Компания НТВ показала фильм режиссера Скорсезе "Последнее искушение Христа", не удовлетворив просьбу Русской православной церкви воздержаться от демонстрации. Пострадало бы важнейшее из искусств, если бы этого не произошло? И кто пострадал от того, что это состоялось?
Совершенно бессмысленное дело — спорить о художественных качествах фильма Мартина Скорсезе. Равно как и о художественных качествах любого другого фильма, романа, живописного произведения или песни "Девочка-видение". Мнения постоянно расходятся и у рядовых любителей культуры, и у профессиональных художественных критиков. Тому бесконечно много примеров, включая диаметрально противоположные оценки классики.
Скажем лишь, что специалисты-кинокритики — и многие рядовые телезрители — о фильме отзываются в диапазоне от "заурядный" и "скучный" до "было любопытно посмотреть".
Как говорится, и это все о нем. Во всяком случае, здесь больше собственно к кино возвращаться не будем.
Поговорим лучше о свободе.
Наш человек, многие десятилетия прислушивавшийся к каждому чиху власти с опаской и искавший разрешения на свое существование в выражении лица парторга, стал свободным резко и непримиримо. Любую попытку ограничения свободы в его понимании, от ограничения скорости на скользкой дороге до запрета матерных слов в публичных выступлениях, он встречает ожесточенным сопротивлением и, как правило, выходит победителем. Особенно хорошо получается у воспитанного советской властью человека борьба за свободу с теми, кто не может или не хочет дать сдачи с той же силой.
Что произошло? Верующие православные — огромная группа граждан страны — попросили одну из крупнейших национальных телекомпаний воздержаться от показа фильма, который задевает их чувства. Просьбу от их имени выразил человек, предстательствующий их пред Богом, человек, которому они это представительство доверили добровольно — просто в силу своей принадлежности к Церкви. В первый раз просьбу удовлетворили — правда, под издевательские комментарии либеральной общественности. При этом из недр НТВ раздалось: все равно покажем, не думайте, что вы нас победили.
И показали.
Не прислушавшись к мнению патриарха, хотя, согласитесь, более чем странно не прислушиваться к такому мнению в стране, где на главные православные праздники по всем телеканалам показывают едва ли не всех государственных и общественных деятелей, присутствующих на церковной службе.
Ладно, не прислушались — Господь им судья в буквальном смысле. Но издеваться-то как можно?
Как можно устраивать шутовской судебный процесс на этом же телеканале — процесс, который, естественно, выигрывает не оппонент, а телевидение? Со времен публичных дискуссий ленинского наркома Луначарского с митрополитом Введенским не было, пожалуй, в стране такого мероприятия воинствующего атеизма.
Как можно было ведущему воскресной аналитической программы использовать весь отпущенный ему запас сарказма на сообщение о том, что НТВ победило РПЦ? На нашем телевидении вообще накоплен большой опыт выдавать собственных противников за врагов общества и рассказывать о собственной телевизионной жизни, как о самом важном в мире, но в этом случае как-то неловко вышло... Нашли врага.
Как можно было одному из руководителей компании рассуждать об уроке терпимости, который должна извлечь церковь из этой истории? Телеведущие должны давать такие уроки? Уроки русским священникам давались в нынешнем веке предостаточные — на Соловках, в Магадане и просто в каждой деревне комбедовцами.
В общем, либерализм, представленный НТВ, победил мракобесов. Именно победил, заметьте — не пошел на компромисс, попытавшись договориться, даже не сделал вид, что конфликта не существует, устроив спокойный показ. Нет, сначала разгромил в "суде", а потом еще и пригвоздил в комментариях.
Как и положено, полная и окончательная победа возбудила экстремистов-реваншистов. С грустью многие приличные люди обнаружили, что в принципе согласны на этот раз с Дмитрием Васильевым (и почему-то с генералом Рохлиным), явившимися к телецентру протестовать.
Между прочим, рекламы было на фильме много: естественно после такого предварительного шума. В этом смысле — тоже победа.
А президент как раз говорил о согласии и примирении. Видимо, все это распространяется только на коммунистов. Что же касается церкви, которая, по общему либеральному мнению, у нас вот-вот станет государственной, или, например, что касается архитектурно-эстетической критики храма Христа Спасителя — будто это новый отель, а не воссозданная святыня,— то здесь борьба до победного конца?
Очень старая получается песня о главном.
Александр КАБАКОВ
--------------------------------------------------------
Апрель 1997 года — телекомпания НТВ наметила к показу в пасхальную ночь, с 26 на 27 апреля фильм Мартина Скорсезе "Последнее искушение Христа".
18 апреля на НТВ приехал представитель Патриархии и привез письмо от своего руководства, выдержанное в весьма жестком тоне. Госдума включила в повестку своего заседания вопрос "Об антихристианской акции НТВ".
22 апреля палата по делам общественных объединений и религиозных организаций Политического консультативного совета при президенте России потребовала от руководства телекомпании НТВ отменить показ картины как "скандальной" и "оскорбляющей чувства христиан". "Мы никак не рассчитывали затронуть чувства верующих... Но коли чувства эти все же затронули, коли такое давление, то готовы пойти навстречу. Теперь инцидент исчерпан", — заявила пресс-служба НТВ. Показ картины был перенесен на конец мая.
30 мая показ фильма по НТВ был отменен вторично.
1 ноября по НТВ прошла передача "Суд идет", в ходе которой мнения "присяжных" о возможности показа картины разделились поровну и "дело" было решено в пользу "ответчика" — телекомпании НТВ. Показ фильма был намечен на 9 ноября.
6 ноября патриарх Московский и всея Руси Алексий II и Синод Русской православной церкви призвали руководство НТВ добровольно отказаться от демонстрации фильма Скорсезе.
9 ноября перед зданием телецентра прошло "стояние" верующих, протестующих против показа фильма.
Вечером того же дня картина была показана по НТВ.
------------------------------------------------------
В течение всей столетней истории кинематографа церковь довольно часто претендовала на роль цензора и критически высказывалась о кинопроизведениях крупных художников — в том числе глубоко религиозных, таких как датчанин Карл Теодор Дрейер, француз Робер Брессон, швед Ингмар Бергман. Особенно болезненную реакцию клерикальных кругов вызывали экранные версии Священного Писания. Влияние церкви в цензурных комитетах, достаточно сильное в 10-30-е годы в Европе и Америке, постепенно ослабевало и оставалось абсолютным только в тоталитарных странах. Например, во франкистской Испании был запрещен фильм Луиса Бунюэля "Виридиана" (1961). За год до этого "Сладкая жизнь" (1960) Федерико Феллини, хотя и вызвала недовольство церковников, с триумфом прошла по всей Италии.
Последний крупный скандал на религиозной почве разыгрался во Франции в 1965 году в связи с фильмом Жака Риветта "Монахиня" (1965) по одноименному роману Дидро. Сценарий картины был отклонен цензурной комиссией по контролю, которая сочла, что "тема фильма способна задеть чувства и убеждения значительной части публики". Началась кампания с опорой на соответственно подготовленное "движение масс", собраны подписи против "этого фильма, который позорит и извращает религиозную жизнь, который искажает образ монахинь, некогда воспитывавших наших матерей и бабушек и зачастую воспитывающих сейчас наших детей". Цензоры особенно делали упор на "размер зрительской аудитории и специфическое воздействие, которое оказывает фильм, идущий в коммерческом прокате" (тогда еще ТВ не было массовым). Характерно, что подавляющее большинство протестовавших фильма не видели.
Против смехотворного решения комиссии восстали французские интеллектуалы, а один из них — Андре Мальро, бывший тогда министром культуры,— отправил картину на Каннский фестиваль. Таким образом, в 1966 году Франция была представлена в Канне фильмом, в самой Франции запрещенным. Но уже в 67-м "Монахиня" вышла на экраны, а битва вокруг нее стала последним проявлением духа воинствующего клерикализма, который во Франции, помимо церкви, поддерживали военные и сторонники монархического голлизма. Они потерпели сокрушительное поражение, ибо их понимание цензуры не соответствовало изменившемуся французскому обществу.
Примерно так же развивалась ситуация в других демократических странах. Церковь имеет там свои средства воздействия — через религиозную прессу или путем прямых обращений к верующим. Нередко церковники обращаются к своим прихожанам с настоянием не смотреть тот или иной фильм, и тогда его создатели терпят финансовые убытки. В последние годы нередки подобные ситуации в Великобритании. В частности, церковь резко протестовала против фильма Антонии Берд "Священник" — о священнике-гомосексуалисте. Однако и этот, и другие подобные ленты прокатываются практически без ограничений.