НА 150-М ГОДУ ЖИЗНИ ПОСЛЕ ТЯЖЕЛОЙ И ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОЙ БОЛЕЗНИ ТИХО СКОНЧАЛСЯ ПРИЗРАК КОММУНИЗМА. НА ПОХОРОНЫ НЕ ПРИШЕЛ НИКТО--НИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПАРТИЙЦЫ, НИ СОЧУВСТВУЮЩИЕ. ПОЛУТОРАВЕКОВОЙ ЮБИЛЕЙ "МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ" ОСТАЛСЯ НЕЗАМЕЧЕННЫМ.
О коммунизме, который еще полвека назад вполне обоснованно претендовал на роль мировой идеологии, все настолько крепко забыли, что впору вспомнить известный анекдот про "неуловимого Джо": "Что, никто не может его поймать?" — "Да нет, просто кому он нужен!" О круглой дате не вспомнили даже российские коммунисты, которым это вроде бы по штату положено.
Такая забывчивость не случайна. В сознании граждан современной России марксизм и коммунизм давно стали не более чем атрибутами развалившейся советской империи — причем атрибутами не главными: на первом месте стоят гарантированный прожиточный минимум и "сверхдержавность". Что касается КПРФ, то даже сторонники Зюганова избегают называть ее коммунистической партией. Это правильно: если КПРФ — коммунисты, то, как говорил Маркс, "я не марксист".
Но если с идеологией все понятно, то со стереотипами дело обстоит сложнее. Еще шесть лет назад Геннадий Бурбулис, бывший тогда госсекретарем Российской Федерации и, по сути, главным официальным антикоммунистом страны, в одном из телеинтервью описывал ситуацию в России, оперируя чисто марксистскими терминами — "общественно-экономическая формация" и т. п. Выглядело это примерно так, как если бы патриарх стал употреблять выражения "в натуре" и "по жизни". Часто сегодня звучащие в устах президента "будем снимать!" и премьера "не надо говорить, надо работать!" тоже словно вышли из советских фильмов 30-х годов.
Преуменьшать значимость момента ссылками на то, что в России "все не как у людей", не следует. Призрак коммунизма покинул не только Россию, где он был прописан, но и Европу — свою историческую родину. В известном смысле символично, что в ноябре прошлого года, то есть за три месяца до юбилея "Манифеста", умер последний настоящий коммунист — Жорж Марше, который почти четверть века был генеральным секретарем Французской коммунистической партии.
Он дольше других левых в Европе сопротивлялся переходу партии с "классовых позиций" к еврокоммунизму. Но в конце концов и еврокоммунизм, означавший для Марше коммунизм плюс несколько общих мест о ценности демократического опыта и важности гражданских свобод, ему не помог. Президентские выборы 1981 года окончились для Марше сокрушительным поражением — он получил всего 15,3% голосов. А тремя годами позже компартия собрала на парламентских выборах и вовсе 11,1% — произошла переориентация традиционного электората.
Переход к еврокоммунизму не помог и другим компартиям. Лидер Итальянской коммунистической партии с 1972 по 1984 год Энрико Берлингуэр, ставший символом еврокоммунизма (или, по его терминологии, "национального коммунизма"), привел ИКП к ее историческому максимуму — 34,4% на парламентских выборах 1976 года. Но партия при этом уходила вслед за лидером все дальше и дальше от марксизма, медленно, но верно теряя голоса избирателей. Сейчас ИКП уже шесть лет называется Партией демократических левых и гораздо ближе к евро-, чем к коммунизму.
Испанскую компартию попытки отделиться от КПСС привели к расколу и уходу в политическое небытие.
От международного коммунистического движения остались лишь осколки. Не видеть этого может только тот, у кого они застряли в глазу.
Все сказанное выше относится, конечно, не к неуловимой "тысячелетней коммунистической идее", о которой любят рассуждать антикоммунисты вроде Игоря Шафаревича, и не к "принципам коммюнотарности", столь полюбившимся некоторым западным философам. Речь идет о коммунизме по Марксу.
А со времен Маркса мир — плохо ли это, хорошо ли — изменился. Сменились формы производства, распределения, ушли в прошлое одни и появились другие социальные группы. Сегодня большинства тех реалий, на которых в свое время была построена экономическая концепция Маркса, просто не существует. Означает ли это, что краеугольный камень — экономическая теория — по прошествии 150 лет оказался изъят из основания марксизма, что свело на нет научное значение всего учения? Может быть, это прозвучит резко, но на такой вопрос следует дать совершенно определенный ответ: да, означает.
Ушел в прошлое мир, для которого марксизм был адекватен. А без социально-экономической составляющей коммунизм Маркса остается не более чем источником вдохновения для почтенных университетских профессоров, в котором они черпают "энергию освобождения". Но создавался-то марксизм совсем с иной целью — переустройства мира.
Казалось бы, нет смысла напоминать гражданам страны, занятой укреплением национальной валюты и сокращением безработицы, о том, что мы живем в новой исторической эпохе. Ушел коммунизм — и слава Богу. Однако никто не может гарантировать, что в недалеком будущем нас не ждет очередной период "бури и натиска" бунтарских идей, нацеленных на разрушение существующего общества. Возможно, недалек тот час, когда новые технологии и культура породят иные концепции радикального социального переустройства. Как свидетельствует история, в человеческом сознании всегда находится достаточно темных углов, где живут демоны разрушения. Правда, коммунизму от этого не легче — его время прошло.
ГЛЕБ ПАНОВ
МИР, ДЛЯ КОТОРОГО УЧЕНИЕ МАРКСА БЫЛО ВСЕСИЛЬНО ПОТОМУ ЧТО ВЕРНО, УЖЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ