Вчера на маленьком церковном кладбище в селе Рождествено по Дмитровской дороге хоронили Святослава Федорова. Специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН утверждает, что впервые за долгое время известного человека хоронили по-человечески.
Из окошка своей палаты девочка смотрела на запруженный народом двор МНТК "Микрохирургия глаза". Слышалась траурная музыка. Девочка жевала бутерброд. Один глаз у нее был залеплен пластырем. Другим глазом девочка плакала.
Через двор молодая женщина вела под руку слепого отца. Старик постукивал перед собой палкой, пока не наткнулся на металлический штатив камеры одной из многочисленных телекомпаний, транслировавших репортажи с панихиды по трагически погибшему 2 июня Святославу Федорову.
— Что это? — спросил старик.
— Телекамера, папа, нас по телевизору покажут.
— Мне по телевизору неинтересно. Я не вижу.
— Будешь видеть.
В конференц-зале федоровского института стоял закрытый гроб. Музыканты сидели прямо в креслах партера и играли грустную музыку. На экране менялись слайды. Молодой Федоров ходит на руках. Федоров с женой. Федоров с дочерьми. Федоров верхом на ахалтекинской лошади. Федоров на конгрессе офтальмологов. Федоров с Лужковым.
Из политических зомби панихиду в МНТК "Микрохирургия глаза" посетили только Зюганов, Явлинский и Примаков. Последний при этом всячески показывал, что пришел не как политик, а как академик. Молча поклонился гробу и молча вышел.
Благодаря тому что вдова Федорова сразу и наотрез отказалась от пышных и почетных похорон на Новодевичьем, сама панихида из разряда светских раутов перешла в разряд частных скорбей. Поэтому всякая женщина, проходя мимо гроба, искренне плакала, и многие мужчины плакали тоже.
Толпа прощающихся делилась почти поровну на учеников и друзей, то бишь врачей по образованию и благодарных пациентов, в числе которых были Фазиль Искандер, Георгий Жженов, Виталий Вульф и бабушка с боевыми орденами, прилепленными на домашний халат. Коллеги и ученики Федорова были, как правило, в очках. Пациенты, как правило, без очков.
Когда панихида кончилась, сотрудникам института раздали специальные талончики. Согласно талончикам, люди разместились в автобусах и автомобилях. Гроб вынесли и погрузили в катафалк с портретом Федорова на окне. А бабушка в орденах стояла у катафалка, крестилась и целовала портрет, словно он икона.
Потом колонна длиной километра в два выехала с территории МНТК "Микрохирургия глаза" и поехала, перебиваемая случайными дачниками с веселой музыкой из открытых окон машин, к деревне Рождествено, где Федоров восстановил церковь и настроил домов для сотрудников.
За две деревни до Рождествена стала образовываться пробка. Местные жители выходили из домов, крестились, плакали и разве только вслух не говорили: "Барин помер".
Коттеджный поселок Славино, названный по имени благодетеля, пустовал: все его жители ушли на похороны, имея множество причин быть благодарными покойному.
Стоящая на юру деревня Рождествено превратилась в сплошной паркинг для автобусов и машин. По узкой улочке вниз к белой церкви Рождества Богородицы шли и шли непривычно хорошо для деревни одетые люди. В этой толпе особо выделялись деревенские подростки на мопедах. В знак уважения к покойному они не включали моторы, а просто скатывались вниз на выжатом сцеплении. Было тихо.
И во время панихиды в институте, и во время отпевания батюшка, и во время похорон разные люди говорили, что жизнь Святослава Федорова трагически оборвалась. А я стоял и думал: 73 года, красавица жена, четыре дочери, доведенный до завершения труд, тысячи искренне скорбящих учеников и друзей, миллионы исцеленных, красивая жизнь, быстрая смерть — не так уж и плохо, честное слово, не так уж и плохо.