Конфликты в русско-французских семьях, судебные тяжбы и борьба за детей будут разбираться двусторонней комиссией, создаваемой сейчас Россией и Францией. А пока сложные ситуации не удается разрешить в жизни, с ними пытаются справиться герои нового сериала на канале "Домашний"
Это совпало случайно: в начале июля, в тот день, когда в реальной жизни было объявлено о создании русско-французской комиссии по семейным делам, на канале "Домашний" начался показ сериала "Такая обычная жизнь", где одна из героинь сбегает с ребенком в Россию от мужа-француза. Сериал начинается с того, что героиня с сыном едет в такси по Москве, в которой она не была 10 лет, и тут раздается телефонный звонок. "Папа",— с ударением на второй слог радостно кричит по-французски малыш и осекается, видя, как вдруг мама начинает судорожно выключать телефон, а когда это ей не удается, нервно выбрасывает его в окно...
По данным Министерства юстиции Франции, сегодня русско-французских семей, которые не могут договориться,— 44. Но проблемы у русских жен (в основном это жены, хотя есть единичные истории и русских отцов) возникают еще с гражданами Финляндии, Германии, Швейцарии, Турции, Сирии, Египта... Сколько всего таких случаев, не знает никто.
Вроде, и за рубежом, и у нас пытаются защитить права ребенка, но тень от этой защиты порой падает и на его жизнь, и на жизнь его родителей.
В реальной жизни
Считается, что первой русской женщиной, вышедшей замуж за француза, была княжна Анна Ярославна, дочь Ярослава Мудрого, которая десять веков назад стала женой французского короля Генриха I. У них родился сын, король Филипп I. Анна Ярославна не разводилась и не сбегала с ребенком в Киевскую Русь. Конечно, за эти века случались и другие счастливые браки, но мы — о тех, что несчастливы по-своему.
Есть истории с известными людьми и поближе по времени: например, случай актрисы Елены Сафоновой, которая, как писала пресса, разошлась со своим французским мужем, и суд оставил сына с отцом во Франции. Самый громкий конфликт последних лет, наверное,— история Ирины Беленькой и ее мужа Жан-Мишеля Андре, которые поочередно похищали друг у друга дочку.
Из вышеупомянутых 44 случаев, зафиксированных французским Министерством юстиции, 12 — когда кто-то из русских родителей забрал из Франции детей и увез в Россию. То есть не только наша страна говорит о нарушении прав русских матерей, но и французы видят нарушение прав их, французских, родителей.
В начале июля во Франции состоялось заседание, в котором приняли участие представители министерств, занимающихся этой проблемой как с нашей, так и с французской стороны (министерства иностранных дел, юстиции, образования). И договорились о создании по межправительственному договору двусторонней комиссии, которая будет обладать консультативно-совещательными функциями.
Но что может сделать комиссия? Ведь на решение судов (французских уж точно, за наши не ручаемся) она повлиять не сможет.
— Недооценивать создание комиссии я бы не стал — раньше с нами вообще никто ничего не хотел создавать, а тут вдруг французы сами с инициативой вышли, потому что мы начали их поддавливать,— говорит уполномоченный при президенте России по правам ребенка Павел Астахов.— Помимо решения судов есть согласительные процедуры, тем более решения судов имеются как с нашей стороны, так и с французской. И в комиссии нужны представители Минюста с обеих сторон, чтобы правильно представлять решения национальных судов. У нас отсутствуют соглашение о взаимном признании решений судов и договор о правовой помощи по гражданским и семейным делам. Если упираться и говорить: у нас нет юридической почвы, то никогда это не изменится. А в рамках комиссии можно вырабатывать решения, которые хоть как-то будут продвигать нас к созданию межправительственного договора о правовой помощи по гражданским и семейным делам. Кроме того, комиссия сможет отслеживать конфликтные случаи. Сейчас в России нет никакого координирующего органа. Комиссия — это начало, может быть, сложных, но тем не менее переговоров.
Добавим, что договор о создании комиссии планируют подписать в конце осени (тот же механизм хотят в дальнейшем выработать и с Финляндией).
Одна из тех историй, которую русско-французской комиссии наверняка придется разбирать,— длящаяся уже 12 лет история актрисы Натальи Захаровой, ее бывшего французского мужа и дочки Маши. За эти годы конфликт много раз описывался в прессе и рассказывался с экрана телевизора, его обсуждали президенты, о нем патриарх сообщал кардиналу. С 3 лет Маша по решению суда находится во Франции то в приюте, то в приемной семье, то в интернате. Последний раз Наталья общалась с дочкой по телефону год назад. С тех пор не знает, где Маша находится.
Наталья Захарова никаких надежд с будущей комиссией не связывает.
— Это еще одна структура, которая ничего не решает,— считает она.— Нужна не комиссия. Нужно, чтобы Франция соблюдала Европейскую конвенцию о защите прав человека, которую она нарушает: запрещает ребенку общаться с материнской семьей, говорить на родном языке, исповедовать православную веру... Кроме того, комиссия будет создана только к декабрю. В нашем деле декабрь — это катастрофически далеко. Ребенка надо найти немедленно.
Наряду с новостью о создании комиссии, оказывается, есть еще одна примерно на ту же тему: Россия собирается ратифицировать (может, уже на осенней сессии Госдумы) Конвенцию о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, заключенную в Гааге в 1980 году.
— Сейчас в Конвенции участвуют 82 государства, в том числе большинство стран СНГ и Балтии,— говорит начальник отдела департамента воспитания и социализации Министерства образования и науки РФ Алла Дзугаева. — Конвенция позволяет обеспечить незамедлительное возвращение детей, незаконно перемещенных в любое из этих государств или незаконно удерживаемых в них. Она также обеспечивает соблюдение в других государствах прав родителя, которому ребенок передан на воспитание (после развода), предусмотренных законодательством одного из этих государств. А также возможность участия в воспитании ребенка родителя, проживающего отдельно. Нужно ратифицировать Конвенцию, чтобы иметь хоть какой-то эффективный рычаг воздействия на проблемные ситуации. Тем более что со многими государствами, в которых удерживаются дети, граждане России, у нашей страны нет двусторонних договоров о правовой помощи по гражданским и семейным делам.
Заметим, что ратификация Россией Гаагской конвенции в интересах не только наших, но и граждан других стран, чьи дети вывезены в Россию.
— Многие государства, к примеру Финляндия, Америка, неоднократно обращались с просьбой ратифицировать Конвенцию,— продолжает Алла Дзугаева.— Проблемы возникают у иностранных отцов и матерей, супруги которых, расторгнув брак или даже не расторгнув, забирали детей и уезжали в Россию.
Иностранцы действуют по-разному. Кто-то пишет в наши госструктуры, причем в различные (МИД, Минюст, Минобразования). Поскольку вопросами опеки и попечительства занимается Министерство образования, то, к примеру, МИД направляет сюда просьбу иностранного родителя проверить условия жизни и воспитания детей, которые находятся в России. Иногда есть конкретный адрес, а иногда — только название региона, и то предположительно. Но порой иностранцы (как, впрочем, и наши граждане) ни в суды, ни в какие другие госструктуры не обращаются, а пытаются решить проблему сами или через адвокатов. Официальной статистики по количеству таких случаев нет.
В сериальной жизни
Не всякие латиноамериканские страсти в сериалах могут сравниться с реальными историями русских женщин и их иностранных мужей. И неудивительно, что эти конфликты нашли отражение в художественном сериале. Удивительно, что это произошло только сейчас.
Героини нового сериала канала "Домашний", снятого компанией RWS, "Такая обычная жизнь" — три подруги, одна из которых, Стася, выходит замуж за француза с вышеописанными последствиями. Муж потом приезжает в Россию и силой пытается забрать сына, а во Франции затевается бракоразводный процесс и судебная тяжба.
— Любая европейская страна, на территории которой родился ребенок, будет биться за своего гражданина,— говорит генеральный директор канала Наталья Билан.— Когда мы снимали документальный цикл "Русские жены" на "Домашнем", у нас были истории, подтверждающие это правило. Наши героини очень страдали от того, что не видят ребенка. На телевидении в последнее время было много расследований, документальных фильмов, но в сериале мы, по-моему, первыми затронули эту тему. На чьей стороне авторы? Авторы подсознательно всегда будут на стороне мамы. Хотя папа-француз вызывает огромные симпатии. Мы проверяли на фокус-группах — зрители считают его настоящим папой. До конца сериала непонятно, кто же прав: она, уехавшая с сыном из Франции, или он, настаивающий на том, что ребенок должен жить с ним. Мне кажется, и в реальных историях одной правды не существует. Чтобы не раскрывать интриги, скажу, что в сериале проблема решается хорошо для ребенка.
Любопытно, что актриса Рамиля Искандер, которая играет Стасю, до съемок в этом сериале не слышала историй конфликтов русских жен с их иностранными мужьями.
— Когда я читала сценарий, думала: какая-то странная вымышленная тема — муж-француз, который не дает забрать ребенка,— говорит она.— А начала сниматься, и вдруг то одну историю услышала, то о другой прочитала. И тут я поняла, что это не просто реально, что это встречается чуть ли не каждый день. Многие женщины, которые в конце 1990-х — начале 2000-х вышли замуж за рубеж, оказались именно в такой ситуации, и наше государство не в силах их защитить. Помимо тех историй, о которых рассказывается в средствах массовой информации, есть те, о которых не пишут: женщины не могут заявить о них публично. И их сотни. Я сама из глубинки и знаю несколько примеров женщин, вернувшихся из-за границы без детей. В одном случае даже троих детей пришлось оставить с отцом.
Образ героини Рамили Искандер — собирательный.
— Стася — придуманный персонаж, чего, к сожалению, не скажешь про ситуацию, в которую она попадает,— говорит одна из авторов сценария сериала Татьяна Кабзистая.— Случаи похищения детей отцами-иностранцами, известные нам из СМИ, все без исключения впечатляли и ужасали. Но мы не опирались на какую-то конкретную историю. И уж, конечно, Стася не имеет прототипа. История Стаси — это наш взгляд на реальные события и попытка разобраться, где же истина.
Ситуация с конфликтами в русско-французских семьях вызывает в нашей стране разные эмоции. У одних — патриотический порыв, когда бросаются на защиту русских жен и обиженной России в их миловидном лице. У других русские жены вызывают просто нормальное человеческое сочувствие. У третьих (даже на родине) — нет никакого сочувствия. Их упрекают в том, что они ехали за границу к обеспеченному мужу за хорошей жизнью и выходили замуж не по любви, что они не посчитали нужным заранее узнать законы страны, в которую ехали, что они, борясь за детей, совершали незаконные действия. Русские жены, защищаясь, часто обвиняют своих бывших мужей и называют их наркоманами, алкоголиками и педофилами (кстати, в сериале Стася, вернувшись в Россию, сразу заявит, что муж — педофил). Тогда, правда, напрашивается вопрос: почему русские жены находят себе за границей только таких мужей?
Будет ли польза от двусторонней комиссии, которая создается, неизвестно, но ухудшить ситуацию она вряд ли сможет. Ведь последние годы судебные разбирательства между нашими отечественными женами и их зарубежными мужьями и похищение детей действительно как будто стали "такой обычной жизнью".