Я не губернатор Свердловской области Эдуард Россель. Я простой корреспондент журнала "Коммерсантъ-Власть" Даниил Осмоловский. Но я знаю то, что знает любой нормальный губернатор России: как распорядится принадлежащим правительству ценным имуществом. А Эдуард Россель не только знает, но и умеет — недавно он получил из Москвы больше тонны драгоценных металлов.
Если бы я был Росселем, я бы немедленно создал залоговый фонд — как Россель. Фонд, средства которого не расходуются ни на зарплаты учителям, ни на на оплату услуг энергетиков. Это внебюджетный фонд, средства которого используются для гарантирования кредитов под самые привлекательные коммерческие проекты. Под технологии XXI века, например. Если бы Росселем был я, я бы точно знал, какие проекты привлекательные, а какие нет.
Прежде всего я занялся бы поиском средств в мой фонд. Я мог бы, например, подобно законодательному собранию Иркутской области, перевести в мой залоговый фонд все деньги из моего же фонда непредвиденных расходов. Но я не хочу быть иркутским депутатом, а хочу быть Росселем, поэтому я так точно не буду делать. И собирать деньги в фонд, как ульяновский губернатор Юрий Горячев — а он просто обложил все предприятия области дополнительным налогом, я тоже ни за что не буду.
Потому что я знаю точно: средства для фонда лучше всего взять у федерального правительства. Оно, конечно, заявит, что у него денег нет. Но зато у него есть Государственный фонд драгоценных металлов и камней (Гохран), где все эти абсолютно ликвидные металлы и камни, как я выяснил, просто пылятся без дела. Так что я постараюсь найти подход к федеральному правительству, чтобы оно все-таки выделило мне тонну-другую золота и серебра — желательно года на три и лучше без процентов. Я постараюсь объяснить, что это совершенно необходимо для запуска привлекательных проектов.
Ничего невозможного тут нет. Ведь губернатор Свердловской области Эдуард Эргартович Россель совсем недавно все именно так и сделал. 28 октября президент Ельцин подписал указ, которым обязал правительство выдать Росселю из Гохрана 647,9 кг золота, 504,9 кг серебра и 104,1 кг платины на три года без процентов. Теперь у Росселя будет полноценный залоговый фонд. Я тоже такой хочу. Кстати, по словам и. о. премьера правительства Свердловской области Алексея Воробьева, к ним уже пришло более ста предприятий и организаций с проектами один привлекательнее другого. Но губернатор не спешит принимать решения. Не так-то это просто, правильно распорядиться своим залоговым фондом.
Самый простой, но в то же время и самый плохой способ состоит в том, чтобы все ресурсы распродать, а выручку вложить в промышленность. Хуже инвестиций в промышленность могут быть только прямые закупки продовольствия. Не верите? Спросите у Алексея Страхова — он знает.
Страхов тоже был одно время губернатором Свердловской области — после того как Росселя за призывы к созданию Уральской республики снял в 1993 году с работы Ельцин. В наследство от Росселя Страхову достались 480 кг золота, год уже лежавшие мертвым грузом на заводе цветных металлов в Екатеринбурге — вывоз золота за рубеж тогда был запрещен. В 1994 году вывоз наконец разрешили, но только через Внешторгбанк. Через него Страхов тут же и продал 340 кг за $4,2 млн.
Валюту Страхов распределил так: 40% — на инвестиционные проекты, 30% — на обеспечение области продуктами питания, 28,5% — на решение социально-экономических проблем, 1,5% — компенсация Роскомдрагмету за труды по выдаче и транспортировке драгметаллов. От 58,5% (30% плюс 28,5%) вырученных денег Страхов, таким образом, просто отказался. Единственный способ спасти хотя бы малую их толику состоял в том, чтобы вступить в тесную связь со структурой, ответственной, скажем, за обеспечение продуктами, на условиях "отката" в 5-10%. Однако Страхов, по имеющимся сведениям, не сделал даже этого.
Итак, осталось 40%. Эти средства Страхов инвестировал в пять заводов и инновационный центр "Точки роста". Это лучше закупок продовольствия, но ненамного. Заводы купили оборудование, которое не повысило их рентабельности. В этом случае спасти часть средств можно, например, завысив в документах стоимость оборудования. Или вообще оборудование перепродать, тогда потери могут оказаться совсем небольшими. Системный же недостаток честного инвестирования в промышленность состоит в том, что эта операция может быть проведена всего один раз. После чего выявляется нерентабельность завода и кредиты ему больше никто не дает.
Более разумно поступил центр "Точки роста", который просто положил выданные ему $1,7 млн в банк на депозит под 15% годовых. В результате "Точкам" удалось сохранить для себя деньги свердловского залогового фонда. Но здесь возникла другая проблема. "Точки" попали под проверку КРУ Минфина, которая выявила у них отсутствие инвестиций в промышленность, то есть "нецелевое использование средств". А это значит, что операция по спасению денег фонда и здесь оказалась одноразовой.
Немногим выгоднее и использование средств залогового фонда в качестве, как это ни странно прозвучит, залога. Ведь кредит под залог всегда меньше стоимости самого залога. Поэтому, если вы не уверены, что кредит не разворуют, то лучше просто продать залоговые ресурсы.
Наиболее экономичным, насколько я смог выяснить, является использование средств залогового фонда для гарантирования кредитов. Потому что одно и то же золото может служить гарантией сразу нескольких кредитов — ситуация ровно обратная залогу.
Но для начала, чтобы не было путаницы, необходимо переименовать залоговый фонд в "фонд развития". Что, кстати, сразу же и сделал Эдуард Россель, как только в 1996 году на губернаторских выборах победил Алексея Страхова. Далее Россель решил вести все операции с драгметаллами только через уполномоченный банк, имеющий все необходимые лицензии.
Выбор Росселя пал на Гута-банк. Именно он теперь сможет предлагать золото Росселя в качестве гарантий по кредитам, а заодно вести операции с этим золотом на мировом рынке. Тут есть и еще одна выгода: по ходу дела на счетах администрации в Гута-банке будет накапливаться валюта. Однако Минфин не сможет обвинить Росселя в нецелевом использовании средств — ведь золото, с которым ведутся операции, одновременно гарантирует и какие-то кредиты промышленности.
Нормальная схема. Правда, "Гута" и Россель операции еще не начали. Но если бы я был Росселем, я бы поступил именно так.
Кроме всего прочего, гарантии, как показывает опыт петербургского губернатора Владимира Яковлева, хороши еще и тем, что ими, оказывается, можно торговать. Питерские власти разработали новую схему предоставления гарантий. Они обещают вернуть банку половину данных взаймы денег, если проект не окупится. Но за такое поручительство компания должна заплатить до 10% суммы гарантии.
Сколь ни привлекательны гарантийные схемы использования федеральных денег, хозяин однажды может поинтересоваться их целевым использованием. Однако если заранее быть к этому готовым, ничего страшного не произойдет: деньги не просто останутся в области, но Москва может еще и подкинуть золотишка.
Универсальный способ обезопасить себя — это обвинить во всех своих неурядицах Москву. В конце концов, чем я хуже московского мэра Юрия Лужкова, который получил от правительства квоту в индийских рупиях, чтобы закупить в задолжавшей России стране сельхозпродукты? Когда совсем недавно Белый дом решил, что вместо распределения квот между регионами и министерствами выгоднее продавать рупии на аукционах, где за них сразу же дают 70% номинала и в долларах, Лужков, недолго думая, обвинил правительство в разбазаривании народных средств.
Впрочем, я более скромный губернатор, у меня нет почти что федерального телеканала, газет, да и федеральные чиновники не нуждаются в квартирах в моем провинциальном городе. Словом, в информационной войне с центром мне удачи не видать.
А вот убедить правительство в том, что деньги непременно найдутся и будут полностью возвращены федерации, не составит мне никакого труда. Ведь поверил же Белый дом "твердому" обещанию губернатора Росселя погасить оставшуюся со времен Алексея Страхова задолженность по первым 480 кг золота. Почему же мне не поверит?
Единственная проблема — это найти предприятие, способное производить (или добывать) нужную федеральному правительству продукцию. Росселю, например, повезло — ему не надо ничего выдумывать, поскольку екатеринбургское АО "Уралэлектромедь" является производителем золота. Именно оно и будет отдавать в Гохран страховские килограммы.
Кстати, "Уралэлектромедь" тоже ничего не теряет. Дело в том, что Россель, по информации из Екатеринбурга, простил "Уралэлектромеди" налоги в свердловский областной бюджет ровно на ту сумму, которую администрация должна Госфонду драгметаллов и камней. На сегодня это составляет $2-2,5 млн. Именно этих денег, скорее всего, и недосчитается областной бюджет. Зато Эдуард Россель наверняка получит из Госфонда новую порцию драгоценностей.
Короче, пока у меня в области есть военные предприятия, способные добывать золото, скажем, из наштампованных ими же в советские времена ракет, я не пропаду. Ведь любое из них должно областному бюджету много денег. Ну а то, что мои бюджетники не получат зарплату, ничего. Ведь инвестиции — это наше будущее. А зарплату учителям — это известно даже младенцам — не платят только потому, что Москва вовремя не перечислила трансферты.