21 июля президент США Барак Обама подписал закон Додда--Фрэнка, предусматривающий серьезные реформы банковской системы, а также финансового и фондового рынков. Создатели закона считают, что резкое ужесточение государственного контроля послужит профилактике кризисов. Хотя отдельные положения нового закона будут вводиться на протяжении нескольких лет, реформы в США могут уже довольно скоро отразиться как на мировом, так и на российском финансовом рынке.
Рынку вопреки
О необходимости реформы банковской системы финансовые власти США и президент Обама заговорили еще в начале 2008-го, в разгар кризиса. Цель представлялась очевидной: кризис не должен повториться, нужна профилактика подобных явлений.
Тем не менее закон Додда--Фрэнка рождался в муках почти два года. Впервые законопроект о банковской реформе был внесен в конгресс США еще в ноябре 2008-го, но был принят лишь в мае 2010-го. Да и в сенате потребовалась согласительная процедура. Как заявил 16 июля Барак Обама, довольный успешным прохождением документа через сенат, "законопроект был согласован, хотя Уолл-стрит потратила миллионы долларов и наняла армию лоббистов, чтобы его остановить".
Впрочем, вводиться в действие новые нормы будут постепенно. Ведь в новом законе 2300 страниц, и нужно принять еще 243 подзаконных акта, чтобы он полноценно работал. "На это потребуются десятилетия",— упрекали Обаму республиканцы в сенате. В ответ администрация демократов приняла обязательство управиться за три года, то есть до следующих президентских выборов в США.
Впрочем, даже отложенные нормы нового закона уже влияют на рынок. Так, 23 июля комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) разрешила эмитентам в течение полугода не публиковать в проспектах эмиссий облигаций инвестиционные рейтинги, как того и требует новый закон. Одновременно крупнейшие международные рейтинговые агентства — Standard & Poor's, Moody's Investors Service и Fitch Ratings — обратились к своим клиентам с просьбой "воздержаться" от использования их рейтингов в документации для выпуска новых облигаций.
Причина проста: до сих пор рейтинговые агентства использовали первую поправку к Конституции США о свободе слова. Они утверждали, что рейтинги — их свободное мнение, и таким образом уходили от судебного преследования.
Закон Додда--Фрэнка возлагает всю полноту ответственности за присваиваемые рейтинги на агентства. А обязательное включение эмитентами рейтингов в проспекты эмиссии дает возможность подачи исков против агентств. Теперь у любого держателя бумаг, анализ которых проводило то или иное агентство, будет гораздо больше шансов привлечь агентство к суду, если динамика бондов не отвечает присвоенному агентством рейтингу.
Оказывается, нести реальную ответственность за свои слова боятся даже самые уважаемые международные рейтинговые агентства. Рискнем предположить, что следующий приступ страха может возникнуть у аудиторов, для которых закон Додда--Фрэнка тоже предусматривает усиление ответственности за выданные заключения.
Банкам назло
Второй большой блок новаций касается собственно банков. В частности, кредитные организации США впредь смогут вкладывать средства в хедж-фонды и фонды частных инвестиций в объеме, не превышающем 3% от их капитала первого уровня, и владеть не более чем 3% капитала этих фондов.
Также новый закон ограничивает возможности банков, участвующих в программе федерального страхования, в торговле производными финансовыми инструментами. Для этого кредитным организациям необходимо будет создавать отдельные аффилированные компании.
Видимо, принятие данных норм вызвано тем, что уроки кризиса не пошли ведущим банкам впрок. Вместо кредитования реального сектора банки упорно продолжают заниматься финансовыми играми на фондовом рынке. Так, по данным Банка международных расчетов (BIS), в третьем квартале 2009 года кредитные портфели первой пятерки ведущих американских банков "похудели" сразу на $235 млрд (рекордное падение), а за последние полтора года потеряли $2,5 трлн. В то же время банковские инвестиции в ценные бумаги выросли за третий квартал 2009 года на $108 млрд. Ситуация такова: реальный сектор мировой экономики продолжает испытывать нехватку кредитных ресурсов, тогда как финансово-спекулятивный сектор довольно быстро отошел от шока и снова начал раздуваться.
И снова не обошлось без нарушений, особенно на рынке деривативов. Например, ФРС и вышеупомянутый BIS при подготовке отчета за первый квартал 2010 года вынуждены были констатировать, что в 2009 году несколько банков, в том числе Goldman Sachs, Morgan Stanley, American Express и CIT, "не отразили в отчетности свопы "кредит-дефолт" на сумму $400 млрд". То есть фактически повторяется предкризисная ситуация 2007 года: в отчетах банки показывают огромную прибыль, но она генерируется "бумажными" активами, а не за счет кредитования реального сектора. Например, банк Goldman Sachs объявил о прибыли в $13,6 млрд за 2009 год, хотя в этот период его кредитный портфель уменьшался, а кредитные карты не выпускались вообще.
Возврат к реальности
Закон Додда--Фрэнка призван покончить с подобного рода перекосами. Путем ужесточения государственного контроля, разумеется. Как заявил на церемонии подписания этого закона Барак Обама, "эти реформы предполагают создание самой мощной в истории системы защиты потребителей финансовых услуг".
Реформа разделяет финансовую систему на три сферы, за регулирование каждой из них будет отвечать отдельный государственный институт. Так, Федеральное агентство по страхованию будет следить за розничными коммерческими банками с активами до $50 млрд; Федеральному агентству по контролю за денежными обращениями будут подконтрольны национальные банки широкого профиля с активами до $50 млрд, занимающиеся также инвестиционными операциями; а на ФРС возлагаются функции контроля над крупнейшими банками.
Что касается более долгосрочных последствий принятия закона Додда-Фрэнка, то вектор достаточно четкий. Закон стимулирует американские банки к тому, чтобы они умерили активность на фондовом рынке и больше внимания уделяли реальному сектору экономики.
Это означает, что хедж-фонды не дождутся банковских денег, и их активность в надувании пузырей на фондовых рынках, вероятно, уменьшится. В частности, цены на нефть, видимо, будут в большей мере отражать соотношение реального спроса и предложения, а спекулятивная составляющая в них, возможно, уменьшится. Для России это, разумеется, не очень радостная новость, поскольку уход части спекулянтов с рынка (или даже опасения их ухода) способен спровоцировать падение цен на нефть.
С другой стороны, американский фондовый рынок по новому закону становится весьма сильно контролируемым, и высоких доходностей на нем ждать не приходится. Это может побудить часть хедж-фондов и крупных банков обратить внимание на развивающиеся рынки. В том числе и на российский. А это хорошая новость. Другое дело, что за эти деньги российскому рынку придется конкурировать с другими развивающимися рынками, что, впрочем, может позитивно повлиять на инвестиционный климат внутри России: конкуренция за реальные деньги способна заставить российские власти сделать правила игры на рынке более прозрачными.
К чему приведут американские реформы?
Прямая речь
Джон Кэри, управляющий инвестфондом US Pioneer Fund:
— Реакция рынка на закон, который существенным образом повлияет на финансовую индустрию, еще не проявилась в полной мере. Причины этого могут быть разными. Например, время, необходимое для реализации закона, включая разработку конкретных норм, создание новых процедур и документооборота, а также практической интерпретации закона. Или то, что рынки уже учли намного более негативные сценарии развития ситуации. Или же понимание того, что банки и финансовые институты найдут пути компенсации выгоды, упущенной из-за введения новых ограничений. Таким образом, хотя новое регулирование нельзя назвать малозначимым, его принятие стало разочарованием скорее для тех, кто ожидал полной реорганизации финансового сектора.
Что касается конкретных последствий в будущем, рынку придется иметь дело с результатами влияния нового регулирования на конкретные компании. Каковы они будут, предсказать сейчас не возьмется никто. Участники рынка "пожали плечами, всплеснули руками и двинулись дальше". Если говорить о рынках, лично я сильно сомневаюсь, что довольно незначительные ограничения в отношении крупных диверсифицированных финансовых институтов приведут к существенным колебаниям в сырьевом сегменте — цены здесь по-прежнему в первую очередь будут зависеть от объема предложения и спроса, а также запасов.
Михаил Зак, начальник аналитического управления МДМ банка:
— На первом этапе после вступления закона Додда--Фрэнка в силу может возрасти и без того высокая волатильность финансовых рынков. Банки, не удовлетворяющие требованиям закона, будут вынуждены сокращать вложения в деривативы, а хедж-фонды будут изменять стратегии управления вследствие ужесточения условий финансирования. Итогом станет рост нестабильности и непредсказуемости как на фондовых, так и на товарных рынках. Положительным моментом введения закона станет рост прозрачности сегмента хедж-фондов и рынка деривативов, которые во многом определяют в настоящее время динамику цен на финансовых рынках.
Александр Варюшкин, руководитель департамента по управлению активами компании "Третий Рим":
— Я не думаю, что принятые в США меры как-то заметно скажутся на финансовых рынках. Ведь основное нововведение сводится к тому, что банкам запретили торговать через хедж-фонды. Но крупные инвестиционные банки не игроки, они много таких позиций и не занимали. По крайней мере, если сравнивать их с остальными игроками — пенсионными фондами и хеджевыми фондами.
Да, ликвидность некоторых инструментов может снизиться — просто из-за того, что игроков на рынке станет меньше. Но опять же банки не были самыми заметными игроками на рынке акций, и уж точно они ими не были на рынках сырья. Поэтому на динамику стоимости нефти фактор ограничения банковского финансирования хеджевых фондов не повлияет. Для того чтобы раздуть рынок нефти, у хедж-фондов и своих ресурсов хватит.
Безусловно, банки были и останутся заметными игроками на рынке облигаций. И вот здесь влияние новых правил скажется. Потому что банки при организации некоторых выпусков обязали брать на себя кредитный риск в размере 5% от выпуска. И это, безусловно, будет приводить к удорожанию выпуска обеспеченных облигаций.
Регулирование же рынка деривативов — это, наверное, хорошее нововведение. Рынок станет прозрачным с точки зрения ценообразования и поэтому более ликвидным. Ну а раз это будет прозрачный биржевой рынок, то, возможно, он станет доступным и частным инвесторам, что, в свою очередь, еще сильнее увеличит его ликвидность. И уж тогда надувание пузыря на нем более вероятно, чем в случае присутствия лишь институциональных инвесторов.
Павел Геннель, гендиректор ООО "Столичная финансовая корпорация":
— Все эти ограничения до крайности напоминают меры по борьбе с терроризмом, принятые в США после 11 сентября. И весьма велика вероятность того, что их воздействие на экономику будет аналогичным. Правительство и ФРС США получат еще больше контроля над экономикой страны, комитеты будут заседать и генерировать никем не читаемые доклады.
Рост нефтяных цен из-за этого вряд ли замедлится, даже если запретительные меры будут введены не постепенно, а единовременно, что само по себе маловероятно. Американская финансовая система буквально лопается под напором ликвидности, влитой в нее в процессе борьбы с кризисом. И эта ликвидность будет искать выхода на спекулятивные рынки. Однако в первую очередь это будут все же внутренние американские рынки, а затем, вероятнее всего, азиатские.
Российскому рынку, безусловно, достанется некоторая часть утекающих с американского рынка спекулятивных капиталов. Однако ожидать скупки нерезидентами всего и вся и резкого роста на этой почве не стоит. В силу существующих в нашей стране экономических и политических рисков крупные американские инвесторы вряд ли рассматривают Россию как рынок, на котором возможны серьезные — по их меркам — инвестиции.