Может показаться удивительным, что западные банки с потрясающим упорством дают деньги правительствам, которые в итоге оказываются не в состоянии эти деньги вернуть. На самом деле банки просто считают это выгодным делом.
В 70-е годы американские банки дали сотни миллиардов долларов развивающимся странам, проводящим социалистические эксперименты. Более того, западные банки начали давать огромные кредиты СССР, где социализм уже был построен. Главным стимулом кредитования стали высокие проценты, которые обещали платить страны-заемщики. Им очень были нужны деньги: в условиях социалистического строительства правительство обычно испытывает огромные финансовые трудности. Мысли о том, что кредиты не будут возвращены, банки не допускали. Они давали деньги государству, которое, как предполагалось, всесильно в нецивилизованных странах. В конце концов, рассуждали банкиры, государству, например, в СССР принадлежит вся страна, и оно найдет, что продать для расплаты по кредитам. Тем более что такие должники, как СССР, Мексика или Нигерия, являлись нефтеэкспортирующими странами и, следовательно, располагали стабильными источниками твердой валюты на обслуживание долга.
Расчеты банкиров до некоторых пор оправдывались, и они зарабатывали на кредитах неплохие деньги. Пока цены на нефть в начале 80-х годов не упали и не выяснилось, что на самом деле у развивающихся и социалистических стран ничего нет. В 1982 году Мексика отказалась платить проценты по долгу. Ее примеру захотели последовать остальные латиноамериканские страны. Но в конце концов все обошлось. Банки согласились подождать и реструктурировали задолженность. Когда в начале 90-х годов о своей неплатежеспособности заявило российское государство, унаследовавшее советские долги, банкиры снова согласились подождать. Огромные деньги у членов Лондонского клуба банков до сих пор заморожены в реструктурированных долгах. Но они могут успокаивать себя тем, что платить эти валютные долги никто не отказывается.
В 90-е годы банки начали покупать государственные краткосрочные обязательства развивающихся и постсоциалистических стран. Их снова привлекла высокая доходность. Российское правительство соглашалось платить огромные проценты все по той же причине: оно испытывало срочную потребность в деньгах — как выяснилось, во время рыночных реформ государство испытывает такие же финансовые трудности, как и во время социалистического строительства. Западные банки по-прежнему исходили из того, что государство не может не вернуть долг. Правда, в России государству уже мало что принадлежало, и нефтеэкспорт не мог гарантировать выплату госдолга. Но банки, покупая ГКО, давали кредиты правительству не в валюте, а в рублях. А кредиты в национальной валюте, рассуждали банкиры, может не вернуть кто угодно, но не государство, которое эти рубли печатает.
На самом деле, конечно, банки интересовались не рублями, а долларами, которые можно было купить на доход от ГКО. Плохую службу сослужили банкам сохранявшийся в течение нескольких лет стабильный курс рубля и заверения МВФ в том, что этот курс поддерживается благодаря успешно проводящимся в России рыночным реформам. В конце концов ухудшение российского платежного баланса стало вызывать опасения девальвации рубля и заставило западные банки требовать повышения рублевой доходности по ГКО. Но прекращения выплат по облигациям они не ждали.
Отказ России от фиксированного курса вполне соответствует западным представлениям о нормальной деловой практике: колебания валютного курса типичны для свободного рынка. А вот планы принудительной реструктуризации ГКО с фактическим отказом их погашать по полной стоимости нарушают права кредиторов. Банкиры могут понять ситуацию, в которой должник не в состоянии вернуть долг и просит отсрочки. Но не могут представить себе ситуации, когда должник платить отказывается. Тем более если этот должник — государство.
СЕРГЕЙ ВИКТОРОВ
ЗАПАДНЫЕ БАНКИ ИСХОДИЛИ ИЗ ТОГО, ЧТО ГОСУДАРСТВО НЕ МОЖЕТ НЕ ВЕРНУТЬ ДОЛГ. ОСОБЕННО ИМ