Атака террористов на Баксанскую ГЭС в Кабардино-Балкарии, к счастью, не привела к масштабной катастрофе. Но заставила задуматься о том, насколько уязвима промышленная и энергетическая инфраструктура страны
Глава следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин обозначил главную болевую точку буквально через сутки после атаки террористов на ГЭС. Основными факторами, которые способствовали совершению теракта на Баксанской ГЭС, он назвал плохую охрану станции, а также то, что она была "недостаточно укреплена и защищена от проникновения посторонних лиц". Еще через день глава МВД Рашид Нургалиев внес полную ясность: в момент нападения оба сотрудника вневедомственной охраны спали. А на станции отсутствовала система охранного видеонаблюдения.
Выводы не заставили себя ждать: своего места лишился начальник вневедомственной охраны МВД Кабардино-Балкарии. А президент России заявил: нам нужна принципиально новая система контроля за энергообъектами на Северном Кавказе. Создавать ее придется в рекордные сроки — президент не только объявил, что хочет увидеть результаты работы уже через месяц, но и предупредил: если подобное повторится, своих постов лишатся все "недоглядевшие" управленцы: и силовики, и отраслевики, и регионалы.
За какие ГЭС надо бояться?
Взрывы, прогремевшие на рассвете 21 июля, вывели из строя старейшую гидроэлектростанцию на Северном Кавказе. Баксанскую ГЭС начали строить в 1930 году, на проектную мощность вывели в 1938-м. По сути, ввод в эксплуатацию Баксанского гидроузла стал началом большой энергетики в Северокавказском регионе: ток пошел потребителям Кабардино-Балкарии, отдыхающим на курортах Кавказских Минеральных Вод, а по железнодорожным веткам Минводы--Кисловодск и Минводы--Железноводск были пущены электропоезда.
Говоря о возможных последствиях этого теракта, эксперты подчеркивают: у этой станции нет плотины, поэтому даже полное разрушение ГЭС не могло бы повлечь за собой затопление близлежащих районов. Однако главные опасения представителей спецслужб и ОАО "РусГидро" (Баксанская ГЭС принадлежит этой компании, а кроме нее еще 30 гидротехнических объектов в регионе) связаны не с самой станцией, а с тем, что первый взрыв может оказаться лишь репетицией перед серией терактов на промышленных объектах. После нападения на Баксанскую ГЭС было объявлено, что теперь на всех объектах введен особый режим и значительно усилена охрана, причем не только на Северном Кавказе, но и во всех регионах России. В "РусГидро", впрочем, подчеркивают, что к каждому объекту надо подходить индивидуально.
— Сейчас наши специалисты анализируют, где есть слабые места в охране объектов,— объяснил "Огоньку" начальник управления по связям с общественностью "РусГидро" Борис Зверев.— По результатам их работы будет приниматься решение, как эту охрану усиливать. Мы пока не обсуждаем идею создания собственных военизированных подразделений для охраны станций. Атака на ГЭС — первая в истории России, и надо все внимательно изучить.
В том, что эта атака — действительно первая, заставили усомниться слова первого зампреда Совета федерации и члена Национального антитеррористического комитета Александра Торшина: по его данным, попытки бандитов подобраться к той самой Баксанской ГЭС отмечались еще три года назад, но были "пресечены". Торшин отметил также, что в Кабардино-Балкарии участились "нападения на инфраструктурные объекты". И это признание объясняет важное обстоятельство: все объекты "РусГидро" на Северном Кавказе застрахованы, как от терактов, так и от диверсии.
Ремонт Баксанской ГЭС будет осуществляться на средства страховой компании. Эксперты подсчитали: на восстановление понадобится от полутора до двух лет и 1,5 млрд рублей. Произойди подобная атака на более крупной ГЭС, сумма выплат увеличилась бы в десятки раз.
В самом деле, ГЭС по своим конструктивным особенностям существенно различаются. Если оценивать ситуацию с точки зрения безопасности, то наиболее грозные аварии на ГЭС связаны с разрушением плотин. На Северном Кавказе на большинстве станций плотин нет, поэтому максимально возможный ущерб от терактов — разрушение оборудования и прекращение подачи электроэнергии. Взорвать же такие плотины, как на Саяно-Шушенской ГЭС — высотой 220 метров,— можно лишь при помощи чрезвычайно мощных зарядов, даже большой группе террористов это не под силу.
Террористы, правда, ведут психологическую войну, стараясь дать понять, что им по плечу и "трудные мишени". Например, после аварии на Саяно-Шушенской ГЭС прошлым летом Доку Умаров поспешил взять ответственность за катастрофу на себя, к счастью, не имея на то никаких оснований. Другое дело, что через пару месяцев, в ноябре 2009-го, рядом с Аушигерской ГЭС в той же Кабардино-Балкарии было найдено 4 кг пластида. Но тогда начальник отдела взрыво- и пожаротехнических экспертиз ЭКЦ МВД РФ Алексей Стецкевич заверил журналистов, что никакого теракта на ГЭС быть в принципе не может. "Чтобы взорвать такую махину,— сказал он,— нужна целенаправленная массированная операция. Террористы должны были бы вначале взорвать ворота, перебить всю охрану, завезти на территорию грузовики со взрывчаткой...". Сегодня оказалось, что "перебить охрану" им по силам, по крайней мере на такой станции, как Баксанская ГЭС.
В ОАО "Ленгидропроект", компании, которая проектировала множество электростанций региона, в том числе крупнейшую на Северном Кавказе Чиркейскую ГЭС, "Огонек" и вовсе заверили, что сделать конструкции неуязвимыми для террористов невозможно. "Конечно, повредить плотину — большая проблема, нужны сотни тонн взрывчатых веществ,— рассказал "Огоньку" Борис Юркевич, заместитель гендиректора и главный инженер ОАО "Ленгидропроект".— Но с другой стороны, при проектировании плотин террористические атаки обычно не учитывались. Сегодняшняя защита сосредоточена в основном на системах предупреждения, то есть на физической защите. А если уже террорист прорвался внутрь, ничто не поможет. Нельзя сберечь гидроагрегат, если на нем взорвали снаряд мощностью три килограмма. Поэтому приходится говорить только об охране: на Чиркейской ГЭС, к примеру, она очень мощная, поскольку риск велик: любая авария вызовет затопление".
Система защиты
О качестве охраны таких объектов предметно заговорили после трагедии на Баксанском гидроузле. Ясно ведь, что, даже несмотря на скромные размеры и маломощность сооружения, два охранника на всю ГЭС — почти ничто. Между тем в департаменте государственной защиты имущества МВД (он отвечает, в частности, за охрану ГЭС) "Огоньку" пояснили, что это — обычная ситуация. "У нас нет точных предписаний, и, как правило, все происходит так: руководитель предприятия, той же ГЭС, приходит с проектной документацией и поясняет, сколько охранных постов хочет у себя иметь,— рассказывает сотрудник этого департамента МВД, попросивший не называть его имени.— После этого мы решаем, сколько ему понадобится людей. Он может нанять вневедомственную охрану МВД, а может в целях экономии, например, воспользоваться услугами ЧОПа. Очень часто на предприятии работают несколько наших сотрудников и несколько чоповцев, это называется сдвоенными постами, и руководителю обходится дешевле. Конечно, такие объекты, как ГЭС, по закону должны охраняться, но как это будет осуществляться, нигде точно не прописано. И охранять их может любое ведомство, получившее государственную аккредитацию".
— Для ГЭС в России существует три типа охраны,— говорит зампредседателя комитета по безопасности Госдумы Геннадий Гудков.— Первый — коммерческая охрана МВД или, как она называется, вневедомственная охрана. Это очень распространенный тип, и на Баксанской ГЭС были сотрудники именно из такого охранного предприятия. Вторая разновидность охраны — ведомственная. Ее имеют право предоставлять порядка 18-ти ведомств по всей России. И третий вариант — нанять сотрудников ЧОПа. Никакой принципиальной разницы между ними нет. Просто компания, которая владеет подстанциями и ГЭС, сама определяет, чьими услугами она готова пользоваться. Государство и бюджетные деньги в охране ГЭС практически не участвуют, потому что немногие станции входят в государственный список особо охраняемых объектов. Разве что Саяно-Шушенская ГЭС — Баксанской в нем точно нет. Но надо понимать: даже такая охрана — это не стопроцентная гарантия. Максимум, что она может,— вызвать подкрепление.
Между тем на фоне произошедших взрывов возникают опасения и за АЭС, которые находятся на юге России. Например, Ростовская АЭС — крупнейшая в этом регионе. В случае чего последствия их захвата могут быть более чем серьезными.
— Охраной всех объектов АЭС сегодня занимается специальное ведомство — Внутренние войска МВД России, пояснил "Огоньку" Александр Небогаткин, заместитель генерального директора ФГУП "Специальное НПО "Элерон"", занимающегося разработкой систем безопасности для промышленных объектов.— Это хорошо вооруженные и обученные люди, которые ежегодно проводят на каждой АЭС антитеррористические учения совместно с ФСБ и Национальным антитеррористическим комитетом. Иногда, конечно, бывает, что часть второстепенных объектов на станции — хозяйственные корпуса или что-то еще — охраняют сотрудники ФГУП "Атом-охрана". Это особая структура, созданная непосредственно при Росатоме. Но сотрудников ЧОПа на таких объектах не бывает никогда. Поэтому сомневаться в надежности защиты АЭС не стоит. МАГАТЭ оценивает нашу систему физической защиты станций на высоком уровне.
Впрочем, Андрей Золотков, председатель правления НКО "Беллона-Мурманск", также занимающейся вопросами ядерной безопасности, подчеркивает, что ситуация улучшилась не так давно. "Я еще в 90-е проходил на ФГУП "Росатомфлот" через обычную "вертушку", показывая отпечатанный на бумажке пропуск,— рассказывает он "Огоньку".— Потом американцы выделили гранты, и у нас появились современные системы физической защиты. Теперь предприятие защищено вплоть до колючей проволоки с контрольно-следовой полосой, как на границе. Попасть внутрь можно только по специальной пластиковой карте с фотографией сотрудника. Более того, внутри объекта есть помещения, в которые допускается только определенный круг лиц по их уникальным карточкам. Аналогичная система работает и на отдельных атомных ледоколах, и даже на судах обслуживания. Так что с автоматикой все продумано. Уязвимым же местом, как всегда, остается человек: нужно быть уверенным в добросовестности сотрудников".
Но если об угрозе ядерного терроризма говорят давно и способы борьбы с ним заблаговременно совершенствуют, то следить за обычными инфраструктурными объектами практически невозможно. Террористы уже подрывали поезда, линии электропередач и газопроводы, и, чтобы избежать такого в будущем, просто усиливать их охрану бесполезно: всю Россию не сделаешь "линией фронта".
— Несмотря на существование бесконечного числа антитеррористических ведомств, мы по-прежнему уязвимы,— считает Олег Нечипоренко, главный аналитик Всемирного антикриминального и антитеррористического форума, полковник КГБ в отставке.— Как это ни печально, но терроризм — вещь творческая, и невозможно бюрократическими методами предугадать, куда будет нанесен следующий удар.
Теракт или диверсия?
Между тем пока Национальный антитеррористический комитет докладывает, что уже вышел на след террористов и определил их имена, эксперты рассуждают, кто еще, кроме очевидных жертв налета, может пострадать от подрыва Баксанской ГЭС. Появляются конспирологические версии, связанные с личной местью президенту республики — Арсену Канокову, который в этом сентябре ждет переизбрания на второй срок. Говорят и о дискредитации "РусГидро", и о попытке имитации страхового случая.
— Несмотря на всю занимательность этих выводов, их тяжело подтвердить,— считает Евгений Минченко, директор Международного института политической экспертизы.— Вряд ли кто-то играл против руководства "РусГидро", да и против Канокова тоже. В рейтинге выживаемости губернаторов, который мы составляем, у нынешнего президента Кабардино-Балкарии довольно прочные позиции и нынешний теракт их не пошатнет. Поэтому, вероятно, мы все-таки столкнулись с чем-то более опасным, чем сведение личных счетов: с очередным вызовом федеральному центру.
В том, что вызов бросили именно ему, центр признался неожиданным образом: квалифицировав с юридической точки зрения действия террористов не как собственно теракт, а как диверсию и возбудив соответствующее уголовное дело. Если главная цель теракта — запугать население, то диверсия — прицельный удар по экономическому потенциалу противника, молчаливое покушение на государство. "Когда происходит атака на какой-то объект и никто не выдвигает ультиматумов и требований, считается, что это был не теракт, а диверсия,— поясняет Олег Нечипоренко.— Классические террористы должны объяснять, чего они хотят добиться своими действиями. Но беда в том, что сегодня террористические и криминальные группировки настолько смешались между собой, что уже не разберешь, где ими движет идеология, а где — корысть. Они перестали требовать. Формально, например, даже подрыв "Невского экспресса" был только диверсией, поэтому часто разницы между двумя понятиями не увидит даже эксперт".
// Опрос
 В ожидании терактаСудя по опросам, за последние восемь лет россияне стали относиться к терактам с большей тревогой. Как вам кажется, там, где вы живете, может или не может произойти теракт?
Остальные опрашиваемые воздержались от ответа. Источник: ФОМ |