В АВГУСТЕ 1942 ГОДА В КРАСНОЙ АРМИИ ПОЯВИЛИСЬ НОВЫЕ БОЕВЫЕ ФОРМИРОВАНИЯ — ШТРАФНЫЕ РОТЫ И БАТАЛЬОНЫ. ЭТО БЫЛА ИДЕЯ ГИТЛЕРА. СТАЛИН ТОЛЬКО ДОВЕЛ ЕЕ ДО СОВЕРШЕНСТВА, ПРЕВРАТИВ ШТРАФНЫЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ В ОТРЯДЫ СМЕРТНИКОВ.
"Население нашей страны... теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей... Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину... Паникеры и трусы должны истребляться на месте".
Это был приказ наркома обороны #227, вошедший в историю под названием "Ни шагу назад!". В августе 1942 года его передали все радиостанции Советского Союза.
Приказ предписывал сформировать в войсках штрафные подразделения, в которые и предполагалось направлять "паникеров и трусов". А истреблять их на месте в случае отступления должны были заградительные отряды — их создание предусматривалось тем же приказом.
Так в Красной армии появились формирования, которые на своих бойцов наводили больший ужас, чем на противника.
Немецкое изобретение
Хотя создание штрафных и заградительных отрядов вполне в духе вождя народов, идея эта на самом деле ему не принадлежит. Еще весной 1942 года, после завершения успешной наступательной операции под Москвой, на стол верховному главнокомандующему легла докладная записка начальника разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Федора Голикова. Главный военный разведчик докладывал, что немцы в целях восстановления пошатнувшейся после поражения дисциплины сформировали в своей армии новые боевые подразделения, целиком состоявшие из провинившихся "по трусости или неустойчивости" солдат и офицеров. Голиков сообщал, что немцы свели неустойчивых солдат в более чем 100 штрафных рот, а трусов-командиров — в 10 штрафных батальонов, всех лишили званий и наград и поставили на наиболее опасные участки фронта. А чтобы поддержать моральный дух штрафников, за ними наблюдали находившиеся у них в непосредственном тылу специальные отряды заграждения, готовые расстреливать на месте всех, кто самовольно оставит позиции или попытается сдаться в плен.
Что касается заградотрядов, то большевики с успехом использовали их еще в гражданскую войну. А вот штрафные подразделения стали для Сталина открытием. Он заинтересовался ими и приказал разведке собрать о немецком нововведении подробные сведения.
Тем временем обстановка на фронтах становилась все хуже. На юге немцы перешли в наступление, и Красная армия один за другим оставляла советские города. К середине лета были сданы Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону; в конце июля бои шли уже в Воронеже. На оккупированной территории остались более 70 млн человек. Заместитель верховного главнокомандующего генерал армии Георгий Жуков доложил Сталину о надвигающейся катастрофе: Советский Союз более не имеет преимущества перед Германией даже в людских резервах. Армия обескровлена: во многих дивизиях осталось по 400-500 бойцов вместо положенных 14,5 тыс. Для спасения страны необходимы экстраординарные меры.
Поскольку серьезных резервов у Ставки не было, Сталину не оставалось ничего другого, как пойти привычным ему путем. Гитлеровский опыт оказался как нельзя более кстати. Более того, Сталин прямо ссылался на него в знаменитом приказе: упомянув созданные немцами штрафные и заградительные подразделения, он прямо признавал, что "эти меры возымели свое действие", и призывал "поучиться в этом деле у наших врагов".
Советское внедрение
Привыкнув на самые ответственные участки трудового фронта бросать заключенных, власть рассчитывала, что и бреши в настоящем фронте ей удастся заткнуть, использовав этот проверенный и почти неограниченный контингент. Первоначально предполагалось, что штрафные роты будут формироваться исключительно за счет осужденных военным трибуналом дезертиров и заключенных, отбывающих наказание в лагерях и тюрьмах, а штрафные батальоны — из совершивших преступления офицеров.
Осужденным предлагалось вместо определенных приговором 10 лет лагерей отслужить в штрафной три месяца, вместо 7 лет — два месяца, вместо 5 лет — месяц. По истечении этого срока с тех, кто выжил, судимость снималась.
Однако расчет на заключенных не оправдался. Послать на фронт "пятьдесят восьмую статью" (политических заключенных, многие из которых действительно готовы были отдать жизнь за своего благодетеля) Сталин не решился. А для "социально близких" осужденных идея умереть за усатого батьку оказалась весьма далекой. В первые же месяцы стало ясно, что из такого материала создавать боеспособные подразделения крайне трудно. За редкими исключениями вчерашние заключенные не желали воевать — они дезертировали и перебегали к немцам.
Подход к комплектованию штрафных подразделений пришлось кардинально изменить уже в сентябре 1942 года. Все начальники — начиная с командиров полков — получили право направлять своих подчиненных в штрафные формирования без суда и следствия. Штрафной армии требовались военспецы, и их принялись искать традиционным советским способом.
Как и все в СССР, комплектование отрядов смертников постепенно стало происходить по разнарядке. Нередко начальник и сам не знал, куда подевался его подчиненный, за счет которого план по штрафникам выполнил командир рангом выше. В систему вошло пополнение штрафных отрядов за счет тех, кто выходил из окружения. При этом не имело значения, отсиживался окруженец в какой-нибудь деревне или несколько месяцев воевал в партизанском отряде.
Перевод в разряд штрафников происходил молниеносно: приказ, который зачастую даже не объявляли перед строем, разжалование, документы и награды — в сейф части, вместо красноармейской книжки — напечатанное на машинке новое удостоверение личности, новое звание "штрафной рядовой".
Такая кадровая политика быстро принесла плоды: в 1943 году штрафбаты уже практически полностью состояли из имеющих боевой опыт офицеров. Многие из них, будучи исключенными из партии, по-прежнему чувствовали себя ее членами. Наказанные "ни за что", они стремились делом доказать, что в их случае допущена ошибка. Впрочем, выбор у членов этих "элитных" подразделений был невелик: либо выполнить приказ командира и почти наверняка умереть в бою, либо не выполнить и погибнуть в лагере. Первое обещало им по крайней мере посмертную реабилитацию, которая была обязательной.
Вернуть себе доброе имя и остаться в живых было почти невозможно. По идее раненный в бою уже не должен был возвращаться в штрафбат: его восстанавливали в правах как "искупившего кровью". Но командир имел полное право решить, что крови пролито недостаточно, и не представить подчиненного к реабилитации.
Психологический эффект
Такие штрафбаты уже были серьезной силой. Не только потому, что бой они вели, не считаясь с потерями. Куда важнее было то влияние, которое они оказывали на боевой дух обычных армейских подразделений: над солдатами и офицерами постоянно висел дамоклов меч штрафных. Попасть туда означало оказаться на самом гиблом участке фронта.
В другие места штрафников просто не посылали. Командармы и комдивы использовали штрафные роты и батальоны всякий раз, когда для организации нормальной боевой работы (подразумевающей рекогносцировку, разведку, организацию взаимодействия, артподготовку и т. д.) не было средств, времени либо просто желания. За гибель штрафников с них никто не спрашивал. В результате выработался особый, "штрафной" стиль боя, когда атака либо контратака производится с ходу — без какой-либо предварительной подготовки. В зависимости от ситуации штрафники прорывали оборону противника, производили разведку боем, с боем брали "языка" и т. д.— словом, совершали дерзкие налеты на противника.
Эта командирская дерзость дорого стоила штрафникам. Роты хватало на один-два, редко на три серьезных боя. По воспоминаниям ветеранов, "практически никто во время наступательных боев более месяца в строю не держался".
К примеру, в отдельном штрафном батальоне Ленинградского фронта осенью 1943 года за два месяца боев до реабилитации дожили 48 из 1200 бывших офицеров. Вполне обычными были такие рапорты командиров соединений: "Группа штрафников из 225 человек наступала в боевых порядках 60-го стрелкового полка 317-й стрелковой дивизии. Прорваны и взяты три линии обороны, подавлены две артиллерийские и три пулеметные точки. Убиты и умерли от ран — 51 человек, ранены — 63". Или: "66 убиты и ранены из 110 подчиненных старшего лейтенанта Руникина, взявших и удерживавших высоту Безымянная (Гороховский район Волынской области)".
За этими цифрами не стоит имен. Неизвестными остались не только погибшие штрафники, но и сами штрафные подразделения Красной армии. Среди военных историков нет специалистов по штрафбатам: до недавнего времени эта тема считалась "нежелательной". История "штрафных войн" до сих пор не написана (ни в России, ни на Западе), а документы, которые могли бы пролить на нее свет, остаются недоступными. Даже сам знаменитый сталинский приказ о формировании штрафных подразделений (тот самый, который был зачитан стране по радио, а потом "во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах") долгие годы оставался неопубликованным.
Между тем за время Великой Отечественной войны через штрафные, по самым скромным подсчетам, прошли порядка 1,5 млн человек (см. справку). И точно так же, как один-два труса могли обратить в бегство целый батальон, один батальон смертников поднимал в атаку дивизию и тем самым обеспечивал выполнение стратегической задачи. В том, что Советскому Союзу удалось переломить ситуацию на фронтах в свою пользу, есть безусловная заслуга штрафников. Свою историческую роль отряды смертников в той войне выполнили. Заплатив, как и положено платить за историческую роль, своими жизнями и став символом Великой Отечественной, в ходе которой даже лучшие полководцы воевали, абсолютно не считаясь с людскими потерями.
ЮРИЙ КОНДРАТЬЕВ
В знаменитом приказе #227 Сталин прямо ссылался на гитлеровский опыт создания штрафных отрядов и призывал "поучиться в этом деле у наших врагов"
Комплектование отрядов смертников происходило по разнарядке. В штрафные попадали не за провинность, а потому, что был план пополнения дисциплинарных подразделений
Штрафбаты стали серьезной силой не только потому, что воевали, не считаясь с потерями. Обычные армейские подразделения часто выполняли приказ из страха попасть в штрафные.
------------------------------------------------------
Сколько было штрафников
Поскольку какие-либо официальные, равно как и неофициальные данные относительно числа штрафников отсутствуют, Ъ попытался вывести его аналитическим путем.
С августа 1942-го по май 1945 года — за 33 полных месяца — в составе Красной армии насчитывалось до 14 фронтов. По приказу #227 на каждом из них был сформирован минимум один штрафной батальон численностью 800 человек. Если принять срок службы в штрафбатах равным двум месяцам, получается, что за время войны через них прошли 184,8 тыс. офицеров.
В состав фронта входили 3-9 общевойсковых и 1-3 танковые армии, то есть в среднем 8 армий. В каждой из них во исполнение того же приказа были сформированы минимум 5 штрафных рот численностью от 150 человек. Срок штрафной жизни оставляем прежний — два месяца. Получается, на всех 14 фронтах в штрафротах в разное время воевали 1386 тыс. солдат и сержантов.
Всего выходит 1570,8 тыс. человек. На самом деле, конечно, больше.
----------------------------------------------------
Ни шагу назад!
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:
а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и якобы должны отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;
б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;
в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3-5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизий расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнять свой долг перед Родиной;
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять их в военные советы фронта для предания военному суду;
б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.
Народный комиссар обороны И. СТАЛИН
Из приказа наркома обороны #227 от 28 июля 1942 года.
--------------------------------------------------------
Кто попадал в штрафники
Иван Третьяков, бывший командир 192-й отдельной штрафной роты 13-й армии 1-го Украинского фронта
За год и три месяца моей службы командиром штрафной роты пришлось воевать с девятью наборами численностью от 250 до 560 человек. Контингент поступал из осужденных: из Москвы, из таганской тюрьмы и со стромынской пересылки,— семь наборов, один набор — из Закавказья, еще один — полицаи и старосты из Орловской и Курской областей.
Григорий Слюдянин, бывший начштаба 119-го запасного стрелкового полка
Для подготовки маршевых рот мы получали пополнение из различных мест заключения Сибири. Разных неприятностей от них было много. Громили хлеборезку, лазили в овощехранилище, пока часовой не застрелил одного из них. Решено было поэтому построить для штрафников отдельный лагерь (землянки). Подобрали и командный состав, служивший ранее в войсках и учреждениях НКВД, имеющий опыт работы с заключенными.
Петр Амосов, бывший штрафной рядовой 15-го отдельного штрафного батальона 2-го Украинского фронта
Я долго искал причину, почему комфронтом Иван Конев с должности командира взвода разжаловал меня в рядовые и направил в штрафной батальон. Когда в 43-м прочитал в "Красной звезде" статью "До последнего патрона", решил, что это произошло из-за гибели начальника политотдела нашей 37-й армии полковника Емельянова. Его "виллис" заблудился ночью, оказался на немецкой стороне и попал под обстрел моего солдата.
Георгий Дубинин, бывший штрафной рядовой 280-й отдельной штрафной роты 50-й армии 2-го Белорусского фронта
До сих пор точно не знаю причины своей отправки в штрафную. Наверное, за то, что мой самолет Як-7Б (я служил техником в 3-й эскадрилье 16-го запасного истребительного авиаполка) разбился при посадке с летчиком-инструктором и молодым летчиком. Но моей вины в том не было. Комиссия установила, что катастрофа произошла по вине инструктора.
Иван Коржик, бывший штрафной рядовой одного из батальонов Ленинградского фронта
В сентябре 1943 года, после освобождения Переяслава, наш партизанский отряд имени Чапаева был расформирован. Часть партизан ушла на запад, а нас, несколько десятков офицеров, направили в Рязань на спецпроверку. Все офицеры — от младшего лейтенанта до полковника — вышли из киевского окружения. После трехмесячной проверки, несмотря на то что все оказались чистыми, дружно загремели в штрафной. В чем была наша вина? В том, что не застрелились, как приказывал Мехлис?
-----------------------------------------------------
Как воевали штрафники
Николай Гудошников, бывший командир взвода 121-й отдельной штрафной роты 40-й армии Воронежского и 1-го Украинского фронтов
В бой ходили чаще всего особняком. Причем без разведки и без подготовки. Просто ввязывались в бой на свой страх и риск. Однажды на Курской дуге брали деревню Березовку. Прямо с марша. Со страшной стрельбой бросились на деревню, ворвались в нее, а там — настоящее скопище немецких войск и техники, особенно танков. Завязался бой, и нам пришлось отступить.
Иван Коржик
Ставилась задача: перерезать дороги, соединяющие Нарву с Таллином, и выйти к Финскому заливу. Когда пошли в атаку, нас не поддержал ни единый артиллерийский или минометный выстрел. Даже крупнокалиберные пулеметы молчали. Первые сто метров преодолевали по открытой местности. Дорогой ценой мы заплатили за каждый из них: только у меня сменилось десять подносчиков боеприпасов.
Было и такое: попав под сильный огонь шестиствольных минометов, часть наших попыталась отойти и спрятаться в лесу. Однако все они были задержаны заградотрядом и расстреляны. Выжить штрафнику было большим счастьем.
Георгий Дубинин
Шли цепью, друг от друга шагах в восьми-десяти. Тихо, без криков. Сколько прошли, не знаю. Но когда кто-то подорвался на нашей же мине, оказались в ловушке: назад нельзя — свои убьют, вперед тоже нет возможности... После этого дня половину личного состава списали.