Эти выборы еще долго будут анализировать и обсуждать. Находить в них вопиющие несуразности и глубокий внутренний смысл. Называть блестящей победой и грубой фальсификацией. Итог от этого не изменится: в воскресенье Россия получила нового президента. Пусть никто по-прежнему и не знает — какого. В конце концов, именно поэтому Путин и выиграл.
Путин получил немного меньше, чем Ельцин в 1991 году (57,3%), гораздо больше, чем Ельцин в первом туре в 1996 году (35,3%), и практически столько же, сколько Ельцин во втором туре (53,8%). Если считать, что Ельцина выбирали в первый раз сердцем, а во второй — умом (хотя знаменитый слоган ельцинской кампании появился не в 1991 году, а в 1996-м, на самом деле все было ровно наоборот), то Путина, вероятно, выбирали каким-то другим местом.
Серьезные исследования электоральной базы Путина еще будут проведены. Но уже сейчас можно сказать, что за и. о. президента проголосовали абсолютно разные люди — и прагматики, и романтики.
Прагматики — потому что Путин избираем. Потому что России нужен президент — и лучше такой, чем никакого. А романтики — потому что Путин сумел дойти до выборов, так и не "раскрывшись", не представив публично ту или иную программу — ни экономическую, ни политическую. И тем самым оставил возможность избирателям додумывать за него. При странной человеческой особенности — вопреки всему надеяться на лучшее — это оказалось наиболее выигрышным предвыборным ходом.
Можно считать, что он сработал,— вне зависимости от того, сколько процентов реально набрал Путин. По утверждениям знатоков политических технологий, кандидату, обладающему "административным ресурсом", без особого риска можно натянуть 5-7%. То есть даже если считать, что Путин на самом деле получил меньше, чем по предварительным подсчетам ЦИКа, все равно это достаточно внушительная цифра — 45-47%.
Другое дело, что путинский штаб с самого начала поставил на победу в первом туре. Воскресные штабные пассажи "во втором туре нет ничего страшного" никого не должны обманывать. Второй тур был неприемлем для Путина.
Во-первых, притворяться удовлетворяющим всех "черным ящиком" еще три недели было бы довольно сложно. (Кстати, по убеждению некоторых политологов, Путину сильно повезло, что изданная в рекордные сроки книга "От первого лица" не получила перед выборами широкого распространения.)
Во-вторых, кампания неизбежно скатилась бы к противостоянию "левые--правые", что вызывало бы ненужные ассоциации с ельцинской кампанией 1996 года. В-третьих, проиграй Путин первый тур, ему неминуемо потребовалась бы гораздо более мощная поддержка во втором. Благо, очередь на оказание такой поддержки была велика: в ней стояли все мало-мальски весомые политические силы — от губернаторов до олигархов. А по долгам, как известно, приходится платить.
Путин же ничем не напоминает человека, которому нравится быть должным кому бы то ни было. Не нужна была "чужая" помощь и ельцинской команде, которая сделала Путина: лозунг "меньше народу — больше кислороду" популярен не только среди детей, но и среди разного рода делателей политиков.
Впрочем, блестящие усилия этой команды вовсе не гарантируют сохранения ее позиций подле нового президента навечно. Хотя и не следует ждать скорых перемен. Достаточно вспомнить, как грамотно в свое время Путин "почистил" ФСБ. Став директором службы, он два месяца никого не увольнял, все уже думали, что все так и останется. А потом в один прекрасный день подписал пачку указов об отставках, сменив большинство своих замов (причем эти отставки были подготовлены в тайне от всего прежнего аппарата).
Так что возможно, что так же он будет действовать и сейчас — то есть в первые месяцы никаких радикальных перестановок не произойдет. Как и радикальных перемен в экономической политике. Потому что, как утверждают близко знакомые с новым президентом люди, Путин на самом деле не "черный ящик", а вполне даже открытый. Только не очень глубокий: его экономическая концепция действительно заключается в том, что "все в общем-то правильно, но только нужно больше порядка и чтобы не воровали".
В принципе, неплохая концепция.
ИГОРЬ Ъ-КЛОЧКОВ