angeles Times, увидел статью о себе с более или менее соответствующей реальности цифрой собственного состояния. После этого он мог только ностальгически вспоминать то время, когда ходил по улице один, без охранника, и оставался неузнанным.
Российские избранники Forbes точно на журнал не обидятся. В отличие от американского тихони им не грозит ни нарушение инкогнито, ни толпы репортеров, ни орды нахлебников и невесть откуда взявшихся дальних родственников — все они на слуху, все известны, и охрана их превосходит по численности и вооружению охрану семейства Гетти в его лучшие годы.
Проверить оценку богатства того или человека практически невозможно. Более того, как показывает практика, сплошь и рядом оценки, сделанные американскими специалистами по крупным состояниям, оказываются ошибочными. В качестве наиболее интересных примеров можно назвать покойного Артура Вайнинга Дэйвиса, бывшего главу Aluminium corporaition of America. На протяжении всей своей жизни он кочевал из одного списка самых богатых в другой с примерно одним и тем же состоянием в $400 млн. А потом, при оглашении завещания, выяснилось, что реальная стоимость его собственности была почти в пять раз меньше — $86 млн 626 тыс. Причем никаких махинаций он не производил, дарственных не подписывал и в благотворительные фонды сотни миллионов не жертвовал.
Объясняется эта ошибка просто. Источником информации для газетчиков были отчеты комиссии по делам фондовой биржи. Согласно ее данным, Дэйвис владел 11,4% обыкновенных акций AlCOA, стоимость которых по курсу на момент его смерти в 1982 году составляла $140,4 млн, а также 5,41% привилегированных акций стоимостью $3,1 млн. За шесть лет до смерти Дэйвиса курс акций был существенно выше — с его учетом состояние магната достигало $329 млн.
Но даже на пике рыночной стоимости такой пакет акций очень непросто продать по курсовой цене. Дэйвис имел шанс выжать из него котировочную цену только в двух случаях — при недружественном поглощении или атаке фондового пирата. Однако такой возможности ему не представилось, и он незадолго до смерти продал свои акции по гораздо более низкому курсу, который, очевидно, и следует считать их реальной стоимостью.
В странах с рыночной экономикой оценки состояний делаются по одной и той же довольно простой методике. Если речь идет о промышленнике или финансисте, то основа его состояния — акции, стоимость которых и рассчитывается по текущему курсу. Если герой — владелец недвижимости, то в расчет берутся средние цены на соответствующие здания и сооружения. Если он нефтяной магнат, то оценивают стоимость нефтяных скважин и т. д.
Вроде бы, очень просто. Но на самом деле это все только теория. А практика подтверждает слова одного из столпов германской аристократии баварского князя Людвига: "Бедный человек отличается от богатого тем, что всегда может точно сказать, сколько у него денег".
Состояние владельцев крупных (тем более контрольных) пакетов акций больших корпораций, рассчитанное по такой методике, является не более чем иллюзией. Билл Гейтс со своими акциями Microsoft на $36,4 млрд может считаться богатейшим человеком мира. Однако трудно себе представить, чтобы он когда-либо стал бы обладателем такой суммы у себя на счету. Выбрось Гейтс свои акции на рынок, и он мгновенно исчезнет из списка Forbes — произойдет обвал котировок.
Оценки состояния крупных владельцев недвижимости еще более зыбки. Магнат, занимающийся крупными операциями с недвижимостью, прекрасно отдает себе отчет в том, что существует ничтожный круг покупателей, способных приобрести за настоящую цену большие и очень дорогие объекты. Поэтому спекулянт на этом рынке очень часто вынужден прибегать к денежным суррогатам типа векселей, депозитарных сертификатов и т. п. Как иронизирует известный исследователь крупных состояний американский экономист Карл Ландберг, "фактические размеры его личного состояния редко выглядят столь же внушительно, как фасады его владений".
Когда речь заходит о нефтепромышленниках-одиночках, единолично, как когда-то Поль Гетти, владеющих крупными семейными компаниями, не эмитирующими и не котирующими на фондовых биржах свои акции, то серьезные экономисты оказываются в величайшем затруднении. Ведь основу расчетов в этих случаях составляют предполагаемые подземные запасы, геологическая оценка которых часто оказывается ошибочной.
Более того, цены на нефть сильно зависят от политики, а во многих странах регулируются государством. Если вспомнить еще о множестве случайностей — таких, например, как ошибочная схема эксплуатации (из-за нее крупнейшее в мире нефтяное месторождение "Самотлор" очень быстро было обводнено и стремительно потеряло свою стоимость), то окажется, что нет ничего в мире более эфемерного, чем богатства нефтепромышленника.
Но и это еще не все. Целый ряд состояний невозможно оценить только из-за того, что составляющие их основу пакеты акций слишком малы и не попадают поэтому в сферу компетенции органов финансового контроля.
Так, в свое время эксперты очень долго пытались оценить размеры богатства братьев Рокфеллеров. И вполне безуспешно, потому что Рокфеллер-отец очень тщательно охранял тайну семейного состояния. Уставные положения попечительских фондов (одна из форм сохранения от налогов крупных сумм денег), которые он основывал на их имя, никогда не предавались гласности, и даже имена попечителей были известны только очень узкому кругу ближайших родственников. Богатство семьи было также сосредоточено в нефтяных компаниях Standard Oil of New Jersy, Socony Vacuum, Creoul и т. д. Но каждому из родственников принадлежал лишь небольшой пакет акций (менее 10% капитала компании), который можно было не регистрировать в комиссии по делам фондовой биржи.
В итоге оценка состояния Рокфеллеров была высосана из пальца. О том, насколько она была далека от истины, говорит такой пример: знаменитый Rockefeller Center на Манхэттене был оценен в $150 млн, в то время как буквально через год гораздо более старый и находившийся в ужасном состоянии Empire State Building был продан за $100 млн. Оказалось, реальная рыночная стоимость Rockefeller Center была занижена как минимум в два с половиной раза. Это, кстати, пример того, что эксперты промахиваются не только в сторону завышения, но порой и в сторону занижения.
Вывод из всего этого можно сделать очень простой. Даже в условиях развитого рынка оценка крупных состояний представляет собой трудноразрешимую проблему. Несовершенство методики приводит к серьезным ошибкам.
Поэтому в России с ее пока еще довольно диким рынком можно взять любого более или менее популярного бизнесмена (а о непопулярных иностранные эксперты просто ничего не знают) или влиятельного госчиновника и приписать ему сколь угодно крупное состояние. Поскольку на международных финансовых рынках котируется очень небольшое количество российских акций, а в самой России фондовый рынок, рынок недвижимости и телекоммуникаций находятся пока в начальной стадии формирования, практически любой известный человек, предпочитающий передвигаться на дорогой автомашине европейского или североамериканского производства, может быть легко признан миллиардером.
В какой-то степени это можно считать международным признанием. Россию признали частью свободного мира в той форме, в какой эта свобода у нее существует.
Самые богатые русские по оценке журнала Forbes
Борис Березовский (заместитель секретаря Совета безопасности России) $3,0 млрд
Михаил Ходорковский ("Роспром") $2,4 млрд
Вагит Алекперов ("ЛУКойл") $1,4 млрд
Рем Вяхирев ("Газпром") $1,1 млрд
Владимир Потанин (ОНЭКСИМбанк) $0,7 млрд
Владимир Гусинский ("Мост-медиа") $0,4 млрд
НИКОЛАЙ ПАНАЕВ
В России с ее пока еще довольно диким рынком невозможно достоверно оценить чье-либо состояние. Миллиардером легко объявить любого популярного бизнесмена или влиятельного госчиновника